Газетная драма на трех полосах. Полоса третья.

НАШ ВОЛК, ВАШ ТЕЛЕНОК, ИХ ДУБ

Последние события, связанные с «Известиями», вызывают у людей вроде меня смешанные чувства. Точнее всего мое смятение отражается знаменитым риторическим вопросом Станислава Ежи Леца «Что должен чувствовать человек, увидев любовника своей жены с другой женщиной?».

В самом деле — что? В газету, которой я отдал почти 30 лет жизни, пришел человек, который выдворил её из родного дома, разогнал людей, трудившихся там годами, в одночасье переделал её внешность и поклялся в ближайший год круто изменить её содержание. При этом благородными традициями «Известий» не восхищался, священных имен не произносил, а со всей прямотой, чтобы не сказать, грубо, заявил, что хватит сидеть у кого-то на шее, просвистывая по 50 миллионов рублей в год, а надо на свою жизнь зарабатывать самим.

Хамство, конечно. Но что бы сделал я, окажись на месте Арама Габрелянова? Несколько лет подряд мы таскали строительный мусор на апрельских субботниках, а в 1978-м, ликуя, переселились в новое здание со сверкающим паркетом и финской мебелью. С тех пор мебель развалилась, здание превратилось в сарай. Пока оттуда не выгонят бесчисленных арендаторов и не произведут очень глубокий капитальный ремонт, редакции там работать невозможно. Так что и я бы уехал куда глаза глядят, хоть и на пятое Ямское поле.  

Невозможно делать мало-мальски приличную газету и с людьми, по утрам наполнявшими это здание. Все, хоть чуть самородковое,  давно вымыло из этих облезлых стен, а то, что осталось, поддается только размазыванию. У большинства этих рыцарей унылого пера  атрофировалась идейная брезгливость, отсохло чувство профессиональной чести. Они прославляли Путина, «Единую Россию», Михалкова  с продажной страстью и на очень скверном русском языке. У них не осталось за душою ничего, кроме стажа, за что они и намеревались получать деньги впредь. При них, тем более с их участием, возрождение газеты невозможно.

А много ли знаете вы в России людей, которым по силам вытащить «Известия» из того топкого, беспролазного болота, в котором оказалась некогда почтенная газета? А если знаете, то почему это не  Арам Габрелянов?

Свою способность превращать убыточное издание в доходное  Габрелянов доказал делом. Его считают смелым преобразователем и отъявленным трудоголиком. Его причисляют к таким выдающимся организаторам постсоветских СМИ, как основатели «Коммерсанта» Владимир Яковлев, «Независимой газеты» — Виталий Третьяков, «Новой газеты» — Дмитрий Муратов. Это особая группа. Скажем,  Павел Гусев («МК») и Владимир Сунгоркин («Комсомольская правда») тоже достигли весомых коммерческих результатов. Однако они совершенствовали издания, добившиеся популярности до них и без них. Это все же проще, нежели вести отсчет от абсолютного нуля.

Впрочем, и в «нулевой» группе Габрелянов стоит особняком. Владимир Яковлев вырос в изысканной журналистской среде. Его отец Егор Яковлев — блестящий автор и совершенно бесподобный организатор, прославивший себя такими проектами, как журнал «Журналист» и еженедельник «Московские новости». Впрочем, сам Егор Владимирович не раз говорил, что никаких его заслуг в «Коммерсанте» нет и что сын не нуждался ни в советах, ни в предостережениях отца.

Виталий Третьяков открывал «Независимую газету», имея устойчивую репутацию популярного политического обозревателя.  Дмитрий Муратов до «Новой» успешно руководил «Комсомолкой». Арам же Габрелянов был, если называть вещи своими именами, никем.

Профессионалы знают, что такое литсотрудник областной комсомольской газеты. Ниже не бывает. Даже в районках оклады были повыше. Так вот, г-н Габрелянов не был даже «литрабом». Он начинал в Ульяновске с должности стажера. Это ниже первой ступеньки. До самой первой ему еще предстояло дорасти.

Молодой человек, самою судьбою, казалось бы, обреченный на существование если и не в нужде, то в скромном провинциальном довольстве, он в полтора кратких десятилетия занимает место в ряду весьма приметных богачей России. В годы кризиса, и не по своей вине, он вчистую разоряется, потеряв, по его словам, десятки миллионов долларов. Рассуждать о его миллионах, бывших и сущих,  нам нет нужды. Но важно не упускать из виду, что только твердая воля, умение держать удар, бесконечная вера в себя позволяют человеку не впасть в отчаяние, не сломаться, а начать все вновь и с самого низкого старта.

И еще две особенности, присущие этому незаурядному бизнесмену, следует учесть, приступая к рассмотрению ближайшего будущего «Известий».

Первая: Габрелянов — убежденный газетчик. В наши дни, когда газетное дело во всем мире тихо катится под откос, теснимое телевидением и интернетом, Габрелянов остается преданным листу бумаги, покрытому типографской краской. Это значит, что он знал, на что шел.

Особенность вторая и более важная. До сих пор Габрелянов создавал только «желтую» прессу. Он доказал, что умеет её делать. Но умеет ли он делать «нежелтую» прессу? Это главная загадка, вызывающая обильные комментарии.

По давней советской традиции о бульварной прессе говорят брезгливо. Расхожим стало мнение, будто издавать её проще простого. Побольше крови, секса, воплей, поменьше щепетильности в обращении с кинозвездами — и, пожалуйста, греби деньги лопатою.

