Западник на Западе-2

Западнику не стоит жить на Западе. Точно так же как американцу или европейцу, влюбленному в Россию, не стоит переезжать в нашу Россию обетованную. Приезжать на время, заниматься полевыми исследованиями (ходить по деревням и записывать пословицы и частушки), читать лекции, учиться в аспирантуре — сколько угодно. Точно так же, как западнику вполне под силу вынести семестр-другой в каком-нибудь Иллинойсе или Оклахоме, общаясь с коллегами по кампусу и студентами. Но только не надо получать грин-карту, не надо пускать корней, ибо тогда — все. Что все? А то, что как только корни почувствуют, что оголены и пора искать почву для новой жизни, как начнет выясняться, что мы, такие все из себя рациональные и проницательные, точно так же живем в окружении облака мифов.

Так как мы о западничестве, то есть о мировоззрении, то человеку свойственно искать единомышленников, чтобы они подтвердили его правоту, и именно это оказывается на новой родине чудовищным испытанием для западника из России или сопредельных государств. Понятно, что западник — всего лишь пробор на голове, то есть западник может быть умным, глупым, негодяем, без пяти минут святым, в общем, любым, за исключением одного обстоятельства, которое может быть сведено к формуле: только не надо выдумывать велосипед. Хотите построить нормальную жизнь в любой стране? — создавайте выборную парламентскую демократию и рынок а-ля Америка или Швейцария, и все само собой устроится. На возражение какого-нибудь скептика Радзиховского, что вот, мол, в 90-х годах в России была и парламентская демократия со свободной прессой, и рынок, устроенный Гайдаром и Чубайсом, а ничего кроме авторитарного Путина с задумчивым Медведевым на выходе мы не получили, ответить, конечно, легко. Траву и то надо не только посеять, но и буквально веками поливать и подстригать, и только тогда будет ровный, как у них, газон. Не говоря уже о том, что сам рынок и капитализм у нас получились бандитскими (это не я, это Сорос так считает), да и вообще можно ли без протестантской или буддийской этики строить нечто с фундаментом на доверии, никто еще не доказал.

Окей, мы тем временем переселяемся с нашим западничеством на Запад и пытаемся найти единомышленников, так как одному — холодно и скучно, и можно корни подморозить. Что же видит наш западник, по мере того как барьеры, воздвигнутые языком и бэкграундом, постепенно рушатся? Что о вездесущей парламентской демократии, о великой свободе западного мира, о том, что такой универсальный инструмент, как рынок, сам по себе может выстроить из гатчинских бараков Колизей, твердят не просто странные, а, без преувеличения, отвратительные и косные консерваторы-республиканцы, причем самого правого, то есть мракобесного извода, вроде тех, что окопались в уже упоминавшемся движении «Чаепитие». Одни только их лица вызывают в памяти митинги коммунистов начала 90-х, потянувшихся к свободе слова. А вот наши университетские коллеги — все на подбор какие-то скептики и пессимисты, по крайней мире, никакой осанны западному миру петь не хотят, говорят о трудностях и проблемах, уверяют, что еще никто убедительно не доказал, что парламентская демократия обязательно приводит к экономическому процветанию, ругают не только Буша, но и Обаму за то, что обещал вывести войска из Афгана и Ирака, но так и не вывел. Ну и так далее.

То есть наш западник весьма неожиданно для себя оказывается перед непростым выбором: если упорно оставаться на твердокаменных привычно западнических позициях, то он должен примкнуть к самым оголтелым мракобесам типа правых республиканцев (и так, кстати говоря, большинство наших бывших соотечественников и делает). А если он хочет быть вместе со всем, так сказать, мыслящим человечеством, то он должен начать ревизию своих взглядов и, взглянув правде в лицо, уяснить, что его единственные единомышленники на Западе — это так называемые левые.

