Стартует новый политический сезон. Через три месяца, 4 декабря, состоятся выборы в Государственную думу. Однако уже сегодня можно спрогнозировать состав будущего парламента. В грядущей Государственной думе могут оказаться представители только трех политических партий. Без ЛДПР и «Справедливой России».

Дети Березовского

За всю короткую историю российского парламентаризма было несколько попыток привить ему двухпартийную систему. Или, на худой конец, хоть какую-то систему, то есть устойчивую структуру идеологических сдержек и противовесов, которые бы формировали партийное устройство страны и, по выражению президента Медведева, «максимально отражали реальные предпочтения самого широкого круга граждан». На самом деле внедрение партийной системы с ограниченным числом реальных игроков откровенно противоречит этому тезису. Или же  «предпочтений граждан» должно стать меньше и они должны стать проще. Сокращение политического предложения должно, по задумке архитекторов системы, рождать и сокращение политического спроса.

На протяжении восьми лет президентства Владимира Путина в политической дискуссии бытовало мнение, что Кремль стремится построить в стране двухпартийную систему по американскому образцу. Автором подобной идеи считался Борис Березовский, который, по журналистской легенде, еще в апреле 2000 года ходил к только что избранному президенту и предлагал создать систему, состоящую из левоцентристской и правоцентристской партий. Владимиру Путину предлагалось возглавить именно левоцентристский проект как априори более успешный, благодаря популистской и социальной риторике. Сам же Березовский предполагал основать партию правого центра, с прозападной идеологией и нацеленную на реформы. Но руководство страны, пережив опыт парламентских выборов 1999 года, убрало идею двухпартийности в долгий ящик. Напомним, что тогда региональная фронда в лице блока «Отечество — Вся Россия» сцепилась в равной борьбе с кремлевским «Единством» и страна, получив две «партии власти», хлебнула только саботажа, черного пиара и неуправляемости. Об идее двухпартийности снова вспомнили в 2006 году, когда была создана партия «Справедливая Россия». Наученные опытом демократических выборов 90-х, кремлевские политтехнологи занимались теперь только проектным партстроительством. Проект «Справедливой России» предполагал ее как вторую крупную «партию власти», как и «Единая Россия» опирающуюся на поддержку Владимира Путина и тоже пользующуюся административным ресурсом. Поэтому неудивительно, что, во-первых, более мелкие партии, например «Зеленые», стремились войти в состав новой левоцентристской партии; во-вторых, что началась миграция членов парламентских партий, например, из КПРФ и ЛДПР к Миронову; в-третьих, что «Справедливая Россия» стала стабильно занимать вторые места на региональных выборах, а в некоторых редких случаях даже побеждать.

Однако, несмотря на это, партийный проект «Справедливой России» не удался. И не удался в силу многих причин: тут и бездарность Сергея Миронова как партийного лидера, и невнятность идеологии, и открытая любовь и симпатия к лидеру конкурирующей партии, и нежелание правящей «Единой России» поступиться хотя бы пядью земли.

В итоге негативный опыт мироновского проекта похоронил идею двухпартийности для России на долгие годы. Теперь скорее всего кремлевской администрацией взят на вооружение мексиканский опыт партийного строительства.

Мексиканская схема

Когда говорят о путинской системе парламентаризма, то часто вспоминают опыт трех стран: Мексики, Японии и ГДР. На «второй родине» премьер-министра, в Восточной Германии, на протяжении более чем сорока лет сохранялась доминирующая роль Социалистической единой партии Германии. При этом рядом с ней долгие годы нормально существовали и другие четыре партии, имевшие то более консервативный, то более либеральный уклон. Система на первый взгляд имела вполне демократический вид, и в ней были представлены все «предпочтения граждан». Сегодня России, конечно, еще далеко до того, чтобы в Конституции появилась статья о «ведущей роли Общероссийского народного фронта» в политической жизни страны, но опыт ГДР как «память о будущем» все же надо держать в уме.

Вторым примером является опыт Либерально-демократической партии Японии. На протяжении полувека, с 1955 года и по 2009-й, партия была правящей и доминирующей в Японии. Интересно ее положение в последние двадцать лет, когда для того чтобы сформировать правительство и удержаться у власти, либерал-демократы были вынуждены, например, идти на коалицию с социалистами, к небывалой радости последних. Также для завоевания большинства практиковалось массовое привлечение к сотрудничеству более мелких партий, которые условно «за один министерский портфель» были готовы на что угодно. При доминировании одной политической партии у более мелких партий всегда есть соблазн бросить оппозицию и перейти во власть в качестве «довеска» правящей партии. То есть между журавлем в небе (полнотой власти, победой на выборах) и синицей в руке (прислуживанию правящей партии) они выбирают последнее. При этом их пребывание во власти носит чисто символический характер, они ничего не решают.

