Выездное заседание президентского Совета по правам человека было намечено в Ставрополе. Вылет 4-го вечером, в понедельник, ночь там, потом встреча с президентом и немного с местными правозащитниками. В последний момент планы поменялись: вылетаем во вторник утром, в 14-00 заседание с президентом, около семи вечера назад. На альтернативные разговоры времени не будет. Ну и хорошо.

В 9.30 автобус подвез нашу компанию к правительственному аэропорту «Внуково-2». Бетонный забор, серые ворота высотой в 4 метра, будка и знак «Движение запрещено». Встречает строгий мужчина с залысинами и списком. Вот он решительно вошел в автобус. Член президентского совета политолог Леонид Поляков рефлекторным жестом подтянул узел галстука.  Мужчина острым взглядом по головам сосчитал пассажиров и молча вышел. Ворота открылись: проезжайте. Член президентского совета политолог Леонид Поляков сначала ослабил галстук, а потом его вовсе снял и аккуратно сложил в сумку.

Голубые ели, петунии на клумбах, здание из стекла и бетона, двуглавый орел. На близком горизонте полигон для захоронения ТБО. Твердых бытовых отходов. Мусора, по-русски говоря. К самолету ведет всесезонная красная дорожка из шершавого синтетического песка, которым в 80-х годах покрывали инновационные теннисные корты в Лужниках. Бог знает, чем их покрывают сегодня. Это все из прошлой жизни — и теннис, и экология. Каждый москвич, сукин сын, за год производит больше тонны мусора. Вывозить его некуда, кроме как в область. Хронический повод для конфликтов между столичным и областным начальством. Ладно, проехали. Хотя нет — стоит напомнить, что объем ТБО (главным образом упаковки) считается хорошим косвенным показателем уровня жизни: чем богаче население, тем больше ненужной бумаги, пластика, битого стекла и рваного металла оно выбрасывает. В этом смысле Москва ничем не уступает прочим мировым столицам. Но бедная Московская область! Однако такова жизнь. Москва платит.

Оказывается, вместе с нами на встречу с президентом летит высшее мусульманское духовенство: солидные мужчины в ярких одеяниях с каракулевыми генеральскими папахами или чем-то вроде маленькой белой чалмы с кокардой. Глядя вдаль и ни с кем особенно не общаясь, духовенство занимает места в голове Ту-134 с надписью «Россия» на борту. У нас места ближе к хвосту. Все верно: духовность прежде всего.

Через пятнадцать минут после взлета представитель Администрации президента красивым баритоном объявляет по бортовой связи, что президент принял решение провести встречу не в Ставрополе, а в Нальчике. Туда, стало быть, и летим. И опять все правильно: безопасность прежде всего. Есть у вас гарантия, что 50 несчастных террористов, загнанных кланом Кадыровых в горы еще в 2001 году и с тех пор многократно там уничтоженных, не имеют на вооружении пары-тройки «стингеров»? Нет у вас такой гарантии. Вот и сидите. Слышали они про намеченную встречу в Ставрополе? Наверняка слышали. Может, и подъехали уже с гостинцами. А вот мы назло им сядем в Нальчике!

Все это замечательно. И президент Обама, и министр американской обороны Гейтс, и ихний госсекретарь Клинтон тоже предпочитают прилетать в Кабул или Багдад совершенно неожиданно. Разница лишь в том, что Афганистан и Ирак — это не штаты США, а отдельные государства со своими службами безопасности, которым американское начальство не обязано слишком доверять. А у нас-то на Кавказе В.В. Путиным давно наведен конституционный порядок, не правда ли?

Еще раз: ну и хорошо. В Нальчике не был лет 25. Тоже из прошлой географической жизни. Когда заходили на посадку, вдоль полосы по пояс в бурьяне метров через 100-150 стояли фигуры, издали похожие на огородные пугала. Но спустились пониже и стало ясно, что нет — живые. В камуфляже или черной униформе, с полной боевой выкладкой или раскладкой — не знаю, как называется эта жилетка с уймой карманов, которую так любит носить по телевизору умный Вассерман.

