Каюсь. Была неправа. Вынуждена пересмотреть свое критическое отношение к общению коллег-интеллектуалов с высшей властью. Вот прочла зарисовки о встрече с Медведевым членов президентского Совета по правам человека (в том числе и на «ЕЖе») и пришла к выводу, что такие встречи могут быть полезны. Как всякий эксперимент, который должен доказать аксиому. Это тот вывод, к которому меня привели Светлана Сорокина и Дмитрий Орешкин, описывая встречу лидеров гражданского общества с президентом в Нальчике.

Так мы получили доказательства того, что российская интеллигенция решительно отличается от интеллигенции, скажем, в Эстонии, Литве, Польше и даже в Украине с Белоруссией. Вряд ли кто-либо из тамошних представителей гражданского общества стал бы обсуждать со своим президентом «создание системы гражданского контроля над госструктурами» и «переход к стилиститике мирной жизни», признавая, что эта мысль «неактуальна для страны», которая начала строить народные фронты. Вряд ли тамошние правозащитники тратили бы время на информирование своих президентов о том, что эти президенты и сами хорошо знают. Медведев, оказывается, был «уже в курсе» того, что ему говорили члены президентского совета. В таком случае, зачем они явились к нему на свидание? А когда узнали, что президент знает, о чем они его информируют, почему не потребовали объяснить его бездеятельность?

И о каком контроле за госструктурами может идти речь, если наши коллеги спрашивали у президента разрешения опубликовать свою экспертизу дела Магнитского? Сам Медведев был вынужден напомнить общественникам, что экспертиза-то «общественная»! Они не чиновники и не должны ждать от него разрешения на обнародование своих взглядов.

Ну, а если, скажем, польские интеллектуалы вдруг начали уверять своего лидера, что они для него «свои», это бы стало концом их интеллектуальной карьеры.

Но не зря все было. Признания членов совета о-о-о-чень ценны. Они обнаруживают мировоззрение слоя, к которому мы все принадлежим… Слоя, который не смущают вещи, которые смутят интеллектуала в любом другом европейском обществе.

Но, пожалуй, еще полезнее было получить подтверждение того, каков наш президент Дмитрий Медведев на деле. Слаб и беспомощен — вот каков, подтверждают свидетели. Иначе не нужно было бы им обсуждать дело Магнитского, по которому, как сам Медведев заявил, он дал «поручения». И ничего не сдвинулось. И весь мир говорит, что не сдвинулось.

Иначе не нужно было бы Тамаре Морщаковой напоминать, что «по многим поручениям президента нет вообще никакой реакции».

Иначе не стал бы Дмитрий Орешкин оправдывать бездействие Медведева тем, что его окружают «клыкастые и зубастые млекопитающие».

Хотя зачем представителям гражданского общества оправдывать беспомощность президента? Это ведь задача государственных чиновников!

Впрочем, возможно, дело гораздо тоньше и наши коллеги-«репортеры» пытаются подчеркнуть бессмысленность — и самого мероприятия, и медведевского президентства. Ну, нельзя же их подозревать в том, что они искренне воспринимают это действо!

Вот смотрите, как изящно это делает Дмитрий Орешкин. С одной стороны, он говорит, что Медведев, видимо, хочет привлечь на свою сторону «либерально-западнический электорат». Но с другой, Орешкин откровенно признает, что товарищи « с компьютерами и очками» могут «не беспокоиться» и не надеяться стать медведевской социальной базой. Что это означает? Да, вы правы: это явное признание того, что никакого смысла дальнейших свиданиях общественности с этим президентом нет. Или я утрирую?

Словом, было полезно почитать впечатления с очередной встречи общественности с властью. Участники удачно справились с экспериментом на установление безусловной истины. Но стоит ли идти на ненужное самопожертвование и дальше доказывать очевидное? А может, решиться на коллективную отставку, чтобы доказать, что российская интеллигенция все еще имеет шансы на уважение?

Ведь если дожидаться марта 2012 года, когда Медведев покинет Кремль вместе со всеми надеждами, можно не успеть соскочить с «Титаника».

Фотография РИА Новости