Встреча с Путиным – лучшее место, чтобы обделаться на глазах у всего мира. В галстуках или без галстуков, безусые или в усах, с пиджаками или в кринолинах – ну, дуреет народ от непосредственных контактов с властью. То ли народ для нашей власти больно туп, то ли власть много прекраснее, чем нашему народу надо.

Последняя встреча Владимира Путина с писателями земли русской выглядит какой-то совершенно уж отборной бессмыслицей. Конечно, писатель там был особый. По большей части, тот тип творца, кого у Булгакова звали «тетюшанская гомоза». Народ проверенный, надежный. Это как кобыла Брыкина из того же «Театрального романа»: «Брыкинская кобыла не понесет».

И все же: зачем он к ним пришел? И почему они на него пришли? Путин сказал, что его привело к писателям острое желание получить из первых рук ответ на вопрос: «Чего вы бы хотели от органов власти и управления, прежде всего на федеральном уровне?»

Здорово, да? Это как загадай Хоттабычу три желания. Начальник всея Руси – вот он, через стол, почти рукой подать. Прост, как правда. Говоря словами покойного Ельцина, «чудесная Володина улыбка». Обстановка располагает к любознательности – и по многим причинам. У страны еще не прошла отрыжка от густой череды федерального плутовства. С высоким олигархом шумно сыграли в «плюнет-поцелует». Прогнали прочь лучшего министра, а худших берегут. Мир вроде как летит в новый кризис, но с нами или без нас – молчат. На Кавказе мелкие районные шишки ездят уже двумя бронированными «мерседесами», но и их достают. Никто не знает, что есть путинский Фронт и куда он делся сразу после Съезда «жуликов и воров». Два главных правителя страны сами признались, что уже давно состоят в антиконституционном заговоре, но никто за ними не приходит. Что летает – падает, что плавает – тонет. Все прочее – горит.

Словом, интересно.

Первым пред высшие очи прорывается Михаил Веллер. Писатель, публицист, трибун. Славен непримиримостью ко всему, кроме самого себя. На цель заходит издали, плавными кругами. Через «Слово о полку Игореве», через гений Сталина – непосредственно к нашим бедам. «Падение началось где-то на рубеже 1980-х, когда ввели указом написание произношения на русском языке Алматы вместо привычного Алма-Ата и Таллинн с двумя «н»… Это продолжилось произношением и написанием «в Украине», хотя 300 лет говорили «на Украине».

А как было с предлогами до Переяславской рады? Этого Веллер не сказал. Но (писатели меня поймут) тут важны не столько слова, сколько контекст. Из того, что выпалил Веллер и чем он явно понравился Путину, вытекало, что мы зря отдали Таллинну лишнее «н». А прояви мы своевременно державную волю и убереги Алма-Ату от новаций, так и лихих 90-х удалось бы избежать, и приватизация пошла бы не по Чубайсу. Да и сам Путин, к радости нынешних либералов, так и остался бы в отставных подполковниках с девицами «бол бола больше» на выданье.

Но история, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Но зато у неё есть повелительное. Под добрым, но строгим взглядом национального лидера писатели просто распоясались. Дарья Донцова потребовала, чтобы Путин появлялся на публике с книгой в руках. Это вообще одна из самых прелестных частиц диалога власти и властителей духа.

Популярная сочинительница детективов Дарья Донцова говорит:

«Первый вопрос. Владимир Владимирович, я Вас видела за штурвалом, в подлодке, с винтовкой, с удочкой, я Вас ни разу не видела на открытии книжного магазина, никогда».

В.В. Путин: «Я бывал».

Дарья Донцова: «Я просто не видела. Если наше высшее чиновничество возьмет с Вас пример, а они возьмут с Вас пример (хотя бы из подхалимства), и возьмут в руки, так и быть, книгу…»

В.В. Путин: «Почему обо всех так думаете?»

Дарья Донцова: «Нельзя заставить читать, но если читает начальство, может быть, будут читать книги. Причём неважно, чтобы это были обязательно советские, русские писатели, читайте любую книгу, возьмите в руки любую книгу и читайте».

Тут всякий, кто мало-мальски старательно учился в отечественной школе, невольно вспомнит «Мертвые души» и хрестоматийного Петрушку, слугу Павла Ивановича Чичикова, заядлого, если помните, книгочея. «Петрушка ходил в несколько широком коричневом сюртуке с барского плеча и имел, по обычаю людей своего звания, крупный нос и губы. Характера он был больше молчаливого, чем разговорчивого; имел даже благородное побуждение к просвещению, т.е. чтению книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно всё равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник, — он всё читал с равным вниманием; если бы ему подвернули химию, он и от нее бы не отказался. Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз чорт знает что и значит».

