Если бы доставленная по гласу Угодника Иоасафа в Ставку чудотворная Песчанская икона Божьей Матери, пребывавшая там с 4 октября по 15 декабря 1915 года, осталась в войсках и впредь, а не была удалена остывшими в вере и проникнутыми жидовским материализмом царедворцами, то победа над Германией была бы скорой и несомненной; русский народ не изнурил бы себя в войне до конца, «до полной победы… еврейства над христианством», и русские патриоты уберегли бы Россию от большевиков — уверен товарищ Обер-Прокурора Святейшего Синода князь Н.Д. Жевахов («Воспоминания…», изд-во «Царское дело», СПБ, 2008, стр. 120-121).

Если бы ставленники глобальной закулисы не оклеветали большевиков, настоящих русских патриотов, которые пользовалось единственной привилегией партийца — работать до седьмого пота и первыми вставать из окопа, то Советский Союз и ныне озарял бы народам путь к светлому будущему — уверен лидер КПРФ Г.А. Зюганов.

Здесь, конечно, возможны варианты. Патриотический публицист Павел Краснов более строг к большевикам. Им следовало заставить работать до седьмого пота не себя, а обнаглевшее мужичье, демонстративно не желавшее трудиться на советскую власть.

Если бы по уму, уверен Павел Краснов, то «Сталин должен был «прессануть» осатаневшее быдло с необходимой жестокостью, но на два года ранее… Нужны были и приклад в зубы, и пули, и штык под ребро. Если потребуется, то и пулеметные роты для особо упертых, чтобы промыть мозги свинцом, при необходимости даже вешать мерзавцев вдоль дорог. Потому что быдло понимает только язык силы. Так были бы погублены тысячи, пусть даже десятки, но спасены сотни тысяч. Всего этого Сталин не сделал, а должен, обязан был сделать. По большому счету его за это надо было бы судить за преступное бездействие…»

Короче, если бы Сталин в годы коллективизации вел себя как настоящий патриот (вроде Павла Краснова), а не как либеральный слюнтяй, наподобие Зюганова, в СССР было бы все нормально и посейчас.

Если бы мы называли себя не сырьевым придатком Запада, а, наоборот, Запад технологическим придатком России, уверен публицист В.Т. Третьяков (сборник «Динамика инноваций», Новосибирск, «Тренды», 2011, стр. 235), то возникло бы новое общественное сознание, с энтузиазмом устремленное к будущему. Благодаря каковому сознанию и «использованию оригинальных русских методов управления» в ХХ веке и стали возможны два технологических прорыва России (индустриализация 30-х и ракеты-космос 50-60-х).

Насчет оригинальных методов управления — это, пожалуйста, к Павлу Краснову. Можно, впрочем, и к князю Жевахову — он, как и сам В.Т. Третьяков, гуманист и благую идею ставит превыше грубой материи. Остается пустяк: определиться с идеей. Хорошо, когда она одна, как у В.Т. Третьякова. А ежели больше? Иные, говорят, способны удержать в голове две, три и даже более идей.

Если бы Россия, отравленная европейским ядом за три века романо-германского ига (начиная с раскола и Петра Первого, прорубившего окно куда не надо), сумела сберечь исконный геополитический дух и объединилась в органичный теллурический союз с немцами против талассократов из США и Британии, мы избежали бы двух нелепых исторических ошибок в виде Первой и Второй мировых войн — уверен евразиец А.Г. Дугин. А так вышло черт знает что: родные сухопутные державы мутузят друг друга, хотя единственно верное геополитическое учение указывает, что им бы следовало вместе сражаться с атлантической анакондой…

Тогда все было бы замечательно. Вот вам цена ложной идейной установки! Ах, право, зачем нельзя послать А.Г. Дугина назад в 17-й век, чтобы он там уберег Родину от катастрофы. А заодно исправил бы свою оплошность по части логики: с одной стороны, иго романо-германское, а с другой — Германия нам родной теллурический брат… Впрочем, бог с ним; не следует слишком многого требовать от патриота и евразийца.