Но сегодня России наиболее близок мексиканский опыт. Россию часто сравнивают с Мексикой по части парламентской флоры и фауны. Мексиканская модель, которую возможно будут внедрять в России, проста до безобразия. Одна идеология — одна партия. Более того, опыт некогда правящей Институциональной революционной партии, которая 71 год контролировала обе палаты парламента, а также институт преемника для президентов, очень импонирует «Единой России». Остальные две мексиканские партии, Партия национального действия» и Революционно-демократическая партия, являются выразителями, соответственно, правой и левой идеи. Правящая же центристская партия по природе антиидеологична, то есть не имеет твердых принципов и в зависимости от текущего политического момента пользуется самой разной риторикой. Этим обеспечивается максимальный эффект на выборах, остальные же партии получают голоса «по квотам» от праздничного стола правящей. Кстати, опыт лавирования между идеологиями широко применяла на практике и Либерально-демократическая партия Японии, обеспечивая себе этим максимум голосов на выборах. «На рабовладельческой части острова мы хвалим рабство, на свободной части острова мы хвалим свободу».

Но история говорит нам, что в большинстве своем президентские республики (особенно в Латинской Америке) свободны лишь частично или несвободны вовсе; парламент в них  — всего лишь приложение к президентской власти, а правящая партия всегда больше, чем просто партия. Это и механизм управления, и параллельная «вертикаль власти». Такие партии не умеют находиться в оппозиции. Перестав быть «партией власти», они очень быстро рассыпаются: или из-за свержения лидера, или из-за банального оттока членов партии.

Так мгновенно рассыпалась после поражения на выборах правившая Мексикой более 70-лет Институциональная революционная партия. Когда оппозиция объединилась под лозунгом «Нет фальсификации выборов», то «институционалисты» сразу потеряли обе палаты парламента, а через несколько лет, в 2000 году, и президентский пост.

На данный момент, судя по предвыборной подготовке, в России взят курс именно на построение трехпартийной системы по мексиканскому образцу. В подтверждение можно привести несколько фактов.

Прогноз на парламентские выборы 2011 года

В 6-й Государственной думе, выборы в которую пройдут 4 декабря 2011 года, будут представлены только три из ныне зарегистрированных политических партий. Опросы общественного мнения и оценки политологов на данный момент говорят о том, что будущая Госдума сохранит свой состав за вычетом «Справедливой России», которая не преодолеет 7-процентный барьер. Судя по рейтингу партий, опубликованному в конце августа Левада-Центром, «Единая Россия» набирает 54% голосов избирателей, КПРФ 18%, ЛДПР 13% и «Справедливая Россия» 6%.

С начала года просели все, кроме ЛДПР. Это может служить показателем возрастания протестного голосования, ведь мы привыкли рассматривать партию Жириновского как отстойник именно для тех, кто голосует от безысходности или «по приколу».

Однако, скорее всего, в будущем парламенте, который призван работать (согласно поправкам в Конституцию) уже пять лет, будут представлены совсем другие партии и люди.

Данная попытка прогноза основана на многих факторах: это и рейтинги партий, и «мексиканская» схема партстроительства, которая может быть применена в России, и процент фальсификаций и использования административного ресурса, и поведение бюрократии «на местах», и «назначение» результатов сверху, и договоренности, существующие между системной оппозиции и Кремлем, и т.д. Имея в виду все вышеперечисленное, можно с уверенностью сказать, что составление политических прогнозов в России, в стране с еще не сформировавшейся политической системой и политической культурой, — дело неблагодарное. Прогноз опирается на то, что дальше все будет идти так же, как сегодня, то есть предполагает некоторую политическую стабильность, которая может быть взорвана в любой момент решением сверху; и весь прогноз, каким бы логичным и рациональным он ни был, можно будет выкидывать в мусорную корзину.

Первое место, воспользовавшись юридической регистрацией «Единой России», займет Общероссийский народный фронт. Фронт стоит рассматривать не только как временный выборный инструмент или как механизм по аккумуляции собственности с целью ее дальнейшей «национализации» (вспомним назойливое желание олигарха Александра Лебедева передать свою авиакомпанию Red Wings в собственность Фронта), но и главное — как фундамент для будущей центристской партии власти. Об этом говорит многое.

