Либеральная общественность считает главной ошибкой Ельцина выбор преемника. Сам Ельцин считал своей главной ошибкой войну в Чечне.  Возможно потому, что умер до того, как преемник развернулся во всю ширь.  Мне кажется, эти две ошибки сходятся к общему корню. Попытаюсь его извлечь. 

Откуда он взялся

Люди мерят других по себе. Люмпен-интеллигенты объясняют  появление Путина желанием Ельцина защитить себя и украденные у народа  миллиарды. Этой жизнеутверждающей версии противоречат два  соображения.

Первое, доступное пониманию люмпен-интеллигенции. Безопасность и миллиарды (каковых пока не обнаружено) с радостью гарантировали бы и Степашин, и Лужков с Примаковым, и Черномырдин, и Кириенко. Любой.  Но он их не выбрал. Искал кого-то другого.

Второе, люмпен-интеллигенции едва ли доступное: Ельцин был человек другого масштаба. Деньги и безопасность тревожили его значительно меньше, чем власть и место в истории. Ему хотелось видеть себя человеком, вытащившим Россию из коммунистического тупика. Он искал преемника, способного ее удержать и вести дальше. Решительного,  способного рулить силовиками. Ибо силовики — уж Ельцин знал это лучше кого-либо — были ключевым сословием, способным в кризисной ситуации подтолкнуть страну туда или сюда.

Так исстари была устроена военизированная в своей основе Россия-матушка. А взращенный Сталиным СССР,  целиком свихнувшийся на атомных зарядах, танках и спецслужбах — тем паче.

Короче, Ельцин искал человека, адекватного обширной российской государственности и ее славным традициям. Отсюда и первая чеченская — когда он войной попытался лечить политическое пространство, задолго до него стянутое в узел, полный воспаленного насилия. Позже понял — и мы вместе с ним (хотя далеко не все!), — что это была ошибка. За которую неимоверно дорого заплачено. Надо отдать ему должное — он это публично признал.

Но проблема государственной цельности оставалась. И, по мере выхода из экономической ямы с прямой угрозой голода, становилась приоритетной.  Точнее, сверхценной — после крушения СССР.  Не только для Ельцина, но и для большинства соотечественников. Почему Путина с таким восторгом и приняли. Россия — это святое. Не отдадим ни пяди! 

Мало кто задумывался, что потом государство будет делать с побежденными и униженными чеченцами, населяющими эту самую пядь.  Они-то, в простоте, считали эту пядь своей…

Ничего, потом разберемся! Сейчас главное показать, кто в доме хозяин.

Вот через 10 лет и разбираемся. То в «Невском экспрессе», то в метро, то в Домодедово. Мало кто был тогда готов понять, что глубинное  противоречие между смыслом государственной машины и  смыслом   человеческой жизни оставалось не разрешенным. 

Смысл машины исстари заключался в том, чтобы выдавить из земель и населения побольше ресурсов, создать побольше танков и таким образом взять под контроль еще больше земель и населения. Принести счастье трудовым народам. Освободить их от буржуазных угнетателей и поставить наших, несущих с собой справедливость и продовольственные талоны. 

Но смысл человеческой жизни, как теперь выясняется, совершенно в другом. Во всяком случае, в XXI веке. Сохранить семью, воспитать детей, получить образование, найти хорошую работу… Не дать государственной машине выдавить из тебя все до капельки и потом сжечь сухую шкурку в   революционной топке.

Что русским, что чеченцам, что венграм, что полякам такая машина не нужна.

Ельцину же мерещилось, что можно приспособить это тотальное  супергосударство к решению человеческих проблем. А для этого нужен некто, способный обеспечить его, государства, цельность. Россия ведь!! Вот он и нашел: молодой, четкий, умный. С опытом жизни за рубежом,  заведомый антикоммунист. Государственник, патриот, петербуржец из команды Собчака…

