Похоже, что Григорий Явлинский намерен в очередной раз попытать счастья на президентских выборах. 6 апреля он опубликовал большую программную статью «Ложь и легитимность» (с явным намеком на «Жить не по лжи!» Солженицына), а на нынешней неделе представители «Яблока» заявили о возможности его участия в кампании 2012 года.

Явлинский уже дважды был кандидатом на президентских выборах – оба раза в компании с Зюгановым и Жириновским. Лидеры КПРФ и ЛДПР уже заявили о том, что попытают счастья в следующем году. Если Явлинский присоединится к ним, то возникнет эффект дежавю. Но в принципиально иной ситуации – в 1996 и 2000 годах он был лидером думской фракции, рассматривался в качестве кандидата на высокие правительственные должности (до вице-премьера, а то и премьера). Сейчас же Явлинский – отставной политик, который уже воспринимается как часть истории, пусть даже и новейшей.

А в этой истории было всякое. И романтическая программа «500 дней», с которой связывали надежды на быстрый и почти безболезненный переход к рыночной экономике. И несколько месяцев пребывания в разношерстном правительстве Ивана Силаева, закончившиеся демонстративной отставкой. И быстрый взлет «Яблока» в 1993 года, когда молодой экономист Григорий Явлинский стал публичным политиком, выступавшим за «другие реформы» – гуманные и эволюционные, в отличие от гайдаровской «шоковой терапии». И годы пребывания в последовательной оппозиции, предусматривавшей немедленное исключение из «Яблока» любого его члена, посмевшего принять министерское назначение, будь то Михаил Задорнов или Оксана Дмитриева.

Было и другое. Роковая ошибка 98-го года, когда Явлинский отказался войти в кабинет Евгения Примакова, который формировался на принципиально новой коалиционной основе, в отличие от других правительств ельцинской эпохи. Это событие стало началом конца «Яблока». Положительные черты партии стали трансформироваться в общественном мнении в отрицательные. Принципиальность в отстаивании собственных убеждений превратилась в догматичную «упертость». Последовательная оппозиционность – в нежелание брать на себя ответственность за реализацию собственных инициатив. Компетентность в сфере экономики – в «теоретичность» как антитезу практическому управленческому опыту. Отставка Явлинского с поста лидера «Яблока» была связана с сильнейшим моральным износом партии, которая даже у многих либеральных избирателей вместо симпатий стала вызывать раздражение.

И вот теперь Явлинский собирается вернуться. Но с чем? С инициативой о принятии «на государственно-правовом уровне решения о восстановлении российской государственности, разрушенной переворотом 1917 года и разгоном Учредительного собрания 6 января 1918 года как точки правового отчета». И как следствие — созыв нового Учредительного собрания, призванного решить основные вопросы государственного строительства. При этом Явлинский подвергает резкой критике не только деятельность современной российской власти (во многих конкретных аспектах с его диагнозом вполне можно согласиться), но и Конституцию 1993 года, якобы составленную на злобу дня, не обсуждавшуюся обществом и принятую на весьма сомнительном референдуме.

Предложения Явлинского выглядят весьма странными. В отечественную историю «учредилка» вошла как презираемая и красными, и белыми большая говорильня, обманувшая надежды людей, вышедших на ее защиту на демонстрации, жестоко расстрелянные большевиками. И безропотно разошедшаяся после того, как «караул устал ждать». Реанимация столь сомнительного исторического явления выглядит не более логично, чем планы восстановления на престоле наследника династии Романовых. Можно представить себе реакцию избирателей, обеспокоенных коррупцией чиновников и собственной социальной уязвимостью, если пойти к ним с предложением созвать новую «учредилку».

Далее. Политик, фактически предлагающий перечеркнуть всю советскую историю, обречен в современной России на роль маргинала. Российские реалии принципиально отличаются от литовских или польских, где значительная часть населения десятилетиями ощущала себя живущей в условиях оккупации. Признать эпоху Гагарина и Королева «девиантной» немыслимо для абсолютного большинства россиян, даже для тех, кто осуждает преступления Ленина, Сталина и их сподвижников, кто склоняет головы перед памятью миллионов расстрелянных, сгинувших в лагерях, погибших от голода. Как оценивать деятельность академика Вавилова, замученного в сталинской тюрьме, но до этого долгие годы работавшего в условиях советского режима? Или академика Сахарова, бывшего до начала своей диссидентской деятельности лояльным советским ученым? Подобные идеи вызывают резкое отторжение и как следствие девальвируют те здравые положения, которые присутствует в статье Явлинского. Они могут присутствовать в интеллигентских дискуссиях (где спорные идеи нередко бывают полезными), а не в электоральной политике.

Теперь о Конституции. Она, разумеется, не идеальна. Но именно в ней содержится множество демократических положений, нуждающихся не в изменениях, а в практических механизмах реализации. Это приоритет прав личности над государственными интересами. Запрет введения обязательной идеологии. Преимущество норм международного права над внутрироссийскими законоположениями. И многие другое не менее важное. Если тронуть Конституцию, то именно эти статьи могут оказаться под ударом.

Ни персона, ни нынешние идеи Явлинского не способны привлечь симпатии значительного числа избирателей. «Яблоку» его участие в выборах тоже вряд ли сильно поможет. Зато оно может оказаться выгодным российской власти – «теоретик» Явлинский является для нее безопасным, удобным оппонентом. При этом можно будет сказать, что избирательный процесс стал более демократичным, в президентских выборах снова участвуют либеральные силы, причем в лице деятеля, о котором еще помнят на Западе, где внимательно следят за российской политикой. В своей статье Явлинский справедливо осуждает «симулякры», которыми в современной России заменяется подлинная жизнь – но не станет ли его кампания (если, конечно, она состоится) очередным «симулякром», только более рафинированным, чем другие?

Автор — первый вице-президент Центра политических технологий