Такое высокомерие ничем профессионально не оправдано. Успех в журналистике не висит на бретельке бюстгальтера. Нужна организация. Нужны опытные управленцы, талантливые редакторы, расторопные, инициативные репортеры, умеющие налаживать связи, быстро перемещаться в пространстве и писать на бегу — при этом кратко и, по возможности, грамотно.

Но различия между бульварными и серьезными изданиями весьма  существенны, и они диктуют иные организационные формы. Сенсации, которые вздувают тиражи одних, у других просто не находят себе места. Что дозволено «Твоему дню», то унижает «Ведомости». Это очевидно. Но вот что не так бросается в глаза. Обязательства, которые взваливает на себя серьезная пресса, крайне обременительны. Ни деловая, ни, тем более, общеполитическая газета не имеет права уклоняться от оперативного и глубокого анализа проблематики по всей ширине спектра. На основе информации серьезных СМИ принимаются важнейшие решения, связанные с миром и войной, с перемещениями огромных капиталов, с падениями и вознесениями партий и правящих особ.

Уже вышли несколько обновленных «при Габрелянове» номеров «Известий». Новый формат бумаги, новые шрифты, новая верстка. Но нет признаков серьезной газеты. Нет аналитики, редакционных статей, авторских колонок, комментариев и мнений. Скажем, о смерти бывшего полковника Буданова, конечно, сообщается — в деталях и с фотографиями. Но не заметно и попытки глубоко рассмотреть политические корни и вероятные последствия этого события. Пока что «Известия» — это тот же «Твой день», только нацепивший галстук поверх гимнастерки и выплюнувший изжеванную сигарету изо рта.

Обозреватели обратили внимание, что Арам Габрелянов очень избирательно выклевал изюминки из заплесневелой кадровой булки разоряемых «Известий». Среди немногих, кто избежал увольнения, оказались такие знаковые фигуры, как Елена Ямпольская — автор причудливой логики, размашистой лексики и надрывной любви к сильным мира сего. Г-жа Ямпольская — одна из безупречных представительниц того направления в журналистике, которое покойный известинец Анатолий Шлиенков запечатлел чеканной формулой «Все, что главный редактор не любит, мы ненавидим».  Это и есть кадровый рычаг, с помощью которого Габрелянов собирается переместить центр тяжести отечественной журналистики?

Все это печально. Но не безнадежно. Уход из здания, отягощенного старыми пороками, может стать шагом к обновлению. Г-жа Ямпольская могла быть нагрузкой к сделке. Первая неделя может оказаться не началом дистанции, а лишь полосою ускорения. Газета — живой организм. Завтра бывает лучше, чем вчера, кадры поддаются обновлению, а макет первой полосы — коренному пересмотру.  

Возможно, сам Габрелянов, с его провинциальным и «желтым» опытом, еще не дозрел до высоты задачи, которую поставил перед собою. Но не все же делать сразу и самому. Экспертиза покупаема, а за хорошие деньги, пусть и за пределами России, можно найти специалистов, умеющих строить серьезную прессу для серьезного читателя. К тому же Габрелянов сознает объективные риски. На словах он еще обещает сохранить общеполитический статус «Известий». Но на бумаге уже написано: «деловое издание».

Коллега Игорь Яковенко показал на страницах «ЕЖа», сколь ограничена в России предполагаемая аудитория серьезных изданий. В Америке более девяти миллионов долларовых миллионеров, у нас же средний класс (это квартира, машина, Хургада) — кратно меньше. Впрочем, нам и не надо столько читателей, как у «Уолл-стрит Джорнал». Для расцвета «Известий» достаточно и сотни тысяч.

Но и это за пределами достижимого. При всем кажущемся попустительстве, когда в интернете «пишут что хотят», для российских СМИ установлен жесткий карательный режим. Только свои обласканы дотациями из бюджета. Прочим худо. Им не продлевают аренду, отключают свет, изводят хакерскими атаками, бьют в подъездах. При путинском правлении в журналистике не появилось ни одного нового яркого имени. Задел перестройки исчерпывается помалу, и острый кадровый голод, при толпах дипломированных неумёх, становится реальностью.

Яковенко отметил еще одну коварную западню на пути замыслов Габрелянова. Высококвалифицированная и, следовательно, дорогая аналитика востребована там, где айфоны придумывают и производят. В странах же, где ими умеют только пользоваться, уши бизнеса раскрыты для информации только одного разряда: где намечается большой распил, кому занести и сколько откатить. Но это по природе своей непечатно.

Как и прочие мои коллеги, отдавшие «Известиям» многие десятки лет, я был бы искренне рад увидеть возрожденную газету — пусть даже того политического направления, которое противно моим убеждениям. Тут дело не в убеждениях. Перед защитниками путинского режима, подозрительного и мстительного, стоит невыполнимая задача. Невозможно серьезно изложить, скажем, «план Путина». Нет рациональных объяснений Общенациональному народному фронту. Нельзя научно анализировать химеры электоральных триумфов «Единой России». Короче: серьезная пресса и Путин несовместимы.

Арам Габрелянов пообещал в полтора года сделать «Известия» круче «Ведомостей» и «Коммерсанта». Дай Бог нашему теляти вашего волка заламати. Кстати, не тот ли это теленок, что бодался с дубом?  И что при этом должен чувствовать волк?

Фотографии РИА Новости