Что он получил на старте

Все дерьмо, десятилетиями копившееся в авгиевых конюшнях совка,  Ельцин для преемника вычистил, спалив на этом свой заоблачный  политический рейтинг и уйдя оболганным. У Путина, в отличие от Ельцина в начале пути, уже есть нормальный конвертируемый рубль, который имеет  смысл зарабатывать и копить, ибо на него можно купить все что угодно. Не то, что советская пустышка, раздутая в пузырь «безнала». Есть рыночная экономика, ориентированная на платежеспособный спрос — то есть работающая на массового потребителя, а не на силовиков, щедро тративших   казенные деньги на укрепление своего статуса при гонке вооружений. Есть практически бездефицитный бюджет. Есть нормальные политические партии и политическая конкуренция. Есть выборы с острой борьбой и непредсказуемыми, часто болезненными для власти итогами. Есть двухпалатный парламент, довольно адекватно представляющий интересы  российских земель и российского населения. Есть независимые от власти  зубастые СМИ. И даже почти независимый суд, медленно, но верно набирающий престиж в глазах граждан. Есть, наконец, очевидная тенденция к экономическому росту и ощущение раскрывающихся возможностей впереди… 

Ничего сверхъестественного не требуется — за исключением  укрепления державных начал. Только не делать глупостей — и страна пойдет! Путин — джентльмен грамотный и жесткий. Глупостей делать не будет, державные начала укрепит. Ну и слава богу. Можно уходить. Сортир расчищен, пусть мочит в нем врагов Отечества.

Та же ошибка, что в 1994 году с Чечней. Тогда он поверил Грачеву, что двумя десантными батальонами можно навести порядок и укрепить те самые «державные начала». В 1999 г. ошибка перенесена на другой уровень. Но  корень и вправду один. Ельцин опять выступает как носитель ущемленного державного инстинкта. «Русский, слишком русский» — справедливо сказал про него Солженицын. И не зря народное большинство его выбор   изначально поддержало. Я, во всяком случае, поддержал. Мне казалось, это правильно.

Разве Зюганов или Лужков-Примаков смотрелись лучше?

 Поначалу Путин говорил верные слова — возьмите первое обращение к Федеральному собранию 2000 г.: «Основными препятствиями экономического роста являются высокие налоги, произвол чиновников, разгул криминала. Решение этих проблем зависит от государства».

Это же так понятно — укрепить державу, чтобы она обеспечила законность, гарантировала честную конкуренцию и защитила  бизнес. А начать надо с  наведения конституционного порядка. Вот-вот, примерно так мы, сильно умные, тогда и думали.

Что он сделал

Прошло 10 лет. Налоги выросли. И обязательные пенсионные отчисления тоже. При этом, несмотря на благоприятную конъюнктуру, бюджет опять с дефицитом; чиновный корпус увеличился вдвое —  параллельно с давлением на бизнес и числом поборов; криминал сросся с коррумпированной властью и правоохранительными органами, гуляет по буфету, как никогда прежде. Уже с мигалкой. В Чечне туристический кластер,  прямо как в Сицилии 60-х. Без покровительства крестного отца отдых для русского человека грозит там сильно затянуться. 

А главное, возродилась милитаристская душа государства с привычной брехней про внешние угрозы, конспирологическими разводками про необходимость мобилизации и безразмерным увеличением бюджетной кормушки в интересах военно-промышленного лобби.

И что, державные основы укрепились, законы безукоризненно исполняются, коррупция уничтожена, реализуются мощные прорывные проекты? Не сказал бы. Если только в пропаганде, как при Брежневе. Зато очевидно ослаблены и низведены почти до советского же имитационного уровня все альтернативные опоры: свободные выборы, самостоятельный парламент, общественный контроль через независимые СМИ, справедливый суд, экономическая и политическая конкуренция, частная инициатива.

Путин начал со второй чеченской войны. Продолжил созданием федеральных округов и низведением Совета Федерации — оплота губернаторского своеволия. Это называлось «построением вертикали». И народу, и элитам в принципе нравилось. Даже очень: государство (в смысле федеральная бюрократия, тесно связанная с ЧК) решительно поднималось с колен. И быстро богатело.  

Никого не тревожила дореволюционная еще формула историка Ключевского «Государство пухло, народ хирел» и то, что за ней последовало.   В путинской России опять нахально встала во весь рост коренная проблема Отечества: не бюрократ для народа и экономики, а народ и экономика для бюрократа.  