Сели. Посадка, кстати, идеальная. Даже не тряхнуло ни разу. За окном суета и мельтешение. Люди в форме двойками-тройками бегут оттуда-то куда-то, прижимая к груди нечто тяжелое и, вероятно, способное стрелять. С оптическими прицелами, а порой даже с ножками. Милицейского начальства с погонами от капитанских и выше нагнали — пруд пруди. На аэровокзале надпись: «Кабардино-Балкария приветствует дорогих гостей. 65 лет Великой Победы». То есть жизнеутверждающая агитация отстает от жизни примерно на год. Вот это как раз близкое и родное: сразу понятно, что вопреки всему мы по-прежнему в пределах Отечества.

Дальше все по регламенту. Снова автобус, вслед за белой гаишной машиной с мигалкой следуем по улицам Нальчика с перекрытым движением. Город с советских времен стал лучше. Крыши из ондулина или металлочерепицы, фасады подновлены. Он вообще-то и раньше был не очень интересный — досоветской архитектуры по сути не было, а постсоветская представлена новорусскими торговыми центрами и гостиницей типа «Синдика» (название томительно напоминает о правящем в республике синдикате), где нас наскоро разместили. Жилой сектор, как везде, в основном из панельных пятиэтажек.

И почти сразу — к зданию обкома (то бишь администрации президента республики) с непременными колоннами, но —ах! — уже без профиля В.И. Ленина с мускулистой шеей борца классического стиля. Стали ждать президента. Где и на какую полосу садился его борт из Москвы, нам неведомо. Но к нам на встречу он прибыл на трех вертолетах: двух камуфляжной раскраски со звездами, и одном бело-голубом пассажирском.  Наверно, чтобы с земли было труднее выбирать. Из какого именно он вышел, не скажу из соображений государственной безопасности. Отмечу лишь, что один из камуфляжных был чисто вымыт, блестел как новенький и садился как-то тяжеловато (хотя, может, показалось), а два других были обычными, слегка пыльными и с обычной для МИ-8 рабочей копотью на корпусе.

Президент вошел быстро и по-деловому. Не успели даже встать, как положено по протоколу. Скромно сел (одесную В. Сурков, ошуюю А. Хлопонин) и без лишних слов передал слово главе совета Михаилу Федотову. Тот тоже в хорошем темпе сжато описал итоги нашей скромной деятельности и сформулировал главную цель на перспективу — создание комплексной системы гражданского контроля над госструктурами. Включая разработку специального закона. После чего пошли по направлениям. Кирилл Кабанов, а вслед за ним Светлана Ганнушкина с разных позиций и разным языком сказали примерно об одном: стране пора бы перейти от стилистики военного времени к стилистике мирной жизни. Что, однако, совершенно не в интересах многочисленных силовых структур, которые при этом теряют не только политическую влиятельность, но и — скажем прямо — обильную кормушку. Мысль сколь верная, столь же и неактуальная для страны, которая внезапно почувствовала неизбывную нужду в Общероссийском народном фронте.  Который, напротив, призван способствовать всяческому сплочению и всяческому отпору против всяческих поползновений.

Тут я добавил бы одно более общее наблюдение. Действительно странно: как дело к выборам, так у путинской России всегда обнаруживается прорва внешних и внутренних врагов. Тут и ПРО, бряцающая оружием у наших священных рубежей. И наглые притязания на дно арктического бассейна. И агрессия очумевших от буржуазной пропаганды свиней, внедрившихся в наши мирные пределы из известного рассадника милитаризма за Большим Кавказским хребтом. И предательское убийство истинно русского воина, бывшего полковника Буданова. Не удивлюсь, если ближе к декабрю та многократно уничтоженная горстка боевиков опять взорвет что-нибудь беззащитное, чтобы нарушить покой советских (пардон, российских) людей, занятых созидательных трудом. 

Точно как перед выборами 2003 года, когда коварные хохлы (очень вовремя) вздумали покуситься на пядь нашей исконно русской земли на острове Тузла. Тогда, помнится, мы дали им сплоченный электоральный отпор, благодаря которому Дмитрий Рогозин с группой патриотов оказался в Государственной думе — а затем в Брюсселе на престижной должности. Остров же Тузла как был украинским, так и остался...

