КОММЕНТАРИИ
Вокруг России

Вокруг РоссииSingapore: The brave future world

2 АВГУСТА 2011 г. ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА

Риа Новости
Так уж получилось, что на Земле вдоль экватора располагаются социальные помойки. Папуа — Новая Гвинея, Эквадор, Конго, Судан,  Гаити, Карибы, Ямайка, дельта Амазонки, Маршаллы и Соломоновы острова, и пр. и пр. — все это какой-то паноптикум лености, коррупции и политиков-демагогов, покупающих своих избирателей за мешок с рисом и объясняющих все беды страны происками проклятых колонизаторов. Бывший премьер-министр Малайзии Махатхир даже выдвинул на этот счет специальную теорию. Малайцы, по его словам, ленивы. А ленивы они потому, что вокруг и так все растет.
И вот ты прилетаешь в крошечный Сингапур, который отделен от «ленивой» Малайзии проливом шириной в километр, и попадаешь в страну, которая занимает третье в мире место (рейтинг IMF) по уровню ВВП на душу населения, первое в мире по легкости ведения бизнеса (рейтинг World Bank) и делит вместе с Данией и Новой Зеландией первое место по отсутствию коррупции (рейтинг Transparency International).
 Ты едешь по улицам, которые носят имена Китченера и Напьера. Их почему-то не переименовали в улицу Ким Чен Ира и улицу председателя Мао. И первый же таксист-малаец, который везет тебя из аэропорта не говорит «они нас обидели». Он говорит: мы — страна первого мира.
Я с таксистом не согласна. Первый мир отдыхает. К тому же Сингапур не совсем правильно называть «страной». Это такой город/ государство/корпорация. City/State/Corporation.

Транснациональная зелень
Первое, что ты видишь в Сингапуре — это зелень. Есть города, в которых расположены парки. А Сингапур — это парк, в котором расположен город. Более зеленого города (причем везде, в любом районе, в Сингапуре нет не зеленых районов, так же как нет трущоб или гетто), я в жизни не видела, ему уступает даже великолепный, божественный Сантьяго-де-Чили, в котором широкие проспекты между небоскребами тоже залиты зеленью.
Зелень — и чистота. Единственный, кто мусорит в Сингапуре — это деревья, их так много, что город с чудовищным популяционным давлением воспринимается как экваториальный заказник. И это настолько органично, что кажется, так было всегда. Экватор все-таки.
На самом деле экосистема города/государства/корпорации Сингапур абсолютно искусственна. Экваториальные дождевые леса — весьма неустойчивая эксистема. Если такой лес вырубить, вода тут же вымывает из почвы питательные вещества, а реки превращаются в сточные канавы. В начале ХХ века в перенаселенном колониальном Сингапуре все вытаптывалось людьми, съедалось коровами, а река Сингапур была сточной клоакой, которую можно было унюхать раньше, чем увидеть.
Чтобы превратить Сингапур в парк, пришлось посадить миллионы деревьев и кустарников. Специальные команды, разосланные по всему миру, привезли отовсюду 8 тысяч разновидностей растений, и 2 тысячи из них принялись в Сингапуре. Закислившиеся почвы известковали и удобряли. С берегов реки Сингапур отселили 900 тыс. свиней, которых разводили на 8 тыс. ферм.
Теперь в Сингапуре есть только одно место, где прямо-таки несет  дерьмом. В Сингапуре есть третий в мире по величине нефтехимический комплекс. Он находится на острове Jurong, созданном из соединенных между собой искусственными насыпями семи островов. А прямо напротив ректификационных установок и разгружающихся танкеров расположен уникальный Birdpark с уникальными коллекциями птиц и самым высоким в мире искусственным водопадом. И вот в этом птичьем парке от розовых фламинго и прочих обитателей воняет так, что мама не горюй.

