Работа в группе журналистов, которые участвуют в пресс-туре в НАТО, представляет собой некое испытание (разумеется, в том случае, если главной целью не является выпить-закусить в городе Брюсселе на халяву). Ты принимаешь правила игры. В течение пяти-шести часов для тебя проводят самые разные и иногда весьма информативные, а иногда довольно бессмысленные брифинги. Проблема, однако, в том, что ты не можешь прямо цитировать натовских начальников (так, чтобы степень искренности каждого была видна). Чиновники строго предупреждают, что все обтекаемые фразы, которые они произнесут, не должны быть приписаны им лично. В итоге и за очевидные глупости, и за вполне разумные вещи отвечает некий коллективный «высокопоставленный сотрудник НАТО». Наконец, наступает апофеоз поездки – получасовое общение с самым главным начальником, генеральным секретарем НАТО, коего цитировать можно.

Ну а в свободное время российский репортер встречается со старыми друзьями, журналистами и дипломатами, работающими в столице европейской бюрократии. Но и они вовсе не горят желанием сообщить московскому гостю правду-истину, а пытаются втюхать свою версию происходящего. Замечу, что при этом все участники процесса отлично понимают значение общественного мнения в России в принятии политических решений. Так что представители отечественных масс-медиа играют в этой истории странную роль. Роль канала прямой связи между НАТО и Москвой. Через них стороны обмениваются тем, что очень бы хотели сказать друг другу, но опасаются.

Именно так и проходила недавняя поездка российских журналистов в Брюссель.   

И вот снится мне в брюссельском отеле странный сон. Я ужинаю вместе с фантомами, мифическими собирательными образами «высокопоставленных представителей» — натовским и российским, которые, о чудо, в первый раз жизни после детсада говорят только правду. А для соблюдения баланса у столика, заставленного тарелками с супом из мидий, время от времени появляется (чего во сне не бывает) Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен, дабы изречь очередную цитату из интервью, которое он только что дал нам, дюжине московских журналистов.

Я: «О, господи, пива, соли, горчицы и уксуса. Хоть чего-то, чтобы перебить вкус патоки, которой меня с макушки до пяток поливали в штаб-квартире НАТО аж восемь часов. Ведь надо же: «Приближаемся к стратегическому партнерству», «сконцентрируемся на том, что нас сближает», «НАТО не угрожает России и не рассматривает Россию в качестве угрозы».

Натовский дипломат (невозмутимо, сверяясь со своими записями): «Ты забыл еще «неизбежную пользу для модернизации и приток инвестиций от сотрудничества с НАТО». Кстати, я на всякий случай пару банок с патокой захватил. Мало ли, может, и сейчас понадобится».

Российский дипломат (хорошо глотнув водки): «Да ладно дурака валять-то. В 2008-м бомбить нас собирались, книжку Асмуса никто до сих не опроверг. А теперь сотрудничество, сотрудничество. «НАТО-Руси, пхай-пхай». Смешно, ей-богу. Скажи честно, просто вам без транзита в Афганистан через Россию – полный швах. А мы этот транзит контролируем. Не зря же Путин так вашу базу в Бишкеке закрыть старался».

Генсек НАТО Фок Расмуссен (появляется над ресторанным столиком в виде облака, чем несколько раздражает дипломатов): «В антитеррористической борьбе мы создаем совместную технологию по обнаружению взрывчатых веществ. Но надо идти дальше. Борьба с терроризмом — это та область, которая демонстрирует, что, несмотря на существующие разногласия между НАТО и Россией, им грозит одинаковая опасность».

Я: «Смотрите, в конце концов, кризис в наших отношениях родился из намерения принять в альянс Грузию и Украину. Сейчас, похоже, Киев сам отказался от этой идеи, а Тбилиси ничего не светит? Можно считать, что вопрос закрыт навсегда?»

Натовский дипломат: «Фактически, да. Но мы никогда не откажемся от политики открытых дверей. Мы в принципе не можем согласиться, чтобы у Москвы было право вето по вопросу вступления в НАТО».

Российский дипломат: «Черта лысого. Мы будем требовать, чтобы всякий раз перед тем, как начать процесс принятия, Североатлантический альянс просил бы разрешения у России. А из-за политики открытых дверей они никогда на это не согласятся. Поэтому в любой момент, когда на Западе сделают что-нибудь не так, мы сможем сказать им: «А вы в НАТО, хоть негров и не вешаете, а блок свой коварно расширяете».

Вплывает генсек НАТО: «Мы проводим политику открытых дверей, основанную на том, что любое суверенное государство имеет право решать, в какие союзы оно может вступать. Эта политика не только не ущемляет интересы России, но наоборот — обеспечивает ее безопасность. Включая в альянс страны на востоке Европы, мы тем самым стабилизируем обстановку на западных границах России, и это, конечно, в интересах России».