Во-первых, единороссов обязали принять в федеральный партийный список всех, кому Народный фронт даст рекомендацию. По всей стране начались праймериз «Единой России», а Владимир Путин открыто заявил, что партии, которые не проводят внутрипартийные праймериз, просто торгуют местами в федеральном списке. Открытые двери сработали: почувствовав, что еще можно вскочить в последний вагон, к фронтовикам потянулись представители других партий. Начался массовый отток кадров из «Справедливой России». Как в преддверии выборов 2007 года все бежали к Миронову, теперь все побежали от него. Ходили слухи, что «сдавались в плен» целыми региональными отделениями. Один из трех отцов-основателей партии эсеров, приведший когда-то партию «Родина» в ее состав, Александр Бабаков, порвал со справедливороссами и заявил о желании баллотироваться в Думу через Народный фронт. В итоге около 2-3% электората «Справедливой России» утекут обратно в «Единую Россию». Подобный аншлюс выгоден и самой партии власти: учитывая риски грядущего десятилетия, экономический кризис и застой в нынешней системе управления, «медведям» было бы неплохо принять на вооружение побольше левой риторики.

Во-вторых, в Народный фронт вступило уже около 1600 организаций. «Поскребя по сусекам» и приняв даже тех, кого в свое время не взяли в «Единую Россию», Народный фронт может рассчитывать на еще большее административное рвение на местах и прибавку еще пары процентов голосов избирателей.

В-третьих, постоянно наращивая результаты на федеральных и региональных выборах «Единая Россия» поставила себя в зависимость от дурной бесконечности роста собственных результатов. Нельзя набрать на процент меньше, чем в прошлый раз: необходимо показать пусть маленький, но рост. Отказ от патронирования «Справедливой России» и механизмы Народного фронта позволят увеличить результат «Единой России» с 64% образца 2007 года до 69-70% на текущих выборах. При этом держим в уме еще 2-3% Аграрной партии России, которая в 2009 году вошла в состав партии власти. В результате сегодняшние 54% ближе к выборах вырастут до 70-ти.

На данный момент некоторые эксперты и социологи отмечают, что в ходе формирования федерального списка между вновь призванными «фронтовиками» и членами партии «Единая Россия» начинается острое противостояние. Это нормальная реакция любой бюрократической системы, какой безусловно является партия «Единая Россия». Будучи построена как классическая партия для однопартийной системы, то есть как партия, дублирующая государственный аппарат и во многих вопросах претендующая на его замещение, «Единая Россия» болезненно реагирует на приток новых членов. Более того, Путин заставляет «единороссов» делиться местами и властью с «вновь прибывшими», а избирательный список не резиновый.

Как уже говорилось выше, Народный фронт скорее всего станет фундаментом для будущей крупной партии центристского толка. Фронт должен будет охватывать вот уж поистине львиную долю населения, более 80-85%. Прошлые результаты «Единой России» покажутся детским развлечением, а факт неучастия во Фронте будет рассматриваться уже как повод «для подозрения».Это будет наше родное КПК, новое издание мексиканской Институциональной революционной партии. Но это худший сценарий.

Лучший же состоит в том, что, вероятно, Фронт создан сугубо для ребрендинга и перезагрузки «Единой России». Это позволит и обновить состав, и временно поднять рейтинг, и избавиться от надоевшего мема «Партия жуликов и воров».

Второе место, скорее всего, займет преобразованная партия «Правое дело». На данный момент это звучит нелепо, но в декабре партия Михаила Прохорова может рассчитывать приблизительно на 8%, максимум 10% голосов. И этому есть объяснение.

Подобный скачок и успех не является чем-то новым для российской парламентской истории. На выборах в Государственную думу 2003 года блок «Родина» (тоже кремлевский проект) смог взять с нулевого старта сразу 9% голосов избирателей. Конечно, можно сказать, что левая и легкая националистическая риторика «Родины» была намного более востребована в обществе, чем либеральные идеи Прохорова, отягощенные к тому же желанием реформировать Трудовой кодекс. Но и на это можно привести несколько возражений. Прохоров, учитывая его личность и характер, никогда не стал бы браться за потенциально провальный проект; можно также предположить, что, решив возглавить «Правое дело», олигарх получил некоторые гарантии в Кремле, как в свое время Рогозин и Миронов. Это, конечно, только догадки и мнения, бытующие в политической дискуссии, но если вслушаться в риторику нового лидера «Правого дела», то можно предположить, что он рассчитывает на завышенный потолок. К этому можно отнести и слова о том, что «мы не оппозиция», прогноз на второе место и желание стать «партией власти». По мнению бывшего лидера партии «Гражданская сила» Михаила Барщевского: «Прохоров влет получает 10% как минимум на выборах, если он произносит фразу типа того, что «нынешняя власть ведет Россию в тупик».