Сигапур - это не парк в городе. Это город в парке


То же самое и с чистотой. 80% населения Сингапура были китайцы, а у китайцев есть привычка, такая же древняя, как «Книга перемен», — плевать под ноги. В материковом Китае в ресторанах до сих пор стоят плевательницы с многомесячным содержимым.
И зелень и чистота были внедрены в Сингапуре драконовскими мерами. Двадцать лет на каждом перекрестке стоял полицейский и штрафовал тех, кто плюнул. Коров, пасшихся в городе, сдавали на бойню. (В 1964 году они паслись под окном премьерского кабинета.)  Запретили тысячелетнюю китайскую привычку — фейерверки, запретили столетнюю американскую привычку — жвачку. После двадцати лет плевать перестали.
История создания города-парка из заплеванной помойки мне кажется совершенно символичной по двум причинам. Во-первых, огромное количество стран очень любит сохранять свои экосистемы. Самый простой пример — Австралия. Там в аэропорту тебя обнюхивает специальная собака, на предмет того, не привез ли ты в Австралию чужое яблоко. Премьер Сингапура Ли Куан Ю действовал наоборот: он  привозил деревья, как инвесторов, со всего мира. Он не сохранял экосистему. Он создавал ее.
Во-вторых, великий руководитель всегда внимателен к деталям.  Плохой руководитель внимателен только к деталям. Он будет ходить по улицам и проверять, чтобы не плевали, а за его спиной будут красть миллионы. А вот великий руководитель внимателен и к деталям. Он будет истреблять коррупцию железной рукой, но отучать людей плевать на улицах он тоже не забудет.

Мемуары
Современный Сингапур создали премьер Сингапура Ли Куан Ю и его команда. Ли Куан Ю написал потрясающие и совершенно политически некорректные мемуары, которые я всем рекомендую прочесть. И для тех, кто этих мемуаров не читал, я отмечу несколько политически некорректных вещей.
В своих мемуарах Ли Куан Ю пишет, что он — большой поклонник насилия, a great believer in violence. Так получилось, что Ли Куан Ю, который получил английское образование и на английском говорил долгое время лучше, чем на китайском, японскую оккупацию пережил в Сингапуре. Ли Куан Ю пишет, что именно японская оккупция убедила его в эффективности насилия: нищета в Сингапуре была абсолютная, но преступность была почти на нуле, потому что японцы по любому поводу расстреливали на месте.
Напомню, что в Сингапуре до сих смертная казнь за провоз наркотиков: иначе этот торговый хаб превратился бы в рассадник наркомании. И что в Сингапуре до сих пор существуют телесные наказания. В 1993 году в Сингапуре приговорили к шести ударам палками американского гражданина, и американская пресса орала как резаная.
Ли Куан Ю не раз с презрением отзывался о суде присяжных. Опять-таки на основе собственного опыта. Еще когда Сингапур был английской колонией, Ли Куан Ю, которого тогда гораздо чаще звали Гарри Ли (у всех сингапурских китайцев два имени, одно английское, перед фамилией, другое китайское, после фамилии), добился от присяжных оправдания четырех подонков, убивших в ходе расовых беспорядков английского офицера, и сделал вывод, что двенадцать неграмотных обывателей легко становятся добычей ловкого адвоката.
Ли Куан Ю много раз с большим скепсисом отзывается о всеобщем избирательном праве. Он с восхищением пишет о Гонконге, где люди не имеют социальной страховки и потому добиваются большего. Будучи выборным политиком, сетует Ли Куан Ю, он не имел такой свободы, как колониальная администрация, не подотчетная избирателю. Ли Куан Ю заявлет, что идеальной системой была бы та, которая предоставляла бы ответственным людям — главам семей — пропорционально большее количество голосов.
И вот такой человек пришел к власти в Сингапуре в результате демократических выборов в 1959 году, во главе социалистической партии, которая называлась People’s Action Party и которая первоначально блокировалась с коммунистами, а потом стала их злейшим врагом. 
Он победил в тяжелейшей политической борьбе. Достаточно сказать, что ему, англоязычному китайцу, приходилось митинговать на китайском, который он знал куда хуже, чем неграмотные коммунисты. Поэтому Ли Куан Ю выучил мандарин. А так как большинство китайцев в Сингапуре говорило не на мандарине, а на хоккиен, ему пришлось выучить и хоккиен, причем так, чтобы перекрикивать коммунистов. А так как кроме китайцев в Сингапуре были еще и малайцы, то пришлось выучить и малайский.
Ли Куан Ю стал премьером, когда Сингапур еще был частью Малайзии, а в 1965-м случилась катастрофа: Сингапур вышел из состава Малайзии ввиду непреодолимых национальных противоречий. Политика Малайзии всегда имела значительную долю национальной нетерпимости; сейчас эта национальная нетерпимость все более переходит в религиозную.