Лирическое отступление о выборах 1996 г.

Удивительно, но похожим образом мыслят и носители альтернативной идеологии.

Если бы олигархи в 1996 г. противозаконно не протащили Ельцина в президенты, то победил бы Зюганов, а через четыре года все поняли бы, что это плохо, и выбрали кого-нибудь другого, хорошего. И все тогда пошло бы нормально — уверен демократичный обозреватель «Огонька» Дмитрий Губин. Прогрессивный обозреватель «Новой Газеты» Юлия Латынина думает примерно так же.

Пред мощью аристократов из патриотического лагеря автор теряется и почтительно замолкает, смиренно прижимая треух к засаленному тулупчику. Сами-то мы не местные, откуда нам знать про тайные переломы на исторических путях Родины. Но перед демократической публикой, которая как бы попроще, он все же решается на два скромных замечания. Да-с!

Замечание первое. Зюганов в 1996 г. не проходил и не мог проходить в президенты по чисто техническим причинам. Взять более 50% в первом туре ему было не под силу — те, кто жил в России в середине 90-х, помнят, что коммунисты у масс восторга не вызывали. Как, впрочем, и Ельцин. В первом туре у него было лишь 35.3 процента; у Зюганова — 32.0. Но во втором туре к Ельцину, так или иначе, отходили голоса трех главных аутсайдеров — как на подбор антикоммунистов: А. Лебедь (14.5%), Г. Явлинский (7.3%), В. Жириновский (5.7%). Итого потенциал роста — 27.5 процентов. Для победы Ельцину было достаточно взять чуть более половины из этого резерва. У Зюганова потенциал был в два-три раза меньше.

Противозаконные манипуляции, естественно, тоже имели место, но, если пересчитать в масштабе всей страны, не более чем на три-пять процентов. По той, в частности, причине, что влияние ельцинской администрации на региональные элиты (именно они, а не мифологизированная ГАС «Выборы» — главный приводной ремень электоральной фальсификации) было еще весьма слабым. Особенно в первом туре. Ко второму, когда победитель стал очевиден, республиканские начальники наперегонки кинулись демонстрировать лояльность. Тут, конечно, полилось от души — хотя не очень уже и требовалось.

Но в целом по стране приписок было существенно меньше, чем сегодня, когда масштаб манипуляций в пользу Центра утроился. К тому же их немалая часть (особенно в первом туре) была в пользу Зюганова — в тех регионах, где местную власть контролировали истинные коммунисты-ленинцы. Республики Адыгея, Алтай, Дагестан, Карачаево-Черкесия, Мордовия, Северная Осетия, Чувашия, а также Орловская, Кемеровская области и провинциальные территории так называемого «Красного пояса».

Если сделать отдельный расчет только по республикам, то там в первом туре Зюганов набрал 39.5% против 35.3% у Ельцина — в немалой степени за счет республиканского административного ресурса, который был настроен резко против ненужной ему демократии. Само собой, основной вклад в поддержку Зюганова внесли сельские территории — как самая зависимая от воли местного начальства зона.

Отдельный срез по городам России (они в электоральном поведении гораздо меньше зависят от воли руководства) дает противоположный результат. У Ельцина в городах в первом туре было 57.4%, в то время как у Зюганова 14.9%. Во втором туре горожане предсказуемо прибавили Ельцину значительно больше, чем Зюганову: в итоге стало 76.1% против 19.0%. Между прочим, в городах проживает три четверти российского населения.

Вывод ясен: зона, сильно зависимая от административного ресурса, где наблюдались тогда и наблюдаются сейчас массированные фальсификационные вбросы, в первом туре работала скорее на Зюганова. Во втором, что характерно, стало наоборот. Лишнее подтверждение тому, что республиканские власти вертят электоральными итогами, как хотят, в зависимости от собственной выгоды. В первом туре они ставили на Зюганова; во втором толпой кинулись под побеждающего Ельцина. Естественно, из второго тура благонамеренные обличители «лихих 90-х» и черпают материал для обоснования идеи о якобы украденном у Зюганова президентстве.