Критиковать Прохорова по существу пока сложно. Обновленная правая партия делает только первые шаги. На вегетарианскую риторику ее лидера власть вяло отвечает снятием билбордов и организацией «маски-шоу» в банке Прохорова МФК с «ознакомительной целью».

Так что осенью от «Правого дела» стоит ждать агрессивной и дорогостоящей избирательной кампании в лучших традициях 1996 года, именно как оправдания будущему 10-процентному результату. Первые залпы кампании уже раздаются. На днях Алла Пугачева заявила о своем желании «поддержать Михаила Прохорова». Правда, тут же радужное впечатление было смазано заявлением, что «поддерживая Прохорова, я поддерживаю Путина». Конечно, такое заявление во многом сводит на нет «оппозиционные» наскоки бизнесмена. Доброжелатели могут вспомнить 1999 год, когда Союз правых сил, идя в Думу, поддержал Владимира Путина и получил в итоге некоторую часть его рейтинга в свой актив. Правые могут поддержать Путина и сегодня, но надо помнить, что и правые уже другие, и Путин другой.

Пока без упоминания Путина Прохоров может рассчитывать только на свой «естественный» электорат, то есть либерально мыслящих избирателей, в первую очередь представителей малого и среднего бизнеса, которые готовы поверить в успех Прохорова и которым нужны гарантии прохождения партии в Думу и создания там «партии интересов бизнеса». А если добавить к ним часть электората незарегистрированной Партии народной свободы, которая летом имела по Москве рейтинг около 9%, то необходимая десяточка может быть получена вполне естественным путем.

Если отвлечься от цифр и просто обратить внимание на информационные ленты, то вы обнаружите, что они уже полны «Правым делом». Страсти вокруг партии кипят нешуточные. Не успел открыться очередной съезд партии, как СМИ начали активно тиражировать новость о том, что во время съезда Прохорова «скинут» с поста лидера партии. Аналитики придерживаются версии, что в «Кремле недовольны активностью олигарха» и что «будет предпринята попытка перехватить у Прохорова лидерство в партии». В итоге в среду 14 сентября лидер «Правого дела» очень жестко присёк любые попытки «сепаратизма» и распустил исполком партии. Первый день съезда партии признан недействительным. «Первая в истории попытка рейдерского захвата партии Кремлем» провалилась. В политологической среде преобладает мнение, что именно Кремль стоит за попыткой раскола в «Правом деле». Да и сам Михаил Прохоров напрямую обвиняет «чиновников из администрации президента». Мы лишний раз убедились, что Кремль — понятие «многоподъездное», что единой воли в Кремле нет, а есть лишь столкновение интересов различных групп влияния. Казус Прохорова доказывает, что при желании можно проводить в жизнь собственную позицию, если и оглядываясь на Кремль, то не всегда подчиняясь ему.

Напомню, что камнем преткновения стал вопрос о включении в список партии главы фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана. Прохоров мертвой хваткой вцепился в Ройзмана и не позволил выкинуть его из списков партии; в чем (опять же если верить источникам) пошел на прямую конфронтацию с Кремлем. Ройзман — человек, которые реально смог создать в России организацию по борьбе с наркоманией и наркобизнесом. Причем эффективную организацию. Это подтверждает и количество уголовных дел, заведенных против Фонда, от которых, выражаясь научным языком, попахивает «конфликтом интересов», а ненаучным — сговором правоохранительных органов и наркоторговцев. (Вспомним нашумевшее дело Егора Бычкова, главы отделения Фонда «Россия без наркотиков» в Нижнем Тагиле.) И странно сейчас видеть, как Кремль выступает против Ройзмана.

Один из основателей «Правого дела» Евгений Чичваркин уже написал в своем Живом Журнале, что «"Правое дело" приобретает четкие черты реальной оппозиции. Мне хочется верить, что Прохоров просчитал все на 7 ходов вперед, потому что это все не шутка юмора. Мне уже во второй раз захотелось назад в партию. Как же там у нас в России интересно» .