Основатель Сингапура сэр Стемфорд Раффлс.  Именем «Стемфорд» и именем «Раффлс» в Сингапуре до сих пор называется все, что можно


Выжить было нельзя
В 1965 году перед Сингапуром стояли две основные проблемы. Первая — физическое выживание государства. Сингапур — это не Карибы, где США никого не станут захватывать и никому не позволят это сделать. Сингапур — это Юго-Восточная Азия, где в середине 60-х не было иного регулятора, кроме силы. Это крошечный остров, без ресурсов, без защиты, в котором англичане сделали свой хаб именно потому, что он был остров, а Великобритания была морская империя и стенами этой империи были борта ее кораблей.
Как только англичане ушли, островное положение Сингапура из преимущества превратилось в колоссальную слабость. Достаточно сказать, что у Сингапура не было даже питьевой воды. Ее импортировали по водопроводу из Малайзии, и Малайзия, чуть что, перекрывала Сингапуру кран, как Россия Украине. Сингапур импортировал воду, очищал ее… и экспортировал обратно, в Малайзию. 
Как только Сингапур вышел из состава Малайзии, он потерял свою роль административного, делового и военного центра Юго-Восточной Азии. Британия покинула Сингапур. Малайзия закрыла для него рынок. Индонезия фактически объявила ему войну.
То есть первой задачей Ли Куан Ю было сделать так, чтобы Сингапур было невыгодно и невозможно завоевать.

Бронзовый Дэн Сяопин смотрит через речку Сингапурку на Bank of China


Вторая проблема была — коммунисты. Сингапур был китайским и нищим. Только в начале ХХ века в Сингапуре было 20 тыс. рикш, исполнявших обязанность тяглового скота.
Это было время расцвета китайского коммунизма. Китай председателя Мао в этот момент воспринимался в Азии как символ достижений желтой расы. Китайский коммунизм был максимально эффективнен в том, что касалось насилия и лжи. Даже сталинский Коминтерн не идет ни в какой сравнение с пропагандистско-диверсионной машиной Мао.
В своих мемуарах г-н Ли рассказывает одну замечательную деталь: Ли Куан Ю сначала очень нравилось, как коммунистическая толпа спонтанно хлопает оратору. А потом он заметил, что толпа хлопает не спонтанно. Что в ней есть особые люди, которые подают сигналы. И что в свободное от митингов время эти люди вместе с подручными собираются в лесу и отрабатывают приемы хлопанья по сигналу.
Казалось, нищий Сингапур, переполенный кули и чернорабочими, раздираемый расовыми противоречиями, Сингапур, откуда ушли англичане, забрав с собой правящую элиту и уничтожив рабочие места, — экваториальный перенаселенный остров с клоакой вместо речки и коровами, пасшимися под окном премьерского кабинета, был обречен. Либо на коммунистический переворот, либо на завоевание Малайзией или Индонезией, расположенными, соответственно, в 1-м и в 20 км от Сингапура (через Джохорский и Сингапурский проливы).
Что сделал Ли Куан Ю? В общем-то — с поправкой на эпоху — то же самое, что Фридрих Великий и другие монархи времен просвещенного абсолютизма.

Транснациональные корпорации
Ли Куан Ю пригласил в страну транснациональные корпорации.  В то время, когда все вожди развивающихся стран и политически корректные экономисты рассказывали, что транснациональные корпорации являются эксплуататорами, вытягивающими из стран «третьего мира» последние ресурсы, сингапурская Economic Development Board обивала пороги всех транснациональных корпораций.  

