Захват НТВ случился ранним утречком 14 апреля 2001 года.

Впрочем, какой захват?

Когда Путин с группой опричников дотаптывал независимое телевидение, СМИ тактично называли это «расколом трудового коллектива». Ну, вы помните — пришла в трудовой коллектив группа чекистов и поинтересовалась: вам пастилы в рот или паяльник в задницу? Трудовой коллектив и раскололся.

Клубы по интересам, так сказать.

Мотивы тех, кто в то утро покинул захваченную Кремлем телекомпанию, были вполне различными; вскоре это сказалось на биографиях, разброс велик — от Кара-Мурзы до Мацкявичуса.  Разными были и мотивы оставшихся, но почти все они, избывая когнитивный диссонанс, начали нервно убеждать общественность (и себя самих), что поступили правильно, потому что…

Далее следовал набор доводов — столь же очевидных, сколь пошлых: целесообразность, забота о трудовом коллективе... Что-то даже скорбно-подвижническое было в этих лицах: громких слов не говорят, на смену начальства не отвлекаются, служат профессии...

Словосочетание «свобода слова» в те дни было, напротив, принято произносить с усмешечкой, с кивком на винные погреба Евгения Киселева и напоминанием о роли оного в позорной истории с олигархической войной за «Связьинвест».

Нас стыдили избытком пафоса — фу, как неинтеллигентно! Причем тут цензура? — говорили нам: кредиты надо отдавать! («Неэффективный менеджмент», помните? Что такое эффективный, мы увидели очень скоро —  см. доклад Немцова-Милова о Газпроме).

Да ладно  вам, Виктор (кадря меня за несколько дней до захвата НТВ, говорил Альфред Рейнгольдович Кох), — какой Кремль? Мы их всех сделаем, у нас американские гарантии,  никакой цензуры, я вам даю слово…

Кого он обманывал — меня или себя? Да обоих, наверное.

Когда его погнали прочь, он изобразил обманутую добродетель. Обманутая добродетель эта очень скоро стала владельцем торгового порта и сенатором, что очень характерно как раз для обманутой добродетели…

Впрочем, что Кох? — к его своеобразной чести, он почти не скрывал, что в истории с НТВ работает наемным киллером, для которого этот бизнес приятнейшим образом совпал с вендеттой Гусинскому, — но по ту сторону баррикад были и вполне достойные люди!

Со всеми за сдачу НТВ тоже рассчитались вполне.

Было за что.

Ибо всякий захват власти начинается с уничтожения свободы слова - той самой, которая без всяких кавычек. Той, которая отличает человека от раба и животного. Той, которая верно служила и Христу, и Вольтеру…

То, что свободу слова в России в конце ХХ века символизировала фамилия «Киселев» — печальный фарс, в завязке которого лежит общая двусмысленность новых российских времен, где вместо Гавела был Ельцин, а вместо Валенсы — Шмаков…

Что там Россия-матушка — элита оказалась не в состоянии понять масштаб обрушения, происходившего в те дни!  Правых «либералов» Путин купил местами в парламенте, левых «патриотов» — государственной риторикой; те и другие радовались падению Гусинского…

Прошедшее десятилетие — классически, как будто для учебника истории — показало, что случается с обществом, отдавшим (или обменявшим на  паек) свое право на свободную громкую речь.

Рефлексирующих интеллектуалов использовали и выбросили; на их место пришли ребята попроще; потом пришли совсем простые… Деградация, поначалу заметная только профессионалам, стала бить в ноздри…

Не защищенные свободой слова, все прочие свободы рухнули в считанные годы — уже к 2005-му в России не осталось ни выборов, ни суда, ни незакрышеванной собственности, ни свободы собраний…

На месте плоховатой, но все-таки развивавшейся демократии окаменела, спасибо если не на десятилетия, северная разновидность Зимбабве.

К Путину вопросов нет — он этого и хотел.

Россиянам — мои поздравления с юбилеем стойла.