Пригласив наше высшее чиновничество в последователи Петрушки, Дарья Донцова зажгла перед просвещенным Отечеством серебряную нить надежды на мрачном горизонте, но писатель Сергей Минаев пошел еще дальше и одним махом развеял и грозовые тучи, и заодно шаловливые облака любых сомнений: «Я полагаю, что вопрос решён со следующим годом, с президентскими выборами. Там все понятно».

Писатель молчаливо согласились: мол, да, всё понятно. Только писатель Р.В. Злотников тактично поинтересовался: «Владимир Владимирович, скажите, а эта встреча не под выборы сделана?» На что получил совершенно ошеломивший его ответ: «Нет. У нас выборов пока нет – выборы у нас ещё впереди».

Писатель поперхнулся. Он, конечно, по большей части фантаст, можно сказать, творец в определенном смысле неземной. Но нельзя же так? Партии провели съезды, многие снесли кандидатские списки к Чурову и даже получили положительную отмашку. Да и сам Путин только что и как раз на предвыборном съезде назвал себя следующим гарантом. И, хотя перечить нацлидеру не положено, писатель робко возразил: «Ну как? Уже началась предвыборная кампания».

Но Путин и не таких возвращал от фантазий к действительности. Он ничего не объяснял. Он просто отрезал: «Нет!»

Насколько я могу судить, в последнее время интерес общественности к подобного рода встречам малость поугас. Это жаль. Ленивые лишают себя очень острых ощущений. Слушая, а затем и читая диалоги Путина, я в разных местах то вскрикивал, то всхлипывал, то заламывал руки и воздевал очи горе. Что они все там несли! Михаил Веллер, Бог весть от каких энциклопедий, вдруг категорически отказал писателям и политикам в возможности профессионального роста заграницей. А как же Ленин, Троцкий, аятолла Хомейни? А как же Герцен, Тургенев, Бунин? Писатель Андрей Баконин жаловался на китайцев, которые делают игрушки точь-в-точь, как наши танки времен войны, чем наносят немалый урон российскому патриотизму. Большой издательский начальник г-н Кондаков настаивал на правительственной доплате за сочинения, отражающие «дух и букву» нашей Конституции. И ещё там говорили, что литературная макулатура перестает быть таковой, если её герои «читают русскую классику».

Скажу прямо: по всем вопросам, связанным с собственно литературным процессом В.В. Путин выглядел хоть немного, но компетентнее и достойнее своих собеседников. Когда я смотрел на телевизионный экран, то видел эрудированного, раскрепощенного, уверенного в себе государственного деятеля высокого полета.

Но едва лишь закрывал глаза или отворачивался, то перед моим мысленным взором возникал причудливый образ, органично сочетавший в себе крупного мошенника, средней руки пролазу и мелкого лгунишки.

Писатели, в общем-то, не утруждали могущественного собеседника вопросами общественной значимости. Ни Юрия Шевчука, ни Олега Басилашвили среди них не обнаружилось. Но один вопрос Захара Прилепина заставил Путина пустить в дело свое знаменитое мастерство лгать на голубом глазу.

Писатель спросил про знаменитого путинского приятеля Геннадия Тимченко, бывшего питерского гэбэшника, который сказочно обогатился, став фактическим монополистом по вывозу российской нефти заграницу. Причем вопрос казался даже не кумовства на высшем уровне, а финского гражданства этого миллиардера, который платит налоги со всех своих сказочных доходов не в Москве, а в Хельсинки.

Ответ Путина не поддается пересказу, поскольку лишен всякой логики и смысла: «Я гражданина Тимченко знаю давно, с периода работы в Петербурге. Он работал со своими друзьями и коллегами в «Киришинефтеоргсинтез», такая компания есть, Киришский нефтеперерабатывающий завод. И когда пошёл процесс приватизации, они отделили свою часть, которая занималась экспортом нефти, нефтепродуктов. Просто сделали частную компанию, где-то в самом начале 1990-х годов. И вот постепенно начали эту компанию развивать. Он пришёл в бизнес не вчера, не позавчера – с первого шага, когда была разрешена приватизация. И уверяю вас (я знаю, что много пишут по этому вопросу), абсолютно без всякого моего участия, они просто создали компанию и работали. И когда объёмы стали такими, что потребовалось, чтобы кто-то из них обязательно был на той стороне границы, организовывал эту работу. Вот как я себе представляю, они и выбрали его для того, чтобы он переехал туда и там продолжил корпоративную работу. И, насколько мне известно, действительно принял это финское гражданство, но он является гражданином России, насколько мне известно, тоже. И всё это делается не из-за того, что ему хорошо или плохо, а делается из-за того, что у нас нет безвизового режима с Европой и невозможно организовывать работу должным образом. И такая проблема у многих представителей бизнеса. Только процентов 90 скрывают, что имеют грин-карты или гражданство, а он нет, вот и всё».

