В конце сентября Владимир Путин и Дмитрий Медведев объявили о новой конфигурации исполнительной власти на ближайшие шесть лет. Рокировка внутри тандема стала очередным актом в процессе укрепления вертикали власти, начавшегося после ухода Бориса Ельцина с поста президента страны. Политологи высчитывают, сколько лет будет лидеру нации в 2024 году, и проводят параллели с периодом брежневского застоя. Настолько ли все фатально? Можно ли ожидать перемен?

В России периоды политического «потепления» и «похолодания» синхронизированы с периодами усиления и ослабления Запада. Так, переход от НЭПа к политике коллективизации, ускоренной индустриализации и массового террора произошел одновременно с началом Великой депрессии. Быстрое послевоенное восстановление Европы, консолидация стран Запада под началом США были важными факторами того, что к 1953 году большая часть советской элиты осознавала необходимость реформ. Переход от преобразований Хрущева-Косыгина к консервации политической системы СССР совпал по времени со студенческими революциями 1968 года и последующим кризисом 1970-х годов на Западе (стагфляция и энергетические кризисы 1973 и 1979 годов).

В 1980-е годы ситуация в мире радикально изменилась: «неолиберальная революция» Рейгана и Тэтчер, демократическая трансформация стран Южной Европы, начало рыночных преобразований в Китае способствовали тому, что необходимость реформ осознали и в СССР. В условиях резкого падения цен на нефть в середине 1980-х годов, ускорения евроинтеграции, динамичного экономического роста в развитых странах и усиления международного влияния США России пришлось осуществлять радикальную перестройку общественно-политической и экономической системы. Однако на рубеже тысячелетий обстановка в мире вновь переменилась: крах высокотехнологичного рынка NASDAQ в 2000 году, рецессия в США в 2001-м, теракты 11 сентября, трудности США в Ираке и Афганистане, провал референдума по ратификации общеевропейской конституции в 2004 году, начало ипотечного кризиса в США в 2007-м, потрясения на финансовых рынках в 2008-2009 годах свидетельствуют об ослаблении стран Запада в первом десятилетии XXI века. Одновременно с этими событиями в России начали набирать силу авторитарные тенденции: взятие под контроль Кремля центральных телеканалов, повышение процентного барьера для прохождения партий в Государственную думу, отмена выборов губернаторов.

Мировой экономический кризис, который начался в 2008 году, является системным. Как и кризисы 1930-х и 1970-х годов, нынешний кризис завершится лишь тогда, когда произойдет структурная трансформация мировой экономики, включая формирование новой модели экономического регулирования, новой модели мирохозяйственных связей и международных валютных отношений. Как показывает опыт Великой депрессии и стагфляционного кризиса, период выработки и реализации новых институтов и механизмов экономического развития, характеризующийся неустойчивостью мировой экономики, продолжается в течение примерно десяти лет. Поэтому можно предполагать, что мировая экономика вернется на устойчивую траекторию роста в 2020-е годы. Тогда же, по всей видимости, России придется радикально перестраиваться, с тем чтобы адаптироваться к изменениям, произошедшим на международной арене.

Каким будет содержание будущей трансформации страны? После 1991 года Россия совершила попытку тройного перехода — от империи к нации, от плана к рынку и от тоталитаризма к демократии. Относительно успешным оказался лишь транзит от советского планового хозяйства к рыночной экономике.  Безусловно, сегодня в российской экономике есть множество проблем: сильная зависимость бюджета от нефтегазовых доходов, разросшийся за последние годы госсектор, низкое качество работы регулирующих институтов. Однако эти проблемы лишь частично связаны с преодолением советского наследия: с подобными трудностями сталкивается большинство стран — нетто-экспортеров нефти. Более трудными оказались вопросы построения функционирующей демократии и создания политической нации. Эти задачи придется решать реформаторам будущих поколений.

Политическая реформа

Никакие позитивные изменения, однако, невозможны в будущем без проведения в стране полномасштабной политической реформы, которая позволила бы гражданам реально влиять на политику властей через принятые во всем цивилизованном мире демократические институты и механизмы, заставлять политическое руководство страны отвечать за свои ошибки, добиваться корректировки неверных шагов властей.

Важнейшим аспектом будущей политической реформы станет вопрос конфигурации власти. В России в течение последних двух столетий были разделены функции главы государства и главы правительства. В царское время в компетенцию Совета министров входили вопросы государственных финансов, сельского хозяйства, дорожного строительства, образования здравоохранения; Министерство обороны, Охранное отделение, Министерство иностранных дел подчинялись императору. Эта традиция пережила революции 1917 и 1991 годов: в современной России председатель правительства ответственен за экономику и социальную сферу, а президент — за внешнюю политику и безопасность. Это разделение может сохраниться и в будущем, однако его необходимо ввести в демократические рамки.

