Хорошую статью Поэля Карпа о русском вопросе хочется не опровергать, а лишь уточнять и продолжать. Да, русский национализм очень часто всего только ширма для державно-имперских чувств. Говорят: мы — смелые, мы — русские, нам никто не нужен, а имеют в виду, что все наши бывшие сателлиты должны нам подчиняться. Да, русская имперскость стала невыносимым грузом на шее русского народа, не дает ему выплыть, как старшему брату, которому оказалось не под силу тащить за собой младших — они хотят плыть в другую сторону. И этому имперскому пастуху уже, возможно, давно хочется стать просто русским, но культура, культурные традиции, навязанные вертикалью власти и некогда с удовольствием принятые на себя, — не дают.

Российская империя всегда была своеобразной империей. Карп пишет о том, что русские отличались от англичан тем, что, покоряя другие народы, сами были несвободны, но при этом хотели навязывать свою несвободную волю другим. Но они были не только несвободы. В свое время Александр Эткинд справедливо показал, что отличие российской империи от остальных было в том, что обычно имперская нация, метрополия, живет лучше провинций, выкачивает из них все соки и наживается за их счет. В российской империи все было наоборот: русские жили хуже поляков и финнов, имели меньше свобод и привилегий, и не Польша с Финляндией были донорами для России, а Россия была донором для своих колоний. А как колонию власть эксплуатировала именно свой народ, выжимая из него последние соки, то попросту закрепощая, то загоняя в аракчеевские военные поселения. В этом смысле основной тезис статьи Поэля Карпа — освободить русский народ от навязанной ему имперской функции, которая на деле превращается в работу донора по поддержанию ленивых колоний — справедлив.

Уточнить хочется только особый символический вид российской (русской) империи. Эта империя всегда была иллюзорной, прикидывалась империей, но была внутренней империей для своего народа. Тем, кого Россия завоевывала, тут же предоставлялись равные, а на самом деле большие права, что опять же противоречит общему положению дел в канонической империи. По сути дела российская империя была формой реализации комплекса неполноценности правящего класса, правящей фамилии, которая хотела быть императорской среди других императоров, и была ею, но за счет своего народа.

Другое дело, и об этом Поэль Карп не сказал, русскому народу понравилось быть даже такой имперской нацией, которая никаких дивидендов не имеет от своего имперского статуса, кроме понтов. То есть нация продолжала быть донором для наций, ей порабощенных, но при этом символически могла считать себя старшим имперским братом, и эта игра нравится русскому народу до сих пор. Символическое превосходство, не имевшее и не имеющее шансов конвертироваться в социальные преимущества, греет душу по причине все того же комплекса психологической и социальной неполноценности. Мол, мы не умеем построить нормальный социум для себя, зато с удовольствием поучаем других, потому что имеем на это право как нация государствообразующая.

Именно поэтому русские всегда соглашались (и соглашаются до сих пор) на предложенный властью обмен: жить плохо и не иметь никаких реальных свобод, зато возвышаться над другими нациями, которые пусть тебя не любят и боятся, но символически находятся ниже. Мне уже приходилось говорить, что имперский комплекс — род дедовщины. Ты унижен, но если имеешь возможность передавать свое унижение по эстафете тем, кто под тобой, то унижение не так и страшно. А то и приятно.

По сути дела мы имеем дело с психологической и психической болезнью, которую одним комплексом психологической и социальной неполноценности уже не опишешь. С тем, с чем сталкивалась на протяжении веков Россия и с чем она продолжает сталкиваться сегодня, не сталкивались другие имперские нации. Там все было логически обоснованно. Колонии Англии, Франции, Испании и так далее боролись за освобождение, так как политическая независимость имела шанс конвертироваться в социальные преимущества, отбираемые нацией имперской. В варианте русской или советской империи все было иначе: весь соцлагерь жил лучше, чем СССР, и имперская зависимость проявлялось только в том псевдосоциалистическом каноне, который СССР всем своим сателлитам навязывал. Но при этом газ и нефть страны социалистического содружества, как, впрочем, и другие неверные (как скоро выяснилось) друзья, получали по льготной цене. Точно так же и сегодня. Понятно, что северокавказские республики — это колонии, но не они являются донорами для России, а Россия содержит всю эту Чечню, Ингушетию, Дагестан, Северную и Южную Осетию, Абхазию и так далее, и все только ради понтов, что мы, мол, большие, сильные, страшные империалисты. И именно эти понты являются главным приводным ремнем, тайной круговой порукой, связывающей воедино власть и развращенный ею народ по имени российское общество.

В этом смысле освобождение от имперской болезни в каком-то роде действительно похоже на превращение в национальное государство, перейти к которому, на самом деле, что на два пальца плюнуть — надо просто перестать платить дань нашим так называемым колониям, и они тут же побегут в разные стороны, разбрасывая по ветру весть о той свободе, которую они наконец-то получили. Не надо никаких лозунгов «Россия для русских», надо просто перестать корчить из себя имперскую нацию и перестать платить псевдоколониям за то, чтобы они изображали из себя коленопреклоненных вассалов.

Для русских это задача, скорее всего, непосильная. Слишком глубоко в культуре, не только высокой, но и повседневной, укоренилась псевдоимперская идея старшего брата, слишком много абсолютно ненужных территорий захвачено. И переход от роскошества бедных к скромности обеспеченных так же труден, как переход от сладкой иллюзии к разочаровывающей реальности. Увы, иной и столь же распространенной модели поведения для российского гражданина империи нет.

Кстати, о захваченных чрезмерно территориях тут неплохо сказал Андрей Битов. Он справедливо заметил, что земля, занимаемая сегодня Россией, принадлежит ей как бы временно, она взята у мира в аренду. То есть сейчас принадлежит, но кому будет принадлежать в будущем, не так и ясно. Да и не так и важно. Зато понятно, что Россия явно захапала сегодня намного больше земли, чем способна обработать. Да и то, как именно она обходится с этой землей, вызывает одно сожаление. Как с колонией, кстати. Из земли нещадно выкачиваются природные ископаемые, а большая часть территорий находится в запустении и заброшенности. Это правильный, как бы наднациональный, взгляд на вещи. Взял в аренду кусок территории, не можешь его освоить, отдай тем, кто с этой задачей справится лучше.

Понятно, пока Россия будет подпитывать себя псевдоимперским комплексом, будет жить, как говорил поэт, в кале и парше, а изображать из себя всесильного господина подлунных народов, эта проблема также не решаема. Тот, кто сможет убедить Россию, что скромная жизнь без понтов и по средствам лучше, чем какой век подряд пыжиться и изображать из себя крутого, тот и будет национальным спасителем — Де Голлем, Махатмой Ганди и матерью Марией в одном флаконе. А до этого ни политических, ни экономических свобод не будет. Понты на то и понты, что они слаще горькой реальности. Поэтому, скорее всего, сбросить с себя имперскую змеиную кожу Россия сможет только тогда, когда эта горькая реальность придет, как говорится, в каждый дом. Тогда уже будет не до понтов, не до Ичкерии и Грузии, тогда отдадим миру то, что не смогли ни прожевать, ни проглотить, и отпустим на свободу других. Но главное — себя.

Фотографии РИА Новости / Александр Поляков