Уважаемые читатели, есть ли среди вас хоть один, кому до сих пор не понятно, что Путин, выражаясь его любимой лексикой, «несет пургу»? Он отвечает на вопросы, о которых его не спрашивали, и молчит о том, что всех интересует. При чем тут «вчера или позавчера»? До режима Путина этот Тимченко был никто, и только при Путине стал богачом мирового масштаба – вот в чем суть. И налоги он платит не России. И про «невозможность» торговать нефтью без виз – тоже вранье. И вот ещё. Если 90 процентов наших крупных бизнесменов имеют заграничные паспорта, то почему правитель России, 12 лет клепавший такой невыносимый режим, не застрелится? Если крупнейший нефтетрейдер планеты и главный перекупщик российской нефти остается загадкой для чекиста и, по совместительству, премьер-министра (сравните путинское «это так я себе представляю», «насколько мне известно») – то на кой ляд нашей родине вообще такой нелюбопытный премьер?

А уж в том, что касается «Транснефти» – вообще напластования самой откровенной лжи. Показательна первая реакция Путина на упоминание гигантского воровста.

«В.В. Путин: Это где, в какой компании? – Захар Прилепин: «Транснефть».

Фантастика! У него что, в каждой конторе воруют по 4 миллиарда долларов в год? Впрочем, тут же выясняется, что лидер просто выигрывал время, чтобы ловчее солгать. Как Шевчуку приплел ни к чему коксующиеся угли, так и здесь заюлил вокруг юридических дефиниций: «Есть нарушения и есть нарушения. Есть нарушения, которые связаны с нарушением действующего законодательства и являются уголовно наказуемыми деяниями – хищения, кражи, обман, подкуп, взятки и так далее. А есть нарушения, которые не являются уголовно наказуемыми, – это не целевое расходование средств. Не по «Транснефти», а по региону, любому… Допустим, губернатор обязан истратить деньги (условно) на жилищное строительство, а он направил на улучшение здравоохранения (очень условно). Он в принципе не целевым образом израсходовал деньги, но это не преступление – ничего не украл. В принципе то же самое может быть и у «Транснефти». Предполагалось, что они истратят деньги по одному направлению, а они истратили по другому. Это первая часть Марлезонского балета. Есть вторая. В принципе то, что проверяет Счётная палата – она должна проверять и проверяет в основном по закону, она должна так действовать, – траты бюджетного характера. «Транснефть» – это коммерческая организация. Они могут проверить и сказать: «Да, ребята, посмотрите, у вас там, чего-то, не бьёт по экономике». А если там есть уголовно наказуемые вещи, они передают в прокуратуру. Уверяю вас, если бы там было что-то уголовно наказуемое, там бы уже люди сидели за решёткой».

Если бы мы не были знакомы с другими перлами этого чудо-юриста, то впору бы остолбенеть от отчаяния. Но Путин – лжец, прокаленный всеми солнцами, провеянный всеми ветрами. «Нецелевое расходование бюджетных средств – это 285.1. Уголовного Кодекса РФ. Если израсходованная сумма ниже полутора миллиона рублей, то наступает административная ответственность (выговор, снятие с должности, регрессные иски). Если хоть рублем выше – ответственность уголовная – арест, заключение, тюрьма. Так что с губернаторами все ясно, но это касается и государственных кредитов коммерческим организациям. Вот разъяснение Р. Артюхина, ведущего специалиста Главного управления федерального казначейства Министерства финансов Российской Федерации»: «Все без исключения средства, выделяемые из федерального бюджета, носят целевой характер». Без исключения! Без всяких там ребят и «чего-то».

И наконец, очаровательна логика будущего пожизненного правителя России. Если сидят, значит, что-то было. Если не сидят, значит, ничего не было. Это первая часть Марлезонского балета. Есть и вторая, где Тимченко сидит в Финляндии, а Ходорковский – в тюрьме.

Очаровательным был вопрос писательницы Т.В. Устиновой: « А можно я, Владимир Владимирович, о свободе?»

И еще очаровательнее ответ: «Секундочку».

Знаем мы эти секундочки, когда Путина спрашивают о свободе.

Фотографии РИА Новости