Преемник не сумел найти баланс между народами и державой, о котором думал Ельцин. Да и не особенно искал — если судить по результатам. Избрал легкий и простой  путь. Под пафосную державную риторику замкнул систему управления на себя и свою контору (благо  рыночная экономика на фоне сырьевых цен производит значительно больше  актуальной продукции и денежной массы), устранил помехи в виде независимых социальных институтов — и зажил себе в кругу преданной бюрократии вполне благополучно. Без критики, без конкуренции, с ручным телевидением, басманно-хамовническим правосудием. Греб на своих галерах не вверх, а вниз по течению. И радовался, что получается так быстро.

В терминах религиозных — не смог преодолеть соблазна. В терминах преемничества — слил дело, которое ему поручили. В терминах масштаба — оказался мелковат. В терминах публичной политики — обманул. Ну, или по-ихнему — кинул.

Чего теперь ждать?

Ничего личного: похоже, за его печальной судьбой стоит нечто более фундаментальное. Если мы хотим, чтобы экономика развивалась для людей и люди жили лучше и лучше — необходимо гарантировать свободы, права,  инициативу. Что создает объективные трудности государственному аппарату  и увеличивает тягу к территориальной самостоятельности. А это уже русское  табу. Для Ельцина тоже.  

Так что появление Путина естественно. Если это и ошибка — то закономерная и национально обусловленная. Нормальная компенсационная загогулина после слишком глубокого (для дезориентированного русского сознания и силового русского пространства) погружения в свободу. Или, если патриотам угодно, петля хитрого еврея по фамилии Гистерезис. 

Странно было бы, если после 90-х кто-то в подобном жанре у нас не появился. Могло бы быть и похуже. Возможно, еще будет. А возможно, назад пойдет. Зависит от того, насколько мозги чугунные.

Наступает пора подумать о том, как бы нам из этой петли по возможности аккуратно вылезти. Не в индивидуальном порядке — тут более-менее ясно: порядка 100 000 человек ежегодно эмигрируют. А так, чтобы все-таки вместе с Родиной. Чтоб и ее петля тоже все-таки не придушила. А то получится опять как в былинные времена Брежнева-Андропова, после которых компенсационная загогулина эвон куда СССР забросила.

Тунисско-египетская технология выхода не полезна, да и вряд ли возможна. Все остальные означают какое-то взаимодействие с властями. И что особенно важно — с территориями. 

Надо ясно понимать, что путинская силовая стратегия недвусмысленно готовит страну к очередному пространственному коллапсу. Его вертикаль бессильна в смысле решения настоящих проблем земель и граждан, но вполне годится для уничтожения конкурирующих с ней ростков межрегиональных (горизонтальных) хозяйственных, социальных и культурных связей. Ломать не строить. Незаметно, но настойчиво она будит  заснувшего было ящера гиперцентрализации и супермосквоцентризма.    Если и когда силовая вертикаль рухнет (а это произойдет при первом продолжительном снижении цен на нефть), на ее месте останется тщательно вытоптанное пустое место — с понятными для политического пространства последствиями.

Если Дума не место для дискуссий, Кадыров — гарант конституционных прав, «Единая Россия» — воплощение народных чаяний, а кастрированный Совет Федерации — площадка для решения региональных споров, то почему бы и путинскую загогулину не назвать самым прямым  путем к национальному спасению?

 К сожалению, все это к действительности имеет точно такое же отношение, что михалковские сказки про дядю Степу, трех поросят и  великий-могучий Советский Союз. Тем, кто забыл, напомню: он развалился. Но его образ, как модель для подражания, будет вечно жить в головах и сердцах путинских силовиков. Подобно тому, как имя и дело Ленина вечно  живут в сердцах советской номенклатуры и их потомков.

Им тогда руководилось хорошо и сладко. Их тогда уважали. У некоторых даже персональная черная «Волга» была… Следовательно, Россию они поведут тем же путем. И к тому же результату. Движимые все тем же классовым чутьем или политическим инстинктом. Которые теперь называются геополитическими аксиомами, государственными интересами или цивилизационной идентичностью.

Ах, сколько умных слов они натырили с Запада (благодаря враждебным  информационным технологиям) для того, чтобы заменить простое русское «загогулина».

Да какая, собственно, разница, если по-прежнему вдоль загогулистой  русской дороги лес густой с партийными бабами-ягами, а в конце — более или менее плаха с более или менее топорами?

Остается только воздействовать на чугунные мозги. Магнитить по методу Гистерезиса.

Фотография РИА Новости