Так что не время спать, товарищ! Время сплачиваться и готовиться к новым боям за укрепление вертикали. В том числе за увеличение военного бюджета, пятая часть которого, по признанию главного военного прокурора Фридинского, разворовывается. По-видимому, агентами США и Антанты. Не силовиками же?! Короче, самое время дать очередной ответ Чемберлену. А тут опять эти несносные правозащитники. И президент Медведев зачем-то их слушает. Хотя мог бы направить в Ставрополь, на встречу, допустим, со «стингером». Вот был бы классный повод гайки затянуть!

Пожалел, однако. А может, просто гайки у него не той системы. И вообще для этого в тандеме есть другой человек.

Тамара Морщакова, человек с огромным опытом работы в высших судебных инстанциях, добавила словам Кабанова и Ганнушкиной объемности. Она сообщила, что 15% всех занятых в бизнесе граждан России подвергаются или подвергались уголовному преследованию. Как многие догадываются — часто с целью рейдерского захвата или выколачивания отката. По каковой причине 17% бизнесменов уже конкретно готовятся к отъезду из России, а 35% пока только обдумывают. При этом, как подчеркнула г-жа Морщакова, в подобных делах обычной стала практика уголовного преследования за административные нарушения (которые в деятельности любой конторы обнаруживаются без труда) и привычка дважды судить за одно и то же деяние. Уж не знаю, имела ли она в виду конкретно дело ЮКОСа — у нее это прозвучало как описание сложившихся правил жизни, по которым силовикам положено трясти бизнес и тем кормиться.

Затем последовала конкретизация истории из уст Мары Поляковой — тоже весьма заслуженного юриста. Речь о деле Магнитского, где всеми участвующими в общественной экспертизе специалистами обнаружены а) признаки коррупционной составляющей и б) прямые нарушения процессуальных норм. «Тяжелейшие» — как она сформулировала.

В первую очередь, сам состав следственной группы был заведомо незаконным. Магнитский задолго до того, как его арестовали, обвинял именно этих следователей в воровстве. Поручить расследование группе людей, имеющих прямые личные счеты с обвиняемым , — это противоречит не только нормам права, но и здравому смыслу. Если, конечно, речь об интересах правосудия, а не об интересах частной корпорации, цель которой демонстративно карать каждого, кто посмеет покуситься на ее святое право давить и пожирать. Не так уж важно — из бюджета или из частного бизнеса. И там, и там против их лома не должно быть приема. Это и есть основной закон вертикальной России. То, что его еще не отлили в граните, объясняется не дефицитом придворных творцов, а нежеланием утверждать и так очевидное.

Второе чисто процессуальное нарушение: при заключении под стражу суд обязан сформулировать конкретные основания. Их в деле нет, за исключением явно недоброкачественных: «препятствовал проведению обыска». Во-первых, попробуйте воспрепятствовать этой публике. Во-вторых, факт препятствия должен быть зафиксирован в протоколе обыска с подписями следователей и понятых. В протоколе этого нет — мотив, скорее всего, придумали задним числом. Что естественно, если бригада изначально предвзята. Более того, при вынесении последующих решений о продлении содержания под стражей гражданина, вина которого еще не доказана судом (до суда Магнитский не дожил), необходимо, в соответствии с принятой Россией европейской конвенцией, всякий раз приводить новые, дополнительные обоснования. Нельзя раз за разом оставлять человека за решеткой, потому что он «препятствовал обыску». Обыски кончились, а он все сидит. Не будучи осужденным. Международная правовая норма тоже была жизнерадостно проигнорирована: раз нам надо, чтобы сидел — значит, будет сидеть.

Вообще-то это называется приватизацией права на суд и расправу. Мы здесь хозяева! Мы и решаем, кому жить, а кому умереть. Это и есть наш базовый суверенный закон. Все дальнейшее из него логически вытекает. Игнорирование ходатайств. Отказ в передаче необходимых лекарств.  Восьмикратный немотивированный перевод из одного места заключения в другое — в том числе перед медицинским осмотром, права на который добилась защита. Осмотр в результате, естественно, не состоялся.