СингапурНано, он же Биополис. Надо сказать, это единственное начинание Сингапура, по поводу которого у меня есть большие сомнения.  Единственным убыточным госпредприятием Сингапура в течение многих лет была компания Chartered, занимавшаяся производством полупроводников. В конце концов ее сбагрили арабам


Первыми — в конце 1968-го — они буквально заманили в страну  Texas Instruments. За ней пришел ее главный конкурент, National Semiconductor. За ней — Hewlett-Packard. К 1980-му Сингапур был уже одним из главных экспортеров электроники. К 1997-му около 200 американских компаний вложили в Сингапур 19 млрд долларов. К 1990-му Сингапур стал третьим в мире центром нефтепереработки после Хьюстона и Роттердама. К началу XXI века он стал крупнейшим финансовым хабом Юго-Восточной Азии. За сорок лет правления Ли Куан Ю ВВП на душу населения увеличился в 40 раз. Для сравнения: в золотой век роста США, с 1850 по 1900-й, ВВП США на душу населения увеличился в 13 раз.
Присутствие транснациональных корпораций не только обеспечивало безопасность страны (понятно, что Сингапур с начинкой из 200 американских компаний сожрать труднее, чем без такой начинки), но и ограничивало власть ее руководства. Это очень важный момент: инвестора, в отличие от избирателя, не обманешь. Когда диктаторы освободившихся колоний пугали свой народ рассказами про страшные транснациональные корпорации, переводилось это так: мы не хотим быть связанными мировой экономикой, а уж вас, избиратели, мы как-нибудь сможем обмануть. Ли Куан Ю мог сажать оппозицию, но пальцем не трогал инвесторов.

Образование
Ли Куан Ю с самого начала уделял огромное внимание образованию. Правительство оплачивало лучшим студентам образование за рубежом, в обмен на последующую работу в правительстве. При этом зарплата, которую получает правительственный чиновник, аналогична зарплате, которую получает менеджер на схожем по ответственности посту в коммерческой корпорации.
В Сингапуре, где 80% населения составляли китайцы, все говорят на английском. Все высшее образование — только на английском. Недавние нейролингвистические исследования показали, что мозг сингапурца в языковом отношении работает принципиально по-другому, чем мозг любого другого обитателя Земли. Везде родной язык хранится в правом полушарии, а второй, выученный — в левом.  У сингапурских китайцев английское и китайское слова, обозначающие, к примеру, ложку, хранятся не только в одном и том же (правом) полушарии, но и записаны в одном и том же нейроне. Ли Куан Ю сумел полностью навязать стране чужой язык.
Сейчас в Сингапуре одно из лучших в мире образований. Уровень математических успехов школьников самый высокий в мире и выше даже Китая, не говоря уже о США, однако правительство по-прежнему посылает лучших в MIT и Гарвард.
Такая образовательная политика имела два побочных эффекта: во-первыхъ, она фактически обескровила частный бизнес в Сингапуре. Сингапурские госкорпорации успешней многих транснациональных, однако частных миллиардеров в Сингапуре почти нет, если не считать строительства и финансов. (Как правило, эти миллиардеры в школе не очень успевали.) Весь Сингапур является государством-корпорацией.
Второй побочный эффект заключался в том, что такая политика обескровила оппозицию. Она лишила ее и мозгов, и потенциальных источников финансирования.
Третий побочных эффект такой политики упоминают реже всего, но он мне кажется самым важным. Дело в том, что, как вы уже, наверное, заметили, в Сингапуре не очень хорошо с демократией.
То есть положение с демократией лучше всего живописует рейтинг The World Audit on corruption, democracy and freedom of press, который дает Сингапуру 1-е место в мире по отсутствию коррупции, 69-е — по демократии и 111-е — по свободе слова.
Так вот: пример Сингапура показывает, что лучшим ограничителем для авторитарной власти является не свобода слова, и даже не свобода выборов, а уровень образования и уровень присутствия иностранного капитала. Благодаря английскому и уровню образования сингапурец может уехать учиться и работать куда угодно.  Но уровень brain drain в Сингапуре невысок: куда чаще можно встретить австрийского банкира или немецкого биолога, приехавшего работать в Сингапур, чем сингапурца, уехавшего в Австрию или Германию.