Как всегда в стохастических процессах, есть и яркие исключения: в электорально зависимых Калмыкии и Ингушетии избиратель с удивительной монолитностью выступил за Ельцина уже в первом туре. Ничего удивительного: для новых республиканских лидеров К. Илюмжинова и Р. Аушева возвращение коммунистов в Кремль было бы концом карьеры. Отсюда столь массовая и устойчивая (на протяжении целых двух недель) любовь калмыков и ингушей к демократии.

В 1999 г. ингушский избиратель столь же страстно и массово (88%!) полюбил блок «Отечество-Вся Россия», в руководство которого — какое совпадение — в то время входил Р. Аушев. Нелегко узреть здесь диктат Кремля, который в ту пору открыто воевал с ОВР. Скорее уж диктат регионального лидера.

 В Дагестане радикальная смена электоральных симпатий произошла быстрее — за две недели, с 16 июня по 3 июля 1996 г. В первом туре Г. Зюганов (при очевидной поддержке местных властей и явных признаках фальсификаций) получил 63.2%, а Б. Ельцин 28.5%. Через две недели у Ельцина (опять при очевидной поддержке местных властей и явных признаках фальсификаций) стало уже 53.1%. У бедного Зюганова — 44.3%.

Товарищи сообразили, что в первом туре поставили не на ту лошадь (конечно, им помогли звонки из Кремля), и со страху крутанули ручку электоральной шарманки назад круче, чем следует. Получилось забавно. Только при чем здесь всенародная поддержка Зюганова и диктат олигархов?

Несложно заметить, что мудрые и гибкие избиратели Дагестана и тогда, и ныне с неизменным единодушием одобряют единственно верный курс той партии, которая в данный момент ближе республиканскому руководству. Вкус у руководства немного переменчив, но тут уж ничего не попишешь. К тому же в последние 12 лет жизнь налаживается: руководству (а значит, и избирателям) с необоримой силой нравится одна и та же партия — «Единая Россия».

Так уж устроена наша политическая практика. Если бы она была устроена иначе, это был бы уже не Дагестан. А, допустим, Ингушетия… В любом случае, точно не Люксембург.

Олигархи, понятно, в 1996 году давили на избирателя через ТВ и другие принадлежащие им СМИ, через песни и танцы бескорыстных мастеров культуры и т.п., и т.д. Но с дистанции никого не снимали, тиражей не арестовывали, нашатырем в глаза не плескали, в тюрьму не сажали и даже допускали до телевизора.

 Это длинный и весьма специальный разговор, но суть проста: мифическое президентство Зюганова 1996 г. — аберрация ретроспективного взгляда из путинской эпохи (когда на выборах возможно почти все — как было в СССР и как осталось в Дагестане) на ельцинскую — когда административные ресурсы Центра были куда скромней. Их дефицит приходилось компенсировать олигархическим аутсорсингом. Правильно это или неправильно, и что было бы, если бы этого бы не было — тема для столь ослепительных умов, что автор опять теряется в нерешительности.

Второе. Не совсем понятно, откуда благая уверенность, что гипотетический Зюганов, придя к гипотетической власти в 1996 г., не установил бы, подобно Путину, союз с теми же силовиками и не превратил бы публичную политику в то, чем она сделалась сейчас? Почему бы ему не зафиксировать тот же номенклатурный реванш, только на более раннем и грубом уровне? С опорой на Союз офицеров, на спецслужбистов типа Антюфеева (который был из Прибалтики, а стал из Приднестровья), на полковников и генералов типа Квачкова, Макашова, Алксниса и пр., и др.? Отменить, в конце концов, вообще эти выборы, ибо Родина в опасности! Она, слава богу, у нас в опасности всегда.