Я: «Так и сотрудничество в противоракетной обороне того гляди превратится в такой же камень за пазухой. Каждый из нас троих отлично знает: технически российская система ПРО несовместима с тем, что планируют создать американцы. А территориальная система ПРО НАТО, о создании которой было торжественно объявлено в конце прошлого года в Лиссабоне, будет создана на базе американской ПРО. Натовцы явно тянут время, настаивают на том, чтобы, не торопясь, в течение долгих месяцев изучить все возможности и только после этого договориться об архитектуре будущей системы ПРО. А президент России грозит: если в скором времени НАТО не согласится с идеей объединенной системы противоракетной обороны, Москва создаст ядерную угрозу НАТО».

Натовский дипломат: «В каждом блефе нужна какая-то мера. Всем известно: Москва физически не может нарастить свои ядерные силы, денег нет, да и производственных площадей тоже. Ты, конечно, прав, что наши системы ПРО (вашу действующую, которая предполагает защищать только российских начальников с помощью ядерного взрыва над Москвой, и нашу, которая только в проекте) можно объединить только искусственным образом. То есть сделать вид, что объединение осуществлено. Ведь никакой угрозы вашим ядерным арсеналам наша будущая система ПРО не несет. Полную транспарентность при создании нашей ПРО мы вам обещаем».

Генсек НАТО (очень жестко): «Считаю, что не следует усложнять и без того сложные вопросы. Североатлантический альянс отвечает за безопасность территории стран-членов НАТО и безопасность их населения. Мы не намерены перекладывать ответственность на кого-то еще. Мы должны сделать так, чтобы Россия поняла, что эта система не направлена против нее. Именно поэтому мы приглашаем ее к сотрудничеству.

Когда говорят о возможности создания объединенной системы противоракетной обороны, следует задать вопрос, готова ли к этому Россия. Согласится ли она с объединенной системой командования и контроля? Ведь в такой системе должна быть только одна кнопка и одна рука сможет на нее нажимать. Куда лучше создать такую систему, в которой был бы налажен взаимный обмен информацией».

Российский дипломат (раздраженно): «Да ладно, все вы отлично понимаете. Лучше вас знаю, что системы ПРО объединить не удастся. «Объединенная ПРО», «секторальная ПРО» — все это набор слов для успешного торга. Наши военные убедили Кремль: к 2020 г. у натовской (сиречь американской) ПРО появится возможность перехватывать российские стратегические ракеты, если те в ответном ударе полетят к Америке через Северный полюс. Спрячут, мол, натовцы корабли системы «Иджис» с ракетами-перехватчиками в норвежских фьордах, чем и превратят наше все, наш ракетно-ядерный потенциал, делающий нас равными самим Штатам, в полный ноль. Нам нужно юридически обязывающее соглашение о неразмещении натовских средств на маршруте пролета наших ракет».

Я: «Отличный у вас «НАТО-Руси, пхай-пхай» получается. Все болтаете: сотрудничество, исторический шаг, совместный купол обороны – а старая конфронтация изо всех дыр прет. Может быть, все дело в том, что вы решили строить отношения, сотрудничая в противодействии неким общим опасностям. И делаете вид, что не замечаете: вы друг в друге по-прежнему видите угрозу».

Натовский дипломат: «Ну что я могу поделать, если вы, русские, даже в военную доктрину записали: расширение НАТО может представлять военную опасность. С ПРО – та же история, вы же слушать не желаете наших экспертов, когда те с цифрами, с данными о ракетах, о параметрах орбит доказывают: планируемая система не угрожает России».

Российский дипломат: «Ну да, рассказывай. А план обороны Польши и Прибалтики? Если не считаете, что Россия угроза, зачем рассчитывать, сколько дивизий понадобится?»

Натовский дипломат: «А что было делать после войны с Грузией? Что мы могли прибалтам сказать, которые требовали: защитите нас. В НАТО, между прочим, у маленьких стран такие же права, как и у больших. Вы бы побольше рассказывали, как «Искандеры» в Калининграде размещать будете».

Генеральный секретарь НАТО: «Должен сказать, что «Совместный обзор общих угроз безопасности 21-го века» успешно завершен. Он прокладывает путь для дальнейшего прогресса в наших отношениях. Мы хотим сосредоточить внимание на том, что нас объединяет, а не на том, что нас разъединяет. Наша политика открытых дверей не направлена на окружение России. Благодаря ЕС и НАТО мы обеспечиваем переход от диктатур к демократии. Россия получает выгоду от расширения НАТО, от стабильности на своих границах. Именно поэтому расширение НАТО не записано в «Совместный обзор общих угроз 21-го века». В то же время мы не уходим от обсуждения трудных вопросов. Для этого у нас есть Совет «Россия — НАТО».    

И тут я проснулся. Над Брюсселем, столицей европейской бюрократии, вставал очередной дождливый рассвет. Пора было снова ехать в штаб-квартиру НАТО. Слушать про перспективы сотрудничества…