От бумаг исходит столь густой запах торжествующего хамского произвола, что буквально тошнит. Товарищи настолько уверены в полной безнаказанности, что ленятся хотя бы для отвода глаз зафиксировать в бумагах какое-нибудь липовое обоснование. И так сойдет!  Да и кто посмеет их контролировать — начальство, что ли? Так оно с ними заодно... Корпорация же! Из тех, что раньше назывались вертикально интегрированными.

Президент Медведев выслушал все это (и еще кое-что другое) вежливо и спокойно. Похоже, он уже был в курсе. Вообще есть ощущение, что он в курсе таких экзотических вещей, о которых правозащитники в простоте своей и не подозревают. Что ж, на то он и президент. На вежливый вопрос, не будет ли он против публикации этой экспертизы, ответил сдержанно и конкретно: «Пожалуйста. Хоть здесь, хоть за границей». И пояснил: «Она же общественная». Тут каждый волен понимать, как хочет. Либо как дань уважения к общественным инициативам, которые не подлежат цензуре, либо, напротив, как пренебрежение к бумагам, официальной силы не имеющим. А может, и то и другое вместе. Так бывает.

Здесь, как мне кажется, главное. Подобные встречи тем и хороши, что видишь живого человека, чувствуешь мимику и интонации. Президент был сдержан и, кажется, слегка утомлен. У него подряд несколько неприятных дел. Тяжелый разговор с министром Сердюковым насчет странного (или того самого «экзотического») использования земель Минобороны на Дальнем Востоке и провала оборонных заказов. Не менее тяжелые впечатление от «экзотического» же использования федеральных средств на о. Русский, где местным начальством бурно готовится тихоокеанский саммит. Готовится, готовится, и все никак не приготовится. После этого еще предсказуемая неудача на переговорах с НАТО по ПРО. Вот теперь мы. Ну, допустим, мы для него мелочь. Но после нас еще часа два будут муфтии — не зря же они прилетели.

У каждого своя вера, свои обиды и своя неоспоримая правота. Которая трудно совмещается с другой, такой же неоспоримой. А тут еще по правую руку сразу вслед за г-ном Сурковым сидит новый (опять экзотический) президент гостеприимной республики, про команду которого прежний президент, по московским понятиям вполне приличный и уважаемый Эбзеев,  сказал что-то вроде «Эти подонки меня одолели». Хочешь, не хочешь, а имей дело с тем, кто одолел. С теми, кто строит самый длинный (по срокам?) в стране мост на остров Русский. С теми, кто неустанно сдерживает агрессивный блок НАТО, по дороге разворовывая пятую часть (хорошо, если пятую!) бюджета.

А еще впереди выборы и надо как-то очень конкретно убедить всю эту экзотическую публику (и, главное, того, кто ее привел к власти), что именно в ее интересах было бы переизбрать президента Медведева на новый срок. Потому что политических амбиций и властной конкуренции никто не отменял. И ему, конечно, хочется... По молодости лет.

Естественно, выстраивается система приоритетов. Все политические животные, конечно, равны. Но те, которые обладают крепкими зубами и могут здорово цапнуть за ногу — а то и голову откусить, — неизбежно получаются равнее. То, что президент согласен встречаться с такими беззубыми занудами, как, например, Орешкин — тоже не знак его доброй воли. Точнее, и знак тоже. Если бы остро не хотел, не встречался бы. Живет же Лукашенко без таких встреч — и очень даже ничего. Сплачивает вкруг себя население всем на зависть. Грозит, если что, в землянки увести. И ведь уведет! До той поры, пока силовики сохраняют ему верность (за которую надо платить), он свой белорусский народ может хоть сорок лет по пустыне водить — тот никуда не денется. Потому что истово верует в тот же великий закон: против лома нет приема.

Важнее здесь другое. Несколько лихорадочная активность обоих членов нашего драгоценного тандема объясняется довольно просто — выборы на носу. И процесс, который назывался «Мы сядем и договоримся», на самом деле давно идет. То есть они в чистом виде сидят и договариваются.  Не друг с другом конечно — что они друг в друге не видели? — а с теми социальными группами, от которых реально зависит выбор. Сомнительное удовольствие. Г-н Лукашенко, в частности, давно позаботился, чтобы договариваться было не с кем. Поэтому для него выборы вообще не проблема — сколько надо, столько и будет.