С какой стати гипотетический Зюганов непременно должен действовать так, как мыслится демократичному Дм. Губину? Только потому, что так действовал Борис Ельцин, который весной 1996 г. отказал генералу Коржакову с его плодотворной идеей чрезвычайного положения вместо выборов?

 Не понимаю. Не зюгановскую потенциальную стратегию не понимаю (тут как раз все более-менее ясно), а стиль мышления свободолюбивых интерпретаторов истории.

Братский спор демократических славян

Ладно, лирическое отступление закончено, возвращаемся к конкретным образцам мышления в стиле «если бы…».

Если бы циничный Чубайс не создал класса олигархов, а по-хорошему отдал власть умному и благородному Явлинскому, у нас была бы настоящая демократия — уверена партия «Яблоко». Ну, что тут скажешь. Крестьянский опыт говорит, что для политики потребны ресурсы. Крестьянская память подсказывает, что «Яблоко» принимало их от щедрой «группы «Мост» В. Гусинского. В союзе с бескорыстным генералом КГБ Ф. Бобковым и святым семейством Лужковых. Каковой конгломерат, конечно, вовсе не был олигархическим — потому что поддерживал «Яблоко»… И вообще Лужков как политический партнер лучше Чубайса, не правда ли?

Если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой — уверен премьер Путин. Пожалуй, это самое здравое суждение из всех перечисленных.

Если бы в свое время послушали Р.И. Хасбулатова, уверен Р.И. Хасбулатов, все было бы совершенно иначе! И ведь, правда, было бы. Не поспоришь.

Если бы Е.Н. Батурина не была женой мэра, уверен мэр Лужков, ее капитал был бы гораздо больше. Тоже правда: ведь Е.Н. Батурина имела неплохой шанс быть женой премьер-министра.

Такое случилось бы, если бы на выборах 1999 г. вместо путинского «Единства» в союзе с правыми либералами победил антипутинский тандем Примакова-Лужкова в союзе с региональными тяжеловесами типа Шаймиева, Рахимова и Магомедова и перспективой парламентского большинства в коалиции с лево-либералами и коммунистами.

Если бы В.В. Путин не надрывался, как раб на галерах, а мирно занимался бизнесом, контролируя, как и положено скромному подполковнику КГБ, не более трети нефтегазового экспорта России, он тоже был бы куда благополучней. Разве нет?

Если бы Д.А. Медведев имел достаточно решительности и мог в критический момент проявить самостоятельность, то…

…то В.В. Путин не сделал бы его президентом.

Если бы Ельцин не мучился комплексом вины за развал СССР и не хотел видеть на своем месте жесткого лидера, готового решать державные задачи, мы могли бы иметь президентом С. Степашина, С. Кириенко, бог знает кого еще. И кто знает, было бы это лучше или хуже.

Если бы граждане России не западали на дешевую риторику, не писали кипятком от сортирного юмора, думали головой и ходили на выборы…

Если бы тетеньки в избирательных комиссиях не вели себя как верноподданные курицы…

Если бы молодежи не было все по фигу…

Если бы мы умели интересно и четко формулировать свои идеи и доносить их до читателя/избирателя…

Если бы у нас был читатель/избиратель…

…То все было бы по-другому. Конечно.

Поток подобных рассуждений свидетельствует об исчерпанности дискурса. Претензии артикулированы, ответы получены; они признаны неудовлетворительными; еще раз артикулированы… Дискуссия крутится в замкнутом цикле и не нуждается в слушателе. Попытка зацепить аудиторию чем-то свежим кончается либо мордобоем в телестудии (хит сезона), либо новой конспирологической байкой, либо каким-то уж совсем запредельным маразмом вроде организационного, геотектонического или климатического оружия, направленного глобальной закулисой против СССР и России.

Тревожит нарастающий масштаб безумия, которое воспринимается уже как норма — за отсутствием реальной нормы человеческого бытия.

