Чтобы нравиться всем, надо быть либо очень красивой девушкой, либо пятитысячной купюрой. Поэтому у Владимира Милова ничего не получится. Шансов стать приятным во всех отношениях у него очень мало. Его идея перехватить лозунги националистов и водрузить их на знамя либерализма, чтобы ближе к 2012 году понравиться сразу и либералам и националистам, по меньшей мере, нежизнеспособна. Искушение не ново: можно ли впрячь в одну телегу «коня и трепетную лань»?

«То, что национальная компонента была полностью потеряна в российском либеральном движении и подменена «общечеловеческой» и либералы целиком уступили национальный дискурс державникам и националистам, внесло огромный вклад в неудачи либерального проекта в России в последние 20 лет», — учит неразумных либералов умудренный жизненным опытом Владимир Милов в своей статье «Либерал-национализм против фашизма».

Не буду подробно останавливаться на том пренебрежении, с которым автор относится к «общечеловеческим ценностям», полагая их «фиговым листком», которым либералы прикрывают свое бездействие. В конце концов, у каждого могут быть свои устоявшиеся неприязни – одни терпеть не могут евреев и интеллигенцию, других тошнит от классической литературы и общечеловеческих ценностей. Имеют право.

Вопрос в другом – как обосновывает Владимир Милов необходимость либералам взять на вооружение национализм? И тут у автора с аргументами совсем плохо.

Отправной точкой для рассуждений служат недавние события на Манежной площади в Москве. Националистический бунт Милов объясняет, прежде всего, недальновидной миграционной политикой московских властей. «Бывшее руководство Москвы в лице Юрия Лужкова, вместо того чтобы проводить эффективную политику по контролю миграционных потоков, адаптации мигрантов и декриминализации среды приезжих, на эти процессы не только не реагировало, но и поощряло их, извлекая прибыли из эксплуатации труда среднеазиатских мигрантов и поддерживая тесные деловые связи с кавказскими группировками», — пишет Милов.

Однако основным объектом атаки националистов в эти дни стали выходцы с Северного Кавказа – дагестанцы, ингуши, чеченцы и жители других российских регионов Северного Кавказа. Российских регионов, а не других стран. Как московские власти должны были регулировать миграционные потоки этих российских граждан? Как быть с конституционным правом на свободу передвижения? Как быть с конституционным запретом на дискриминацию по национальному признаку? Пренебречь? «Россия для русских, Москва для москвичей»?

Если же Владимир Милов смотрит на проблему шире и имеет в виду сдержанную миграционную политику в отношении иностранцев, то при чем тут московская власть? Это прерогатива федеральной власти.

«Эксплуатация практически рабского труда приезжих и отсутствие необходимых социальных гарантий, да и просто нормальных условий жизни, способствовали созданию асоциальной среды для массы мигрантов, прежде всего среднеазиатских», — совершенно справедливо пишет Милов. Однако вывод из этого он делает совершенно неадекватный: «И, увы, единственной политической силой, которая последовательно поднимала вопросы о межэтнических отношениях и мигрантах, были националисты. Среди представителей либерального лагеря и истеблишмента говорить об этих вещах считалось делом стыдным». Как будто бесчеловечная эксплуатация и отсутствие социальных гарантий – это вина, прежде всего, самих трудовых мигрантов! В самом деле, стыдно обвинять мигрантов в том, что они не в состоянии защитить свои права, в то время как относительно благополучное коренное население смотрит на них свысока и не в состоянии обуздать произвол, чинимый местными властями. Да, асоциальная среда; да, рассадник коррупции. Но это наша власть создает мигрантам асоциальные условия, это наша власть пользуется рабским трудом мигрантов, это наша власть жиреет на взращенной ею коррупции. Наша, несмотря на то, что мы ее не выбирали. Наша, потому что мы ее терпим. Так кого все-таки следует обвинять в сложившейся ситуации: трудовых мигрантов или собственную власть?

Милов хоть и выступает в своей статье обличителем власти, но делает это странно. Он обвиняет ее в недостаточной работе с мигрантами, в то время как более всего она виновата в поощрении коррупции и преступности вообще в собственной среде.