У нас все-таки немного не так. Пока еще.

 Только поэтому, как мне кажется, президент Медведев и вынужден демонстрировать лояльность, в том числе и правозащитникам. И — вы не поверите! — например, начинать расследование дела Магнитского. Или создавать условия, при которых стало возможным оправдание Олега Орлова из «Мемориала». Хотя иск против него подал сам Кадыров!

Понятно, все это делается таким аккуратным образом, чтобы не напугать уж слишком тех, кто подозревает, что процесс, не приведи Господь, может продвинуться и дальше. Скажем, до коррупции в Минобороны. Или до коррупции в торговле нефтью и газом, а также в строительстве трубопроводного транспорта. За этим президентскими действиями стоит (помимо всего прочего) прагматическая надежда привлечь на свою сторону часть почивающего на «досадной укушетке» либерально-западнического электората. Но так, чтобы не отпугнуть гораздо более влиятельных игроков российского политического зверинца.

А, собственно, как иначе? Политика — искусство возможного. Ясно, что у каждого из уважаемых читателей найдется своя, более или менее экзотическая версия того, как президенту следовало бы поступить с целью немедленного учреждения справедливости, порядка и прогресса. Наверняка она самая лучшая — много лучше моей, например. Но перед тем, как ее страстно отстаивать, попробуйте провести небольшой мысленный тест: интересам какой конкретно группы из клыкастых и зубастых млекопитающих, населяющих экологическую нишу под названием «Россия»,  ваши предложения будут отвечать? На чью  грубую материальную и силовую поддержку гипотетический «добрый президент» будет реально опираться, проводя ваши умные, гуманные и дальновидные решения? И, наоборот, каким социальным группам, обладающим потенциалом для системного сопротивления или, по меньшей мере, саботажа, ваши мудрые рекомендации будут как серпом по известному месту?

 Не каждый ветеринар решится проводить кастрацию медведя на воеводстве, его предварительно не усыпив и уповая только на силу убеждения: ведь тебе же, Миша, в конечном счете будет спокойней. А уж про воеводство и говорить нечего — оно таки прямо расцветет!

Если вы предлагаете в качестве социальной опоры себя, со своими компьютерами и очками, то право, не стоит беспокоиться.

Перед отправкой назад на аэродром мы ждали муфтиев. И вот они подъехали. Несколько одинаковых черных джипов «лэнд круизер» — чтобы никому не было обидно. Сначала повыскакивала разношерстная охрана, из каждого джипа по два-три бойца. Кто в черном, кто в зеленом, все с фесками или тюбетейками на головах и разного рода стреляющими устройствами на груди. Иной с гранатами на поясе и «калашниковым», иной с карабином и кинжалом, а один был совсем налегке — в джинсах, тенниске и с маленьким автоматиком. «Узи», что ли, прости Господи?

Быстро осмотрелись, шустро, но с почтением открыли дверцы, ловко проводили иерархов в помещение. Так, чтобы между проезжей частью и охраняемым телом всегда находилась джиповая сталь. 

Сразу засосало под ложечкой. Никак нет ощущения, что эта вооруженная вольница представляет нечто регулярное и подзаконное. В смысле законов Российской Федерации. Скорее, они подчиняются непосредственно законам Аллаха. Так вот, мне почему-то кажется, что у исламских иерархов (которые, конечно, очень и очень разные и наверняка очень и очень достойные) тоже есть свои представления о справедливом устройстве мира. И они тоже готовы их защищать. Может, не менее страстно, чем иные московские либералы.

А может, даже и более. 

Кстати, в Нальчике еще довольно много русских. И все надписи на русском языке. Иначе не получается: тогда придется писать сразу на двух. Кабардинцы и балкарцы друг друга не слишком жалуют. И у них тоже свои специфические представления об оптимизации государственного устройства.

Фотографии kremlin.ru и РИА Новости