Попытаемся описать драматическую ситуацию вокруг «Стратегии-31» и положение либеральной оппозиции спокойно, с неким историческим дистанцированием. Для этого используем «Стратегию непрямых действий» виднейшего военного теоретика ХХ века Б.Г. Лиддел Гарта.

Доктрина сэра Бэзила исходит из того, что «в стратегии длинный обходной путь часто оказывается самым коротким; прямое наступление истощает нападающего и уплотняет оборону защитника, тогда как непрямой подход ослабляет защищающегося, выводя его из равновесия».

Лиддел Гарт считал себя продолжателем идей китайского философа 6 века до н.э. Сунь-цзы – автора бессмертного трактата «Искусство войны», который учил: «Самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости…»

Посмотрим с этой точки зрения на «Стратегию-31». Внешне развитие событий напоминает унизительное поражение оппозиции – раскол, скандальная перебранка (неизбежная при «разводе»), демонстративное стремление «умеренных» свернуть затею с минимальными репутационными издержками. Но обратим внимание на сверхзадачу «Стратегии-31», так как её формулировал автор, Эдуард Лимонов, два года назад: приучить протестующих собираться на определённой площади в центре Москвы «на случай».

«Случай» — это такое отвратительное поведение властей, которое заставит выйти на улицы столицы десятки и сотни тысяч протестующих… Итак, заданная цель — психологически подготовить «русский майдан» (сейчас бы сказали «русский Ат-Тахрир»).  

Триумфальная площадь была избрана, видимо, по двум причинам:

а) она нравится поэту Лимонову как место пребывания памятника поэту Маяковскому, это место радения леворадикальных поэтов полвека назад;

б) она «противостоит» Пушкинской площади, которая ассоциируется с либеральной (правой) оппозиционностью: Сахаров, «Московские новости», Новодворская, пикеты против войны в Чечне… 

Но как «майдан» Маяковская – стратегический тупик: площадь легко блокируется и удалена от всех символических центров власти.

После «помаранчевой революции» напуганный до паморок Кремль сделал всё, чтобы предотвратить «майдан» в Москве. Непарламентской оппозиции сперва запретили шествия, а затем сделали всё, чтобы переместить митинги и пикеты с Пушкинской площади на Болотную площадь и Чистые пруды.  

Борьба за Триумфальную площадь породила героическую сагу. Но она же вынудила власти «вернуть в митинговый оборот» Пушкинскую площадь. Покидать «Маяк» так же печально, как Кутузову было покидать Москву после Бородина. Но как революционный плацдарм Пушкинская площадь необычайно выгодна. Уже апрель 2007 года показал, что если не ограничиваться «мышеловкой» сквера, то через сеть переулков демонстранты легко вырываются на «марш несогласных».

Несложно представить себе фантазию, как «в случае чего» 20-30 тысяч протестующих, скопившись на Пушкинской площади, через Тверскую, Большую Дмитровку и Петровку в считанные минуты оказываются у зданий московской мэрии и Совета Федерации, чуть позже – у Госдумы, МВД, выхлестываются на Охотный ряд и Манеж…

Убедив читателей в том, что «Стратегия-31» может завершиться победоносно – крахом трёхлетних усилий Суркова вытеснить легальные митинги всесистемной оппозиции на различные «сучьи выселки», предлагаю также проанализировать положение леволиберальной оппозиции, сгруппированной вокруг «Солидарности» и «Партии народной свободы».

Политические полюса современной России, сопоставимые по реальной мощи – это клика Путина и клика Медведева. Но идеологические полюса другие – «партия» прозападных авторитарных модернизаторов имперского толка и «партия» русских националистов, сторонников мобилизационного развития и, соответственно, «опричных» порядков (постнеосталинисты).  

Основным содержанием политики становится: «стравить пар», остановить часовой механизм революционной ситуации (самая модная тема в «политологии ужасов») и создать институциональные гарантии против «опричных» переделов собственности и мест во властной иерархии. Но такие гарантии даются только ритуальным разоблачением прошлых репрессий и установлением олигархического контроля над юстицией.

Это значит, что эволюционный сценарий демократизации завершится аналогом речи Хрущева на ХХ съезде: триумфальное освобождение «узников ЮКОСа» и еще нескольких десятков бедолаг из «шпионского» и «нацбольского» подмножеств; «выдача голов» Сечина, нескольких прокуроров и десятка следователей. Альтернатива – революционная демократизация, т.е. вышеописанное клокочущее людское море, окружающее Кремль.