Pay and Pay, или Государство-корпорация с избирателями-собственниками
Ли Куан Ю никогда не верил в welfare. «Способности людей неравны, — напоминает он в своих мемуарах. — Когда государство берет на себя те обязанности, которые должен нести глава семьи, упорство людей слабнет. Благосостояние ведет к утрате опоры на собственные силы. Люди перестают работать на благо своей семьи. Образом жизни становятся бесплатные поблажки».
Поэтому в 1960-х, когда провал европейской модели государства всеобщего благосостояния еще не был очевиден, Ли Куан Ю создал принципиально иную модель.
В Сингапуре сейчас безработица составляет 2% от населения.  Безработицы нет, потому что нет пособия по безработице. Зато есть  CPF — Central Provident Fund, частный пенсионный счет работающего, отчисления в который первоначально составляли 10% от заработной платы (5% платил работник и 5% работодатель), а сейчас составляют 40%.
Под эти личные деньги можно взять кредит и использовать его на покупку дешевого жилья, построенного государством. Первое, что сделал Ли Куан Ю, — он сделал избирателей собственниками жилья, но за это жилье они платили. Эти деньги могут быть использованы на лечение. C 1978 года эти деньги могут быть инвестированы в акции сингапурских компаний. 
Почти 80% сингапурцев живут в домах, которые выстроены государством, но куплены за их собственные деньги. Одна из самых удивительных особенностей Сингапура заключается в том, что внешне эти дома не всегда можно отличить от роскошных кондоминиумов (внутри, разумеется, разница колоссальная). Отличие только одно: частный дом всегда огражден забором, государственный всегда без забора.
У идеи сделать из человека собственника была и другая, чисто политическая, сторона. В 1960-х государственные дома покупали очень бедные люди. Некоторые из них даже забирали с собой своих кур и свиней. О том, чтобы, например, эти люди купили телевизор, и речи не было: телевизор был роскошью, его смотрели всем кварталом.
И вот при каждом квартале создавалась People’s Association, которая обеспечивала разные социальные блага: тот же телевизор на весь квартал. И, конечно, эти первички и домкомы не состояли в People’s Action Party. Но их члены — состояли. И благодаря наличию этих домкомов и первичек народ, живущий в многоквартирных домах, очень охотно голосовал за PAP.
С течением времени телевизоры появились у всех, пришлось перестраиваться. Одной из форм вовлечения избирателей стало, несомненно, владение акциями, которые тоже можно оплатить из своей доли в CPF. В 1993-м, при IPO Singapore Telecom, его акции купили 90% сингапурцев. Акции продавались с дисконтом, по специальной схеме «народного IPO», но вышло не очень удачно: компания оказалась переоценена, цена акций пошла вниз, те, кто купил с дисконтом, нельзя сказать, что потеряли, но и не выиграли.
Возможно, поэтому государство отложило планы  акционирования сначала Сингапурского морского порта, а потом и Сингапурских авиалиний. А акции выходящих на биржу компаний покупались уже по рыночной цене. Большинство их, такие, как Keppel (бывшие английские военные верфи, которые сейчас являются первой в мире компанией по строительству морских буровых установок) или Singapore Technology Engineering (госкомпания, которая первоначально производила патроны для сингапурской армии, а теперь занимается высокотехнологичной оборонкой), были потрясающе прибыльны.
Благодаря системе CPF Ли Куан Ю превратил инструмент социальной страховки в инструмент создания собственника. Ли Куан Ю пытался создать из государства — корпорацию, а из избирателя — акционера. Первое, впрочем, удалось лучше второго. А  остряки стали расшифровывать PAP — как Pay and Pay.

 

 


Фотографии РИА Новости и Юлии Латниной





Продолжение следует

Версия для печати
 



Материалы по теме

Можно ли победить воровство? // АЛЕКСЕЙ БОЛГАРОВ
Поменяем Курилы на Крым? // АЛЕКСАНДР ГОЛЬЦ
Прямая речь //
В СМИ //
В блогах //
Singapore: The brave future world - 2 // ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА
Чего ждать от модернизации по-сингапурски // АНДРЕЙ СОЛДАТОВ
Что сработало в Сингапуре // ДМИТРИЙ СИДОРОВ