Одной из слабых сторон Конституции 1993 года была фактическая неподотчетность правительства парламенту. В течение последних полутора десятилетий органы законодательной власти практически не оказывали влияния на формирование состава Кабинета министров. При этом нижняя палата федерального собрания не несла политической ответственности за последствия реализации принятых ею решений, что негативно отражалось на законотворческом процессе. Несбалансированность полномочий законодательной и исполнительной ветвей власти блокировала демократический политический процесс в 1990-е годы, а в последующий период способствовала укреплению авторитарных тенденций. Чтобы сделать правительство подотчетным парламенту, необходимо увязать порядок формирования Кабинета министров с результатами парламентских выборов.

Коалиция партий, одержавших победу на проходящих раз в четыре года парламентских выборах, должна будет формировать социально-экономический блок правительства. Целесообразно вернуться к выборности губернаторов и ликвидировать институт полномочных представителей президента в семи федеральных округах. Ну и конечно, избирать президента раз в пять лет не более чем на один срок.  Избранный президент должен представлять в парламент свои кандидатуры на занятие руководящих должностей в министерствах силового и внешнеполитического блока, которые должны утверждаться 2/3 нижней палаты парламента, формируемой по смешанной (пропорционально-мажоритарной) избирательной системе. Верхняя палата парламента должна будет формироваться из губернаторов и глав законодательных собраний субъектов Федерации, что позволит лучше учитывать интересы регионов при выработке федеральной политики. Законодательство о политических партиях и местном самоуправлении необходимо будет привести в соответствие с демократическими стандартами.

Создание национального государства

На протяжении большей части своей истории Россия была не национальным государством, а территориально интегрированной империей. Существование России в качестве метрополии, объединившей вокруг себя покоренные колонии, обосновывало потребность в сильной авторитарной власти, которая сдерживала сепаратизм окраин. Этим объясняется антидемократизм русского национализма, сформировавшегося в XIX веке. Как показал Дмитрий Фурман в своей статье «От Российской империи к русскому демократическому государству», «все иные национализмы, складывающиеся в Российской империи, могли апеллировать к демократическим ценностям, но русский не мог этого делать, ибо в континентальной империи с неясными границами между имперским центром и периферией нельзя демократизировать центр, не допуская сепаратизма окраин[i]». Сверхзадачей русского народа традиционно было удержание «братских народов» в едином «дружественном» ярме; эта ситуация воспроизводилась и в Российской империи, и в Советском Союзе[ii].

В конце 1980-х – начале 1990-х годов освободительные движения в странах Восточной Европы и республиках СССР имели национал-демократический характер: векторы антикоммунизма, демократизма и национализма для них совпадали. В русском антикоммунистическом движении органического синтеза национального и демократического быть не могло. После 1991 года империя частично воспроизвела саму себя: в состав современной России входят регионы, культурно и исторически к ней не относящиеся (в частности Северный Кавказ). Несмотря на то, что русские составляют подавляющее большинство населения (79,8% в 2002 году), терминов «русские» и «русское государство» тщательно избегают и правящая элита, и представители оппозиции. Как в Российской империи и Советском Союзе, интеграция регионов в постсоветской России обеспечивается властной вертикалью и подавлением спонтанных национальных движений. В национальных республиках формируются персоналистские режимы, объективно закладывающие основы для их последующего отделения от России.

Когда Россия предпримет новую попытку демократизации, будут актуализированы сложные проблемы освобождения друг от друга народов, волюнтаристски соединенных советской властью в рамках одной автономии. Хаос, вырвавшийся на поверхность на закате перестройки, а затем загнанный вглубь авторитарной властной вертикалью, вновь выплеснется наружу. Страна вновь окажется перед дилеммой: либо распад миниимперии, либо новый отказ от демократии, подавление сепаратизма и построение еще одной «властной вертикали», в очередной раз загоняющей хаос вглубь. Чтобы новая попытка демократизации не привела к очередному циклу распада и хаотизации, заканчивающейся восстановлением авторитаризма, нужны фундаментальные изменения в сознании общества. Россия должна быть переосмыслена как национальное русское государство. Это переосмысление будет очень трудным процессом, преодолевающим не только привычные имперские мотивы русского национализма, но и инстинктивную русофобию либералов и демократов.

Строительство национального государства должно будет сопровождаться вхождением в надгосударственные общности Западного мира. Казалось бы, сегодня реальных предпосылок для глубокой интеграции России и Запада нет. Мы с трудом вырабатываем европейские формы политической жизни, но при этом культурно ориентированы на Европу. Однако в будущем важную роль тут может сыграть усиливающийся Китай, который становится главным конкурентом США на мировой арене. Как после Второй мировой войны советская угроза была причиной включения Германии в геополитическое пространство Запада, так и современный Китай может стать главным фактором сближения России и развитых стран.