Недавние споры вокруг имперской доктрины заштатного иерея Иоанна Охлобыстина и его же желания выдвинуться в президенты практически сошли на нет. И неудивительно.

Президентская кампания о. Иоанна закончилась, не начавшись. Если бы Охлобыстин всерьез решился баллотироваться без благословения (шансы на получение которого были равны нулю), то священноначалию ничего не оставалось бы делать, кроме как лишить его сана – по аналогии с Глебом Якуниным. Причем восстановиться в сане теоретически можно, но практически – нет. В русской же исторической традиции «расстрига» – одно из самых страшных оскорблений, и это актуально и сейчас. Вспомним историю с чукотским епископом Диомидом, у которого было немало симпатизантов в консервативных православных кругах. Но после лишения сана с ним осталась кучка фанатов – более-менее респектабельные интегристы поспешили отмежеваться от бывшего владыки. Кстати, примерно то же самое произошло и с Якуниным – православные либералы явно дистанцировались от него после 1993 года, еще до того, как он был отлучен от церкви, то есть подвергнут «высшей мере» наказания.

Конечно, лишение сана не влечет за собой запрет заниматься артистической деятельностью – напротив, оно даже снимает некоторые моральные ограничения, например, в выборе ролей. Но сейчас на телевидении политкорректно выражать симпатии православию – поэтому и здесь могли возникнуть проблемы. Если не сразу, то в будущем.

Что же до самого текста доктрины, то имперская идея, пронизывающая сей документ, относится в современной России к числу симулякров, то есть имитационных продуктов. Вообще, в последнее время количество симулякров в российской действительности, кажется, зашкаливает за все разумные пределы. Например, масон Богданов как симулякр либерализма (притом, что в нынешней программе правых масса правильных слов – есть даже необходимость возврата выборов губернаторов). Или избирательная кампания Матвиенко в «Красненькой речке» как симулякр выборов (хотя и наличествовало приличное количество кандидатов – при отсутствии даже признаков реальной оппозиции). Или михалковская «Цитадель» как симулякр «большого стиля» в кино, который даже презентуют на «Оскар» – видимо, чтобы самые завзятые кинематографические зоилы без работы не остались.

Имперская идея, на первый взгляд, не столь грубый симулякр – есть немалое количество людей, которые в нее серьезно верят. Не случайно, большинство слушателей Охлобыстина остались на трибунах во время его речи – и лишь меньшая часть разочарованно покинула стадион. Но настоящая, не имитационная имперская идея предусматривает не разговоры, а жертвенность. Империя нуждается в постоянном расширении – иначе она загнивает и гибнет. Империя жива, пока есть достаточное число людей, готовых идти в изнурительный Хивинский поход или штурмовать – с кровью и потом – затерявшийся в песках Геок-Тепе, оборонять Хартум от сонмища махдистов или выступить с тремя тысячами против пятидесяти тысяч бенгальцев.

Британская империя закончилась, когда после Второй мировой войны жители метрополии не захотели тянуть на себе полсвета – надо было восстанавливать собственную экономику. Во Франции нашлись люди, которые пытались удержать Алжир (преимущественно «сопротивленцы» времен войны – Салан, Бидо, Сустель), но и они не получили достаточной поддержки со стороны общества, а демонтаж империи возглавил национальный герой де Голль, которого бывшие друзья безуспешно пытались убить. Советская империя – как «полузаконная» продолжательница Российской – погибла с уходом из Афганистана, когда перенапряжение страны и народа стало очевидным. Дальнейшие события были вопросом времени – когда генерал Громов выходил из Афгана, в Литве ведущие позиции завоевывал «Саюдис», а в Тбилиси Гамсахурдиа готовился выводить людей на площадь.

В современной России иногда говорят об империи – до кризиса 2008 года говорили чаще. Но и до, и после кризиса (и перед возможной его новой волной) практически никто не был готов даже на минимальные не то что жертвы, но и неудобства во имя имперской идеи. А раз так, то можно послушать священника-актера-оратора на стадионе и после этого вернуться в теплые квартиры к очередным делам. Или пообсуждать модную тему в Интернете, не покидая привычного кресла. Иногда можно, сидя в Москве, поскорбеть по поводу русского народа как разделенного – но тем временем русские в Эстонии вполне рационально голосуют за центристов Сависаара (первого премьера страны после восстановления независимости). В Латвии русский лидер Ушаков произносит слово «оккупация», а радикальная русская партия, которая никогда его не произнесет, получает меньше 1% голосов.

Симулякры при хотя бы относительной стабильности могут жить долго – особенно, если их поддерживает власть, подпитывая ресурсами. Но когда «гром грянет», они окажутся бесполезны – как любые (хоть талантливые, хоть бездарные) картонные декорации под начавшимся ливнем.

Автор — первый вице-президент Центра политических технологий

Фотография РИА Новости