О, как это трудно. Ведь от левых пахнет социализмом и коммунизмом, а для того ли мы двадцать лет рассохлые топтали сапоги в советском подполье, ненавидя советский социализм как вид, чтобы, оказавшись на Западе, встать на сторону своих идеологических противников? Да, мы еще в совке знали о смешных и нелепых леваках вроде Сартра, которые мало того что лезли в конце 60-х на баррикады и заигрывали с хипповым студенчеством, так еще и постоянно ставили СССР в пример критикуемому им буржуазному обществу (о котором мы в совке только мечтали). Примерно так, как сегодняшние российские западники ставят в пример этот самый Запад. Понятно, что и в первом, и во втором случае речь идет о мифе: мифический СССР (где нет эксплуатации человека человеком, зато есть общественная собственность на средства производства, чего, конечно, никогда и в помине не было) противопоставляли Сартр, Камю и прочие леваки прогнившему капитализму. Мы им не верили, потому что знали истинную цену социалистическим чудесам, по крайней мере, в нашей российской интерпретации (а ГУЛАГа с его прелестями не хотите? А то, что любой социалистический эксперимент всегда заканчивается тоталитаризмом или авторитаризмом, забыли?). Но одно дело понимать это в России, где отрыжка на все социалистическое будет давать о себе знать еще не знамо сколько времени, а другое — оказаться на Западе со всеми его чудесами и посмотреть на это с другой стороны.

Конечно, ругать капитализм, как это делают местные интеллектуалы, которые не сравнивают свой уклад с российским, мол, у нас лучше или хуже, а просто беспощадно анализируют отнюдь не идеальную социальную реальность, у нашего западника сразу не получается, но коллеги по университету подскажут, где тут хитрость. Вот, скажем, российские западники, справедливо сетуя на то, что путинская власть лишила оппозицию возможности хоть как-то влиять на жизнь, постоянно обращают внимание на положение оппозиции в той же самой Америке. Если у власти демократы, в оппозиции — республиканцы, которых никто не гнобит, не отлучает от телевизора и возможности вести диалог с избирателями. В то время как какому-нибудь Немцову или Каспарову телевизионный экран заказан, даже зарегистрировать партию, а не то что участвовать в выборах не позволяют.

На это университетские коллеги нашего западника сразу скажут, что сравнение некорректно. Почему? Потому что республиканцы демократам совсем не та оппозиция, что Немцов или Каспаров Путину. Куда скорее на эту оппозицию тянет «Справедливая Россия», хотя и это сравнение некорректно, так как и «Единая Россия», и «Справедливая Россия» не партии, а муляжи партий. Но все равно речь идет об уровне претензий. Так вот республиканцы и демократы — это отнюдь не такие антагонисты существующему порядку, как Каспаров и Немцов, отрицающие путинский режим как таковой, потому что он коррумпирован, преступен, основан на нечестных выборах.

В той же Америке есть своя «непримиримая оппозиция», возьмем, скажем, великого лингвиста Ноама Хомского, профессора Массачусетского технологического института, которому не дали Нобелевской премии только потому, что нобелей для лингвистов не предусмотрено. Так вот этот Хомский давно и последовательно критикует американскую политическую систему и в целом как несовершенную, построенную на классовых преференциях и манипуляциях общественным мнением, и в частности — за разглагольствования о свободе и демократии, под покровом которых осуществлялся и осуществляется захват новых колоний, за дружбу с самыми отпетыми авторитарными режимами и за неприятие тех куда более демократических стран, правительство которых настроено к США критически.

Дискурс, как говорится, известен, хотя и почти отсутствует в России — это не Леонтьев и Шевченко, ненавидящие америкосов как вид, а так называемая социальная критика. Понятно, что никто Хомскому не затыкает рот, никто не запрещает ему выпускать и продавать его книги, вот только так получается, что о самом Хомском обыкновенному американцу ничего практически неизвестно. То есть книга его может лежать (и лежит) на полках в магазинах, но о Хомском в Америке известно в тысячу раз меньше, чем о том же Немцове или Каспарове в России. Хотя Хомский вполне Каспаров в своем деле, но он, что называется, несистемная оппозиция и он, таким образом, вне того, что называется реальной политикой в Америке. Справедливости ради признаем, что Хомский и не рвется в реальную политику, он этакий борец-одиночка, но представители разных мелких партий, кроме республиканцев и демократов, которые вполне рвутся, не имеют вообще никакого влияния в обществе. И это не приказ из вашингтонского обкома, и не цензура подневольных СМИ, которые действительно вроде бы намного свободнее, чем в России. Но запроса на те мнения, которые высказывает критик Америки Хомский, в той же Америке куда меньше, чем запроса на мнения Немцова и Каспарова в России. И меньше только потому, что запросы, как та же трава на газоне, не просто растут, как им в голову придет, а выращиваются, лелеются и растут в ту сторону и с той интенсивностью, с какой это нужно садовникам.