На днях в ЖЖ я написал пост о допросе шестилетнего мальчика, сына одного из участников «митинга несогласных» 31 октября на Триумфальной площади. Среди комментариев один показался мне особенно любопытным: «…Лозунг «за нашу и вашу свободу», выглядит цинично. Эти люди раскачивают лодку по каким-то своим соображениям. Я никому не доверял право бороться за свою свободу. И совершенно не согласен на модный нынче революционный сценарий. В конце концов, организаторам Манежки дали по 6 лет».

Оставим подверстанные к ситуации события на Манежной площади и суд над якобы организаторами беспорядков, которые, к слову, оказались из «Другой России». И расхожее замечание, что, мол, кто-то раскачивает лодку, и про «модный сценарий» революции. И вообще, в дальнейшем выяснилось, что речь шла всего лишь о доверии или недоверии конкретным политическим силам. Тем не менее, суть комментария – «я никому не доверял право бороться за свою свободу» – мне показалась интересной. Ибо это позиция. И она требует уважения.

Я, честно говоря, никогда не задумывался о знаменитом лозунге «за нашу и вашу свободу» с точки зрения его корректности. Напомню, что этот девиз, только чаще всего со сменой приоритетов – сначала «за вашу», а потом «за нашу» свободу – использовался еще поляками в их национально-освободительной борьбе за независимость после раздела Польши в конце 18 века. Затем в интербригадах в Испании времен Гражданской войны 1936-39 годов. Его использовали во время Варшавского восстания в гетто в 1943 году. В СССР он стал известен после того, как группа молодых людей, протестовавших против ввода войск в Чехословакию в августе 1968 года, развернула плакат с этим призывом на Красной площади в Москве.

И если вдуматься, во всех случаях этот лозунг действительно был несколько иного, более жертвенного содержания, чем сегодня: герои гетто сражались за жизнь своих семей, интербригадовцы – за испанцев, а советские диссиденты проявили солидарность с чехами.

Когда же этот лозунг используется в отношении граждан своей страны, которые формально свободны и вовсе не чувствуют себя закабаленными, для которых несвобода ассоциируется лишь с внешней агрессией, возникает вопрос: «А я вам право давал?»

И ведь действительно никто не спрашивал тех, кто не вышел на площадь: она вам нужна – «наша» свобода? Вы не вышли на площадь только потому, что испугались или потому, что она вам не нужна? Или вы ее просто не так понимаете?..

Это реальные вопросы. Можно ли навязать свободу другим? Скажут ли тебе за это «спасибо»? Как было написано еще в одном комментарии в моем ЖЖ: «Свобода – прежде всего в том, чтобы никто никому не навязывал своё понимание свободы».

Но тогда будем последовательными, и пусть националисты и левые, которые особенно этим грешат, перестанут выступать от имени народа. Нет монопольного права говорить от его имени и, тем более, по его поручению. Я тоже часть народа, и никому говорить от моего имени права не давал. Народ – это все мы. И либералы, и консерваторы, и чиновники, и обманутые вкладчики, и бизнесмены, и пролетарии, и русские, и нерусские. И все мы, как выясняется, разные. И хотим разного. И ценности исповедуем разные.

Тогда, получается, остается только один принцип – демократический: ходить на выборы и мериться силами лишь посредством избирательной урны. При этом, не забывая, что демократия – не только власть большинства, но и права меньшинства. Одно из которых – бороться за свою свободу, если она попирается.

Что же до свободы других или для других, то сами собой в памяти всплыли хрестоматийные строчки Пушкина:

«…Паситесь, мирные народы!

Вас не разбудит чести клич.

К чему стадам дары свободы?

Их должно резать или стричь.

Наследство их из рода в роды

Ярмо с гремушками да бич».

И пусть это звучит обидно и, вероятно, для многих несправедливо. И, конечно, у того же Пушкина можно подобрать и другие стихи – «Клеветникам России», «Стансы». Я лишь о том, что свобода – это десерт. Но не все любят сладкое.  

Принтскрин видео Дмитрия Борко / Грани-ТВ.ру