«Вот скажите мне, москвичи, а что это такое белое на фотографии? Вот как вам кажется? Омские, не подсказываем!» – это коллега-журналист приехал в отпуск на историческую родину и теперь радостно «троллит» в «Фейсбуке» друзей, которым, судя по прогнозам, придется встречать Новый год при возмутительной температуре плюс один.

К новогодним градусам у омских, впрочем, всегда было неоднозначное отношение. Нет, дети здесь, конечно, играют в хоккей в минус тридцать, но всему же есть предел. Да и с «чем-то белым» тоже постоянно происходит интересное – особенно, когда оно включает свою привычку не мелочиться и сразу заваливает город декадной нормой. Водители начинают вспоминать слова, которые не так часто употребляют в обычной жизни, и применяют к машине навыки управления моторной лодкой, пешеходы же начинают передвигаться существенно быстрее автобусов и маршруток, на которых в такую погоду особенно повышается риск уехать в ад.

В такие драматичные моменты все разом вспоминают про метро, которое в Омске строится, в буквальном смысле, всегда и, судя по скорости, делает это само, без помощи людей. Покойный дедушка водил пятилетнего меня на стройку одной из станций, в одиннадцать я смотрел на схему и радовался, как мне будет удобно кататься… хотя бы в двадцать – сейчас я иногда грустно хожу по единственному подземному переходу с заглушками на местах выхода к поездам, которые (если все-таки появятся) просто обязаны быть на конной тяге.

Примерно столько же, сколько строится метро, в Омске существует губернатор, у которого, если верить несметному количеству билбордов, есть план – и, как и в случае с другим известным планом четырехлетней давности, никто не понимает, в чем он заключается. Губернатор имеет повадки позднего Брежнева — иногда понарошку умирает («да, точно умер, я слышал, что ментам на утреннем разводе объявили»), постоянно ругается с мэрами (щекастого мэра уже давно сменил угрюмый, но они все равно делят какие-то рынки и что там еще можно делить), а также любит хоккей, как и почти все омские дети, взрослые и животные.

Хоккей в последнее время мало чем отличается от омского цирка – в команде «Авангард» с подачи  губернатора с неожиданной периодичностью на тренерском посту сменяются то мутный канадец, то финн, бросающийся в людей планшетками, то унылый чех, который оказался настолько уныл, что пришлось вернуть бодрого финна. Сами же хоккеисты, несмотря на распространенное мнение, что из-за приобретения очередной звезды на заправках регулярно дорожает бензин, за пару недавних сезонов запомнились в основном лишь тем, что частенько получали «лещей» от коллег из небольшого подмосковного клуба «Витязь».

Раздачу «лещей» и вылеты из плей-офф, тем не менее, много показывают по главному местному каналу. Все остальное время занято программами о сельском хозяйстве (в одной есть совершенно безумная ведущая с косой) и интернациональной дружбе, пронзительными сюжетами про то, как с мэром стыдно находиться в одной партии, и другими радостями жизни, типа, «Молодежная редакция».

За интернациональную дружбу в Омске ответственны казахи: их довольно много, но не настолько, чтобы заставлять омичей нервничать и разбрасываться зигами. Наоборот, в ходу ответные визиты в город Петропавловск и оптовые закупки казахской водки, которая отличается дешевизной и не отвратительным качеством, а любое мероприятие, в котором участвует Казахстан, автоматически приобретает статус международного. Приграничный областной город Исилькуль так вообще практически живет контрабандой – специально покупаемые для этих целей подержанные «лендкрузеры» стоят чуть ли не в каждом третьем дворе. Казахи в ответ в основном интегрируются в европейскую культуру через «Икею-Мегу-Ашан», вместе с толпами школьников, для которых поваляться на кроватях, покататься на тележках, утащить мешок бесплатных карандашей и попить много недорогой газировки – одно из любимых развлечений.

Те, кто постарше, относятся к появившемуся в городе всего пару лет назад шведскому чуду гораздо серьезнее, называют его «потребительская оргия», но продолжают активно туда ездить. Кажется, именно эта условная «Икея» является одной из главных причин, почему митинги 10-го и 24-го не собрали ожидаемого количества людей: какие там «Хутин – пуй» и судья Боровкова, когда наконец-то есть бесплатный вайфай, подушка для сна на животе, удобные угги, плазменная панель, пригнанный из Владивостока «Ниссан».

Особенно на фоне общей апатии странно вспоминать, что здесь родился и умер Летов – главный (исключая сидевшего здесь Достоевского) омский символ. Про которого хоть и заговорили в итоге как про местную гордость, но в какой-то тоскливой советской стилистике: «знаете, каким он парнем был», с публикациями интервью с его отцом даже в бесплатной газете для пенсионерок.

Впрочем, было бы неправильно и даже гнусно не давать Омску шанса на прорыв в развитии: для миллионного города это всего лишь вопрос времени накопления критической массы, времени, когда подрастут нынешние 16-20-летние, для которых «свалить» и «остаться» будут хотя бы равноценными вариантами. В конце концов, мы всегда подтормаживали в развитии – в Омске даже «Что? Где? Когда?» из-за особенностей сетки вещания показывали с запозданием в неделю и только в последнее время – с разницей в сутки. И да, если уж выкладывать на стол главные козыри: вообще-то далеко не про каждый город снимут отдельную серию в «Смешариках», а уж их создатели, поверьте, знают толк в мироустройстве.

Омск