Если говорить о главной тенденции российской внешней политики минувшего года, то она заключается в том, что никогда еще эта самая внешняя политика не находилась в таком очевидном противоречии с реальностью. Уличный протест стал главным явлением этого года. Сотни тысяч рассерженных людей в Тунисе и Египте заставляют отказываться от власти авторитарных правителей, десятилетиями удерживавших власть. Десятки тысяч протестующих в Западной Европе отправляют правительства в отставку. Тысячи, объединенные в движение «Оккупируй Уолл-Стрит»,  вносят серьезные коррективы в политику Соединенных Штатов, самого могущественного государства.

Путину с компанией, которые продолжают жить в мире Realpolitik XIX века, понять и оценить это совершенно невозможно. Ведь они до сих пор представляют мир в качестве гигантской шахматной доски, за которой великие державы ведут свои бесконечные партии. Народы в этой игре — не более чем пешки, которыми манипулируют в своих интересах «большие дяди».

По этой логике любой протест — не более чем результат хитроумного  иностранного заговора. Что-то вроде блестящих операций, которые проводил во время Первой мировой войны Лоуренс Аравийский, поднимавший восстания арабских племен против Османской империи, союзника кайзеровской Германии. Согласно такой картине мироустройства, арабская весна — результат коварных действий «вашингтонского обкома», который ловко научился использовать современные информационные технологии вроде Facebook. Не зря же в самый разгар протестов в Египте Игорь Сечин бормотал что-то про «нагугленные» подрывные операции. При этом никто в правящей группировке не задается простым вопросом, а с чего вдруг коварный вашингтонский обком решил свергать диктаторов, вполне лояльных Западу. Да еще в самый неподходящий момент: когда надо заканчивать неудачные военные операции в Ираке и Афганистане. И уж точно в этой логике невозможно объяснить, каким образом протест выплеснулся на улицы городов Старого и Нового света.

Политика, строящаяся на миражах, формирует в итоге ложные цели. Последние лет пять, начиная с печально известной мюнхенской речи Путина, основой российской внешней политики была борьба с американской системой противоракетной обороны. В настоящее время проблема ПРО превратилась в главный вопрос отношений Москвы и Запада. Весь год прошел в довольно бессмысленной полемике. Россия требовала в принципе невозможного. То создания некоей «секторальной ПРО», в которой она защищала бы страны НАТО от иранских ракет. На такие мелкие детали, как, например, отсутствие у России средств перехвата вражеских ракет, никто внимания не обращал. То Москва начинала требовать от всех стран НАТО юридических гарантий того, что система ПРО не угрожает российскому ядерному потенциалу. При этом делали вид, что не понимают: принятие такого документа парламентами натовских государств может растянуться на несколько лет. Компромиссные предложения другой стороны, о создании, например, совместных центров по обмену информацией и разработке стратегии использования ПРО, с ходу отвергались.

Никакого отношения к обеспечению безопасности России эта бескомпромиссная борьба не имеет. Сто раз уже мировое экспертное сообщество заявляло: ни теперь, ни в будущем натовская ПРО не будет угрожать российскому ядерному потенциалу. Да и не волнует это всерьез кремлевских начальников. Если бы они всерьез опасались внезапного ядерного удара из США, они никогда не пошли бы на подписание Договора СНВ. Ведь этот договор фактически фиксирует ситуацию, когда Вашингтон располагает вдвое большим количеством носителей, чем Россия.

На самом деле весь этот непрекращающийся скандал нужен для реализации другой стратегии. Она берет начало все в той же вполне искренней вере в то, что любые протесты в России — результат коварной зарубежной интриги. Вот и пытается Путин занять своих зарубежных партнеров подсчетом никому не нужных боеголовок. Мол, психи мы, верим только в паритет. Поначалу западные партнеры приняли эту игру. Ну, если так хочется, будем считать боеголовки. Тем более что газ и нефть Россия поставляет исправно, транзит в Афганистан обеспечивает. Но по мере того, как риторика Москвы становилась все более враждебной (вспомним хотя бы последние грозные речи Медведева про бессмысленные «ответные меры»), игры российских стратегов стали надоедать. Более того, они грозят превратиться во внутриполитическую проблему для президента Обамы, у которого в следующем году выборы. Дело в том, что республиканцы, подобно кремлевцам, начали упражняться в бессмысленной милитаристской риторике, стараясь пнуть побольнее нынешнего хозяина Белого дома за его излишнюю, по их мнению, мягкость по отношению к Путину.

Самое забавное в том, что эти милитаристские упражнения не принесли желаемого путинцами результата. Пока вашингтонский обком пересчитывал боеголовки, в России начались невиданные протесты. И уже любому нормальному человеку понятно: Запад здесь совершенно ни при чем. Многозначительные намеки удава всея Руси на коварный зарубеж ничего, кроме хохота, вызвать не могут. Главный итог путинской внешней политики — большое разбитое корыто. Политика, существовавшая среди миражей и пытавшаяся достичь фантомных целей, подошла к естественному финишу. Как, собственно, и вся другая путинская политика.