Братский спор демократических славян между собою — частное проявление общего кризиса мысли и слова в путинской России. Воздымая перст с призывом «Покайтесь, нечестивцы!», старожилы «Яблока» напоминают святого столпника о. Федора, прижимающего к чистому сердцу остатки лужковской колбасы. Неинтересная стратегия — что по форме, что по сути. Избиратели хотят новой конкретики и новых идей. Поэтому так популярен А. Навальный — он говорит не о правах, свободах и нравственности, а о конкретных и понятных обитателю путинской России бабках.

Впрочем, на безрыбье декабря 2011 года, возможно, сойдет и по-старому. По крестьянскому разумению, путинская дума с Явлинским все-таки лучше, чем путинская дума без Явлинского. Не за Зюганова же голосовать. Не за Богданова же. Но все равно эти демократические муки — лишь затухающие судороги 90-х, когда в стране еще была жизнь, выборы и будущее.

 Так же пресно сводят счеты акыны коммунизма, социализма, национал-патриотизма, антиглобализма, а в последнее время даже развитого центризма-путинизма. Ну, сколько можно обнажать торс, нырять на дно морское и кататься на байке в ответ на реальные экономические и социальные проблемы?

Россия потихоньку подъезжает к социокультурной катастрофе, когда а) не о чем говорить, б) не с кем говорить, в) по умолчанию не нужен язык, на котором можно говорить. Эпоха есть растянутый на 10 лет гимн мычанию. Власть целеустремленно понижала уровень человеческих запросов — и преуспела. Пипл, при всем к нему уважении, хавает то, от чего отвернулся бы десять лет назад. Взрывы на Северном Кавказе (где, слава богу, наведен конституционный порядок) в эмоциональном отношении вызывают не больший отклик, чем сводка погоды: опять кровью дождит. Кто-то кого-то мочит в сортире. Кто? Кого? Зачем? Да какая разница…

Му-у-у!

Они сами не заметили, как деградировали в каждодневном вранье. Придумать путинский нырок за амфорами в дни десятилетнего юбилея гибели подлодки «Курск» могли лишь окончательно разжиженные от отсутствия конкуренции мозги. У любого, в ком сохранилось немного — не совести даже, а хотя бы памяти, при взгляде на амфоры возникает простая ассоциация: «А чего бы ему, с таким рельефным торсом и феноменальной удачливостью не нырнуть десять лет назад к задыхающимся морякам? Вдруг бы вытащил?!»

Но нет. Вместо памяти ТВ-мычание и виртуальный народ, сплоченно поднимающийся с колен. Пустое десятилетие. Нулевые годы.

И охранители, и ниспровергатели, и гордые закоренелой девственностью старые девы от демократии — неинтересны. Даже самим себе. Социокультурное пространство распадается на секты по интересам. Каждый несет свою пургу и в нее же верит. Или, чаще, уже не верит. Нация, которую за ненадобностью живого русского языка объединяет лишь властное мычание, футбол и титьки несостоявшейся шпионки — нация угасающая. Отсюда — по аналогии с Навальным — популярность Дм. Быкова. Он говорит конкретно и на живом языке. И слава богу, а то совсем бы конец.

Эпоха путинского консенсуса выдыхается. Она еще стоит, вертикальная, но внутри пуста. Атмосферное давление падает. Не то, чтобы на горизонте была буря — ей просто неоткуда взяться, но отдельные завихрения неизбежны. Не из широких народных масс (которых нет), а из номенклатурных слоев, которые, скорее всего, попытаются силой удержать или переделить между собой свое владычество над пустыней. Это органично для разжиженной атмосферы, когда наверх поднимается все самое плавучее.

Ничего умного для сохранения власти они придумать давно уже не могут. Значит, будут придумывать глупое. А что может быть глупей и трусливей властного террора, запрета оппозиции и фальсификации выборов?

Графика - Михаил Златковский / zlatkovsky.ru