ФСБ отрапортовала о предотвращении крупного теракта: террористы намеревались взорвать «Сапсан». По версии ФСБ, организатором теракта являлся некий Ислам Хамужев, уроженец Кабардино-Балкарии, приехавший из Дагестана в Москву в качестве эмиссара боевиков. В одной из московских мечетей Хамужев познакомился с радикально настроенными молодыми чеченцами, Мурадом Эльдибиевым и Мурадом Умаевым, четвертым к ним примкнул уроженец Мордовии Фярит Невлютов.

По заданию кабардино-дагестанского эмиссара Эльдибиев закупил селитру, провода и батарейки; все это было привезено на квартиру, снятую Хамужевым в районе Лосиноостровской. В конце июня группа разведала место для подрыва — возле платформы Фирсановка, составила план-схему местности и продумала пути отхода.

Сразу после этого Хамужев засобирался на родину, а старшим по теракту назначил молодого Эльдибиева. Тот перевез все – селитру, батарейки, провода и пр. к себе домой, но, сообразив, что происходит что-то странное, вывез сумку в парк и попытался выбросить. Прямо в этот момент чеченца и задержали.

Нельзя сказать, чтоб я совсем уже не верю в предотвращенные теракты. Вот, например, я верю, что был предотвращен теракт, который собиралась совершить гражданка Литвы Эгле Кусайте. Во-первых, потому что его предотвратили спецслужбы Литвы, которым мало резона врать, а во-вторых, потому что они сделали запись с гражданкой Кусайте, которая рассуждает о своем желании попасть на небеса. И хотя я понимаю, что эта запись доказывает, что рядом был агент, но я представляю, почему агент появился: уж больно заметное исламистское кубло было в Литве, видимо, попало в поле зрения.

Еще я верю, что Руслан Озниев, арестованный в 2009-м за подготовку теракта, действительно пытался его совершить. Знаете почему? Потому что Озниев прилетел в Москву из Франции, и наколку дали французские спецслужбы.

В остальных же случаях – когда теракты готовились не на территории Литвы и не на территории Франции, что, согласитесь, и происходит в подавляющем большинстве случаев, ФСБ не может похвастаться особыми успехами.

К примеру, Марьям Шарипова, взорвавшаяся в московском метро 29 марта 2010 года, была вдовой иорданского боевика доктора Мухаммеда и третьей женой лидера губденских исламистов Магомедали Вагабова. Оба ее брата бегали по горам, а отец, Расул Магомедов, сотрудничал с организацией «Матери Дагестана», которая представляется как правозащитная, но состоит в основном из жен и сестер боевиков, которые поставляют, в числе прочего, жен будущим шахидам. «У меня шариатское брачное агентство», — сказала как-то по этому поводу одна из руководительниц организации Гульнара Рустамова.

Очевидно, что, зная от таком послужном списке Шариповой, ФСБ должна было не спускать с нее глаз, отслеживая любые звонки. Уже один тот звонок за несколько дней до взрыва, о котором говорит ее отец (когда Марьям уехала в Махачкалу, а потом позвонила отцу, что заночует у подруги), мог вывести ФСБ на след Вагабова, что, в свою очередь, могло предотвратить теракт. Но ФСБ прошляпила все.

Другой пример – после того, как 24 января 2011 года смертник Магомед Евлоев взорвался в аэропорту «Домодедово», его семья, через правозащитников, выступила с удивительным заявлением. Она заявила, что Евлоев ушел в лес из-за разбитого сердца – ему пришлось отослать домой горячо любимую жену, на которой он только-только женился, за то, что она то ли позвонила другому мужчине, то ли поглядела на него.

Такое из ряда вон выходящее обвинение (а на Кавказе, мягко говоря, не принято обсуждать поведение введенной в дом женщины) вынудило семью жены Евлоева выступить с ответным заявлением. По их версии, семья сама забрала женщину домой, понимая, что Евлоев – боевик да и вся его семейка такая же. Последнее куда более похоже на правду. И тут же возникает вопрос: если даже семья жены понимала, что Евлоев способен что-то натворить, то куда же смотрела вездесущая ФСБ?

Не удалось ФСБ предотвратить и еще один теракт, который должен был состояться на Манежной площади: смертница, снимавшая охотничий домик в Кузьминках, подорвалась при приготовлении пояса шахида 31 декабря 2010 года — по счастью, квалификация наших террористов соответствует квалификации наших ментов. Взрыв стал для ФСБ полным сюрпризом.

И вот теперь, после непредотвращенных взрывов «Невского экспресса», метро и «Домодедово», ФСБ рапортует об успехе — раскрыта группа аж из четырех человек. Изъяли взрывчатку, отследили место, где злоумышленники собирались спустить с рельс «Сапсан», и вообще — каждое движение террористов было известно доблестным последователям железного Феликса. Все эти подробности, несомненно, имели место. Единственная проблема заключается в том, что группу явно сдал внедренный в нее агент. А вот кто был агентом?