Владимир Милов пытается увидеть ситуацию глобально, но видит недалеко. «Никогда националистические лозунги не были бы столь популярными, не будь под ними реальной проблемы», — пишет он. Откуда такая странная уверенность? Популярные лозунги и массовые движения отнюдь не всегда основывались на реальных проблемах. Например, на рубеже первого и второго тысячелетий были очень популярны эсхатологические теории и ожидание конца света было по-настоящему массовым. Реальная проблема? В Средние века во Флоренции Савонарола имел массовую общественную поддержку, проповедуя, что все зло приходит в мир через просвещение и светскую жизнь. Реальная проблема? В нацистской Германии вся страна была в восторге от идеи национал-социалистов, что все беды мира происходят от евреев. Реальная проблема? Тогда нацисты попытались решить эту «реальную», по их разумению, проблему так: уничтожить все 11 миллионов евреев, что проживали на тот момент в Европе.

Реальная проблема националистов состоит в том, что причины всех своих личных неудач они склонны искать в окружающих, а не в самих себе и выбирают на роль виновников самых слабых и беззащитных.

Пытаясь придать респектабельность своим рассуждениям о национализме с человеческим лицом, Милов приводит лукавый довод, что антикоммунистические «бархатные» революции в Восточной Европе и более поздние «оранжевые» были замешаны на национализме. Он пишет: «Должен разочаровать приверженцев стереотипов либеральной интеллигенции, привыкших романтизировать образ антикоммунистических «бархатных» революций в Восточной Европе конца 1980-х: эти революции были вовсе не травоядно-гандианскими, а имели мощный националистический оттенок».

Должен разочаровать Владимира Станиславовича: революции 1989 года в Восточной Европе имели не националистический оттенок, а национально-освободительный, точнее — антиимперский. Это не одно и то же. Разумеется, в каждой стране есть свои убогие, живущие националистическими мечтаниями. Однако, в основном, отношение в этих странах к Советскому Союзу было тогда не антирусским, а антисоветским. Бывшие страны социалистического лагеря, как позже и «братские советские» республики, отгораживались от Москвы как от центра имперской экспансии, как от возможной угрозы нового порабощения. Вот и вся их национальная составляющая.

Да, у нас такого аргумента, как это, может быть, ни обидно Владимиру Милову, нет. Нам даже не на кого свалить наши беды. Мы сами себе угроза. Мы были и остаемся опасным соседом для окружающих нас стран. Впрочем, для некоторых в нашей стране это предмет гордости.

«Пора вернуться в европейский дом», — пишет Милов. Кто бы спорил! Но европейский дом — это не кусок территории, это — европейский образ жизни и ценности, среди которых далеко не последнее место занимает культура толерантности. Нас, с нашей ксенофобией, даже в мягкой миловской упаковке, там вряд ли ждут. Не видать нам Европы, как своих ушей, если мы будем решать межэтнические проблемы так, как нам советует Владимир Милов. «Нужна внятная политика в отношении Северного Кавказа, ограничивающая экспорт культуры вседозволенности, культа силы и тотальной коррупции на остальную территорию России», — утверждает Милов. Хотелось бы узнать поподробнее, как он себе это представляет. Культуре можно противопоставить только культуру. Тотальной коррупции и культу силы — только закон. Все это есть, хотя и не всегда работает. Какая еще нужна «внятная политика»? Какой еще «экспорт», если речь идет о внутрироссийских проблемах? И с какого тяжелого похмелья можно утверждать, что тотальная коррупция экспортируется к нам с Северного Кавказа? Отсылаю Владимира Станиславовича к докладу «Лужков. Итоги», авторы Б. Немцов и В. Милов!

Попытка расширить свой электоральный ресурс по-человечески понятна. Хочется побольше поддержки и успеха. Для себя, для «Демократического выбора», для Партии народной свободы, наконец. Павел Милюков, надо полагать, перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что люди из партии с таким же названием, как и его собственная, готовят для будущей России такой несъедобный либерал-националистический коктейль. Понятно и то, куда будет дрейфовать «Демократический выбор» Владимира Милова. Один из активных членов «Демвыбора» был ранее исключен из «Солидарности» за националистическую пропаганду и участие в «Русском марше» — уже один этот факт говорит сам за себя. Можно только надеяться, что Партия народной свободы, в которой помимо Милова есть еще Немцов, Касьянов и Рыжков, не клюнет на националистическую приманку.

Как известно, если скрестить ужа с ежом, получится сто метров колючей проволоки. Если скрестить национализм с либерализмом, не получится ничего, кроме скверного анекдота. Потому как «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». И будет, в конце концов, бедный Владимир Милов стоять, как несчастный пушкинский Мазепа, добавляя к общеизвестному: «Забылся я неосторожно: теперь плачу безумствам дань...»