Михаил Мясникович

 Профессор Михаил Мясникович пригласил к себе на чашку кофе профессора Станислава Богданкевича.

Эта новость, практически не замеченная российскими и прочими зарубежными медиа, в маленькой, но слегка одуревшей в поисках «собственного пути» Белоруссии вызвала плохо скрываемую бурю эмоций.

Дело в том, что профессор Михаил Мясникович работает премьер-министром в правительстве Александра Лукашенко, а профессор Станислав Богданкевич является почетным председателем оппозиционной Объединенной гражданской партии. Хотя знакомы профессора давно, еще с тех пор, когда Мясникович был первым вице-премьером в долукашенковском правительстве, а Богданкевич возглавлял тогда Национальный банк, и оба знатных ученых мужа сотрудничали в комиссиях по переговорам с международными финансовыми институтами. Были, как выразился профессор Богданкевич, коллегами.

Много воды утекло. Оба поседели, постарели. Богданкевича выжили в оппозицию. Мясникович возглавил правительство. В стране грянул кризис. Не из-за почтенных профессоров. По объективным, так сказать, причинам, фамилия которых широко известна. Пришлось пить кофе.

Мясникович после кофе-брейка комментарий прессе давать не стал. Богданкевич дал. Сообщил, что обсуждали программу антикризисных мер, что Станислав Антонович высказал свои соображения Михаилу Владимировичу, но на государственную службу возвращаться отказался.

О том, какой именно пост Мясникович предложил Богданкевичу, оба тем более умолчали. Хотя, судя по тому, что главный действующий банкир Белоруссии Петр Прокопович перманентно находится на больничном, банковская система страны нуждается в срочном оздоровлении.

Нужно отдать должное обоим профессорам.

Мясникович рискнул встретиться с одним из лидеров политической оппозиции – пусть известного своей открытостью и готовностью к диалогу, но, тем не менее, являющегося жестким критиком экономического и политического курса официального Минска.

Богданкевич пошел на личный контакт с премьер-министром – несмотря на то, что сама идея диалога с властью, обсуждаемая сегодня в оппозиционных информационных ресурсах, критикуется его же политическими сподвижниками очень и очень сурово. При этом, что еще более важно, он отказался от весьма заманчивого предложения вернуться во власть.

Оба знали, чем это закончится. Ничем. Двумя выпитыми чашками кофе. Потому что главное препятствие на пути к диалогу – тюремная решетка, разделяющая свободу и несвободу, заключенного и тюремщика. Главное препятствие – наличие политических заключенных в стране.

А это, к сожалению, не от Михаила Мясниковича зависит.

Это зависит от совсем другого человека, без согласия которого профессор Мясникович, впрочем, никогда не рискнул бы делать какие-либо предложения профессору Богданкевичу. С этим человеком Богданкевич однажды уже работал – в 1994-1995 годах. Тоже в должности председателя правления Национального банка Республики Беларусь. Тогда, как потом неоднократно подчеркивал Богданкевич, ему казалось, что первый президент суверенной Белоруссии готов пойти на полноценные экономические реформы, пусть даже управляемые и направляемые жесткой рукой.

Сейчас президент говорит о другом. О том, что реформ не будет. А назначенный им менее полугода назад премьер ведет переговоры с человеком, который едва не стал белорусским Гайдаром или, что намного лучше, Бальцеровичем. Ведет, подразумевая, что реформы необходимы.

Президент говорит о том, что ползти на коленях в МВФ никто не будет.

Богданкевич советует обратиться за деньгами в МВФ.

Премьер никак не комментирует этот совет, но в МВФ обращается.

МВФ не дает денег. Кому давать? Судебная система в стране принимает политически мотивированные решения. Налоговая система направлена на обдирание субъектов хозяйствования. А за решетками парятся люди, еще недавно баллотировавшиеся в президенты, и их штабы чуть ли не в полном составе, причем всех их прослушивали, оказывается, с санкции прокурора, практически с того момента, когда они объявили о своем намерении баллотироваться. Во всем мире это называется «Уотергейтом», а в Белоруссии – «попыткой предотвращения преступления».

Оба профессора об этом знают. Нет сомнения в том, что понимание во время встречи было обоюдным и абсолютным. И видение путей выхода из кризиса, скорее всего, тоже общее. Но перейти по ту сторону решетки, когда у тебя нет гарантий освобождения всех остальных, Станислав Богданкевич отказался. Как человек и профессионал. Как мужик, в конце концов.

Но и этот отказ не означает, что диалог белорусской власти с белорусской оппозицией невозможен. Просто белорусская власть должна доказать – не оппозиции даже, а самой себе, – что она не питекантроп с ментовской дубинкой в руках. Убедить себя в этом. Чехов призывал выдавливать из себя по капле раба, а Богданкевич – питекантропа. Вступить в диалог можно лишь тогда, когда находишься на одной ступени развития.

Впрочем, это сложно. Это – для профессоров.

Фотографии РИА Новости