Группа состояла всего из четырех человек. Эльдибиев отпадает – именно у него хранилась взрывчатка, именно ему поручил все дело Хамужев, когда свалил. Если агентом был второй чеченец или татарин — это еще куда ни шло. Тогда получается, что агент, внедренный к молодым ваххабитам, кишащим возле мечети, сумел выявить и предотвратить настоящий теракт.

Гораздо хуже обстоят дела, если агентом был «кабардинец, приехавший из Дагестана», а на это указывает слишком много косвенных обстоятельств.

Во-первых, кабардинцы из Дагестана не приезжают. Исламистское подполье, несмотря на теоретический интернационализм, на оперативном уровне очень жестко сегментировано по нациям. Саиды Бурятские, которые приезжают на Кавказ аж из Улан-Удэ, в нем встречаются довольно редко. Обычно в лес уходят к друзьям, к родственникам, к односельчанам. Это не вопрос нетолерантности, это вопрос выживания. Никому не известный парень из Кабарды, внезапно появившийся где-нибудь под Гунибом с криком: «А вот он я», рискует получить пулю в лоб как агент, которым он, скорее всего, и является. Потому что чего его понесло в Дагестан? В Кабарде куча своих моджахедов. И уж точно его не отправят в Москву со словами: «Найди там кого-нибудь и взорви чего-нибудь».

Все, что мы знаем о modus operandi террористов, свидетельствует о том, что при совершении терактов в Москве они опирались на хорошо знакомых сообщников. Братья Илес и Ислам Яндиевы, которые отвозили Евлоева в аэропорт, были давно и хорошо знакомы и с ним и с его родственниками. Марьям Шарипову, судя по всему, отвел в метро ее брат, который после амнистии перебрался в Москву. Ачемез Гочияев, взрывавший дома в 1999 году, приехал в Москву вместе с другими членами карачаевского джамаата, амиром которого он был: своим шурином Хакимом Абаевым, башкиром Денисом Сайтаковым и татарином Равилем Ахмяровым. Здесь же картина какая-то невероятная: в Москву без связей(!) приезжает какой-то кабардинец, говорит, что он приехал из Дагестана(!), идет в мечеть и вербует там первых встречных. Зачем? Чтобы напороться на агента ФСБ?

Куда вероятней то, что именно Хамужев и есть агент. Пришел в мечеть, собрал возле себя восторженных юнцов и заявил: «Я тут, типа, от самых главных. Имею поручение устроить взрыв». Не то, чтобы такая провокация казалась совсем уж некорректной: в конце концов, как ни провоцируй, например, меня, но участвовать во взрыве «Сапсана» я не соглашусь. Никто двух чеченцев и восторженного татарина за волосы не тащил. Может, не случилось бы провокатора, решили бы истреблять неверных сами. А может, и не решили бы. Перебесились бы, остепенились, женились, успокоились.

Проблема заключается в другом. Несмотря на очевидную и явную неспособность ФСБ к оперативному внедрению в ваххабитские группировки, я постоянно слышу от самых разных своих кавказских знакомых удивительные истории, которые трудно игнорировать.

Мне рассказывают, как покойный Арип Алиев, начальник Буйнакского РОВД, арестовал пятерых боевиков, но приехали люди из ФСБ и потребовали отпустить арестованных «ради оперативных нужд». Мне рассказывают, что Ибрагим Гаджидадаев, лидер дагестанских боевиков, свободно ездит по Махачкале — и это невозможно без соучастия ФСБ. И когда я узнаю о ликвидации в Махачкале одного из самых видных и опасных боевиков Дагестана – гунибца Абдуллы Магомедалиева по кличке Дауд – я не могу не вспомнить о том, что у Гаджидадаева и Дауда были непримиримые разногласия (Дауду, например, не понравилось, когда Гаджидадаев украл сына главы «Сулакэнерго», и он заявил, что это против шариата и потребовал вернуть парня без выкупа), и сдал его, скорее всего, именно Гаджидадаев.

Очень возможно, что какие-то из этих историй преувеличены, какие-то ошибочны. Но проблема в том, что их слишком много, и что во всех случаях, когда в России совершались крупные теракты, в числе организаторов оказывались двойные агенты, про которых ФСБ думала, что они – ее агенты, а на самом деле все было совсем наоборот. Так было и в Беслане с Владимиром Ходовым, так было и в «Норд-Осте».

Так что от всей этой «сапсановской» истории, как ни крути, отчетливо пахнет «рязанским сахаром». Это когда Патрушев не нашел ничего лучшего, как послать несколько офицеров ГРУ на личной машине в Рязань заложить в подвал мешки с гексогеном, чтобы с триумфом потом их найти и «предотвратить» теракт. Последствия этой истории Кремль хлебает до сих пор — и по заслугам.

Фотографии РИА Новости