Третье место займет КПРФ. Безобидный Геннадий Зюганов, чья риторика не меняется последние двадцать лет, устарел еще в прошлом десятилетии, однако может рассчитывать на скоромные 7-8%, балансируя на грани проходного бала. Естественный электорат КПРФ уменьшается с каждым годом, а ничего нового и привлекательного Зюганов придумать не может. Кого увлечет идея Народного ополчения, полностью скопированная с путинского Фронта? В Кремле, кажется, наконец-то успокоились и «разрешили» КПРФ формировать вокруг себя остаточный протестный электорат. Пусть лучше стекается к легальным коммунистам, чем к Лимонову. Ведь выборы 2011 года первые, когда не создана альтернативная левая партия для оттягивания голосов у КПРФ, какими были «Родина» в 2003-м и «Справедливая Россия» в 2007 году; впервые ряды КПРФ не пытались расколоть, как было в момент ухода Геннадия Селезнева. И наконец, совершенно в рамках мексиканской схемы, где доминирование центристов во многом осуществляется за счет постоянной конфронтации «правой» и «левой» партий, Геннадий Зюганов не способен возвыситься над партийными интересами и поэтому никогда, например, не поддержит «Стратегию-31» и не выйдет на площадь, «потому что там Немцов, который в лихие 90-е разворовал страну». На данный момент Зюганов — это вечная оппозиция, атавизм 90-х, и, отводя КПРФ впервые за последние годы «унизительное» третье место, власть даст понять, что это последний срок пребывания коммунистов в Думе. КПРФ из «вечно второй», то есть из «единственной» альтернативной силы в стране, из магнита протестного голосования, будет превращена в «одну из» партий. Этим будет снижен ее оппозиционный статус. Позже, уже после ухода Зюганова на покой, остатки коммунистической партии смогут служить базой для создания в России первой внятной социал-демократической партии европейского образца. Партии, которая очень нужна России и представители которой не будут повсюду таскать с собой  «труп Сталина».

А что же остальные?

В рамках поправок к избирательному законодательству, внесенных по инициативе президента Медведева, партия, набравшая более 6% голосов, но не перескочившая 7-процентный барьер, может рассчитывать на два кресла в Госдуме; партия, набравшая от 5 до 6% голосов, — на одно кресло. Видимо, опробовать эти поправки на практике предстоит ЛДПР. Все зависит от того, решат ли пустить Жириновского в парламент одного или с сыном, депутатом Лебедевым. От этого решения зависит, сколько наберут либерал-демократы: 5 или 6% голосов.

Сейчас Жириновский дал понять, что снова будет пытаться привлечь в партию электорат, разделяющий националистические взгляды. Для этого в партийный список включен сын полковника Юрия Буданова и адвокат Евгении Хасис. Ясно, что имена «Буданов» и «Хасис» будут использованы как мем, как приманка, как символ. И более ничего. Известны они лишь в узкой среде убежденных ультраправых. И даже подобный шаг, как включение этих двух мемов в предвыборную агитацию ЛДПР, не сможет принести им ощутимых процентов голосов на выборах. Убежденные националисты с своем большинстве принадлежат к внесистемным организациями и даже боевым группам (или же разделяют их взгляды и программы) и вряд ли будут голосовать за «системного» Жириновского. Максимум, на что могут рассчитывать либерал-демократы, это взвинчивание бытового национализма, разделение на «нас» и «их». Но волны бытового национализма быстро сходят на нет, а имена «героев» быстро забываются.

В рамках 2-3% можно прогнозировать результат «Справедливой России», чье падение будет так же стремительно, как карьера Сергея Миронова, который буквально за месяц прошел путь от спикера Совета Федерации до Антиселигера.

На днях прошел съезд партии «Яблоко». В избирательный список вернулся Григорий Явлинский. Это безусловно успех. Вспомним, что когда несколько лет назад Явлинский покинул пост лидера партии и передал его Митрохину, то результаты «Яблока» на региональных выборах сразу резко упали. И отрастали назад потом очень медленно. На данный момент рейтинг «Партии ''Яблоко'' под руководством С. Митрохина», как пишет Левада-Центр, около 1%. Даже если Григорию Явлинскому силами одной своей личности удастся увеличить рейтинг партии вдвое-втрое, то все равно мы получаем около 2-3%. Но сам факт возвращения Явлинского в активную политику, что означает его участие в телевизионных дебатах, представляется крайне интересным.

В будущей же Государственной думе нам с вами стоит ожидать «мягкой коалиции» «Единой России» и «Правого дела», хотя на данный момент последние и отрицают вероятность такого поворота, что в сумме даст им вместе около 80% депутатского корпуса и полную свободу действий в любых вопросах.

 Автор - политолог, аспирант Института философии РАН

Фотографии РИА Новости