Недавно прочитал любопытную книгу Татьяны Тимофеевой «Мы жили обычной жизнью? Семья в Берлине в 30-40-е гг. XX в.». Меня всегда занимало, как жили в Германии во времена фашизма простые филистеры. Я подозревал, что, во всяком случае, в 30-е годы подавляющее большинство немцев жило нормально, не чувствуя дискомфорта или каких-либо угрызений совести. Наоборот, настроение было приподнятое, энтузиазм неподдельный.

Мы же тоже нормально жили в СССР, во всяком случае, большинство из нас, даже те, кто догадывался или знал, в какой стране живем. Многие мои умные, лично порядочные друзья из интеллигентных семей вступали в КПСС. И ничего – никто им в доме не отказывал, из списка друзей не вычеркивал. Всем было достаточно объяснения – мол, в противном случае не выпустят заграницу, не назначат главным врачом, директором школы, не дадут защититься, издать книгу… Хуже проходил аргумент – ведь надо же кому-то изнутри менять партию, чем больше там будет порядочных людей, тем скорее наступит перерождение. Это даже тогда казалось откровенной наивностью или лицемерием. Хотя кто-то верил.

К слову, в сегодняшней жизни – и это понятно – лучше других устроились и адаптировались именно бывшие члены коммунистической партии. Хотя теперь они более или менее активные антикоммунисты и сторонники демократического, «в рамках закона и порядка», развития страны. И не только адаптировались, но вполне успешно интегрировались. Сегодня они – умеренные демократы и либералы на должностях.

Кстати, еще одно наблюдение: лучше других устроились в нынешней жизни еще те, кто отслужил в армии в СССР. Тоже была школа жизни: одновременное обучение унижать и быть униженным.

Недавно у меня была небольшая дискуссия с «тридцатилетней» журналистской, которая в заметке о своем поколении и его аполитичности написала приблизительно следующее по смыслу: «чума на оба ваши дома» – надоели. Власть и оппозиция, все «наши» и «ненаши», оставьте нас в покое, дайте обыкновенным людям нормально и спокойно жить, у нас и без вас забот хватает, чисто человеческих.
Мне как человеку поколения вдвое старше это стремление также не чуждо, более того — ведь настрадались мы от всякой политической суеты и властных запугиваний куда больше. Так что формула в чем-то презрительная, в чем-то гигиеническая имеет для меня в первую очередь психотерапевтический характер.
Но я ответил что-то вроде того, что в белых перчатках и кухонном фартуке жизнь прожить не получится. «Жить по-человечески» — желание благородное, но не исполняется по щучьему велению. Даже если топнуть ногой в придачу. Не удастся отсидеться у печи-телевизора, в кресле-качалке, укутавшись теплым пледом или читая ребенку перед сном добрую сказку.
В других странах, может, кто-то и не знает, как зовут президента или премьер-министра. «Свобода — это когда забываешь отчество у тирана», — как сказал поэт. А демократия — когда на «чих» президента «будь здоров» ему отвечают только те, кто находится в радиусе метра от него.
Но у нас пока не так, совсем не так. Поэтому заткнуть уши, чтобы не слышать назойливые крики и непристойные предложения, закрыть глаза, чтобы не видеть, что творится у тебя под носом, запереться в своем доме и повесить табличку с надписью «крепость» не удастся — это иллюзия. Политика — хабалка, которая не спрашивает разрешения и сама приходит. Без стука, нагло и по-хозяйски.

После публикации – что неожиданно и интересно – часть моих бывших учеников, людей 40-летних, выступила не на моей стороне. Один из них написал мне по имейлу: «Девушка права: дайте работать, а в остальном – будь, что будет». В сравнении с таким фатализмом я почувствовал себя чуть ли не революционером…

Устали мы от гражданских войн. Предыдущие поколения нахлебались за многие последующие. И работает инстинкт самосохранения: ввяжемся в драку – совершим коллективное самоубийство.

Тем не менее, хотел бы кое-что напомнить. Знаменитый немецкий психолог, автор книги «Психология масс и фашизм» Вильгельм Райх писал о попытке быть аполитичным в нацистской Германии: «Быть вне политики не означает, как считается, прибывать в пассивном психическом состоянии, напротив – это в высшей степени активное поведение, заключающееся в защите от чувства сознательной социальной ответственности за происходящее». Я согласен, что такая позиция облегчает интеграцию в конкретное общество, в котором живешь, это своего рода аутотренинг-самообман. С другой – все равно не освобождает культурного человека от комплекса вины и сознания своей слабости и мелкого масштаба личности в будущем, когда тот или иной тоталитарный, преступный режим падет. Ведь он же все на самом деле понимал, и его конформизм лишь продлевал агонию.

Мы все адаптируемся к нашей реальности – давно здесь живем, язык родной, да и куда деться: ездим «в потоке», не верим на слово, даем взятки. Проблема в том, что нынешняя власть создала систему, в которой активным «соучастием» становится не последовательное исполнение законов, а их игнорирование, дающее этой власти карт-бланш на то же самое. Наличие «параллельной» России, по крайней мере, до последнего времени было не препятствием, а подспорьем для власти в решении своих задач в «реальной политике». И если жестким, тоталитарным режимам хотя бы до какого-то момента нужен энтузиазм широких масс, то более мягким авторитарным вполне достаточно всеобщего пофигизма.