Дополнительной гарантией безопасности бизнес-элиты от «тоталитаризма» станет раздел дискредитированной «партии власти» на две-три новые – чтобы каждая группировка имела свой политический инструментарий. Разумеется, с финансовой, административной и медийной поддержкой каждого новодела. Уже это обеспечит России некоторую систему сдержек и противовесов и плавный переход к демократии западного типа в течение одного-двух поколений. Поскольку хоть какая-то демократия всегда лучше, чем вообще никакой. И в советское время перед выборами пускали горячую воду и ремонтировали текущую крышу, и сейчас Дмитрий Анатольевич остановил запрет на торговлю пивом в ларьках и призыв в армию окончивших техникумы абитуриентов.

Теперь рассмотрим различные варианты, как говорится, в свете надвигающихся выборов.

По президентским – пойдёт Медведев, а не Путин. Главный довод – сенсационные предложения «прогрессистов», привлеченных к путинской группировке, избежать революции выдвижением «третьего» кандидата, т.е. не Медведева. Как говорила «плохая мать» в притче Соломона о спорном рёбенке: «Да не будет, ни мне, ни тебе…» Ход, конечно, чересчур откровенный для убедительности.

В случае отказа неокадетам в регистрации (лоббировать этот отказ будут, прежде всего, сторонники проекта «Возрожденное «Правое дело») они издают хорошо ожидаемый вопль о «попрании всех и всяческих прав», объявляют грядущие парламентские выборы априорно нелегитимными и, избавившись от ориентированного исключительно на электоральные действия балласта, быстро превращаются в ядро будущего умеренного крыла грядущей (Пятой) Русской революции. Нерегистрация остальных – левых – партий не будет иметь никакого резонанса в мире, но они своим протестом усилят и хорошо оттенят доводы либеральных вождей о нечестном и несвободном характере избирательной кампании. При этом к ним «в европах» будут прислушиваться куда внимательней, чем к аналогичным по содержанию горестным ламентациям Зюганова или, тем более, Жириновского.  

Основным идеологическим содержанием думских выборов становится дуэль между «Единой Россией» и КПРФ. Зюгановцы поднимут на штандарты «русский вопрос» и быстро превратятся в такое большое ДПНИ. В ответ «едроссы» обречены занять «последовательно интернационалистскую позицию», развернуть антикоммунистическую и антисталинскую пропаганду, сулить социальные и демократические реформы.

Этот вариант превращает выборы в попытки взаимной аннигиляции «Единой России» и КПРФ, а «Партию народной свободы» оставляет в позиции «третьего радующегося». По китайской поговорке: если долго сидеть на крыльце, то мимо тебя пронесут гроб твоего врага.

В случае регистрации неокадетов Минюстом, основным содержанием выборов станет дуэль между ними и Путиным, громогласно обличаемым в коррупции и прямом воровстве. В этих условиях роль «третьего радующегося» достаётся КПРФ: и обличения коррупции власти, и нападки «партии власти» на либералов повышают их популярность. Зато по неокадетам  открывают бешеный фланговый огонь их соседи по политическому спектру – «Яблоко» и «Правые силы», поскольку «Партия народной свободы» хоронит их последнюю (воображаемую) надежду попасть в парламент. «Специализацией» правых либералов будет, естественно, обличение левых либералов за «толкание под руку реформаторов»…    

Но атака неокадетов на Путина «слишком прямая», а значит, с точки зрения лиддел-гартовской стратегии, ущербная, является изысканно «непрямой» по отношению к клике Медведева.

Если «прогрессивная кремлёвская башня» ограничится снисходительным созерцанием травли своей «реакционной» соседки, то это вселяет той в душу мрачные подозрения и, в военных терминах, разрушает позиционную связность власти. Если «медведевцы» дают отпор «клеветникам России», то разрушают миф о свой бело-пушистости, подтверждая выводы циников о «односатановской» сущности обоих архитектурных сооружений.

В любом случае осенне-зимняя (электоральная) кампания обозначит два политико-идеологических полюса будущего кризиса: леволиберальная демократия и авторитарный национал-популизм. Кремль, впервые за последние 12 лет переставший быть идеологическим «законодателем мод», обречен на жесткий выбор: с кем именно ему стоит блокироваться для предотвращения новой смуты.

«Закручивание гаек» будет всеми воспринято как окончательная фашизация режима и как сигнал ко всеобщему «огню по штабам». Поэтому это направление политической эволюции при нынешних правителях практически исключено.      

Любые пропагандистские (и сдержанно-полицейские) удары по леволиберальной оппозиции только повышают её политическую капитализацию. И она либо становится естественным центром «антифашистского сопротивления», либо той силой, которой в случае «ребрендинга» режима будет не страшно «отдать ключи от крепости».