Мы прожили 11 месяцев в одной стране, и декабрь — совершенно в другой. 3 декабря, накануне выборов, я сидела с моим приятелем и кушала фуа-гра, и он шутил над тем, что я наутро улетаю: «Как, даже не останетесь посмотреть на триумф ''ЕдРа''»? – спросил он.

Таково было настроение еще 3 декабря; было ясно, что выборов не будет, что результаты фальсифицируют, и что на площадь после это выйдут двести человек, как всегда, а если на площадь выходят двести, это не считается.

5-го на площадь вышли несколько тысяч; 10-го — больше 80 тысяч, и 24-го — больше 100 тысяч, и мы оказались в другой России.

Что случилось с Россией, мистер Путин? Она разлюбила.

Это правда, что предчувствия были и раньше. В Олимпийском освистали Путина, на концерте в Кемерово — единоросса, вылезшего на сцену перед Макаревичем; из «ЕдРа» давно потянулись люди, которых не заподозришь в особом идеализме, но которые точно знают, кто будет победитель — например, Анастасия Волочкова. Начал сливать «ЕдРо» и сам Путин, заменяя его Народным фронтом (а вы, друзья, как ни садитесь…), — но все же это были отдельные камушки, а тут пошла лавина.

Десять лет вектор развития России был направлен в одну сторону: удушения гражданских свобод. Отмена выборов в Сенат, отмена одномандатных округов, отмена графы «Против всех», безумные, невыполнимые нормы регистрации партий и кандидатов в президенты, отмена выборов губернаторов, усиливающаяся ложь на телевидении, наконец, прямое насилие вроде избиения Кашина после того, как реальный его адрес пробивала пресс-секретарь «Наших» Кристина Потупчик. Весь политический процесс был устроен так, что заниматься политикой мог только тот, кого одобрил лично Сурков. Все остальные оказывались маргиналами.

И каждый раз, когда власть снимала штаны и испражнялась обществу на голову, общество молча утиралось — и власть понимала, что можно еще круче.

И вот в декабре общество не утерлось, и власть мгновенно сдала назад. Как только на площади оказалось сто тысяч человек, никто не осмелился их разогнать. Ровно наоборот — и партии пообещали регистрировать, и Суркова уволили. Пока Сурков вызывал недовольство публики, его не увольняли. Как только оказалось, что Сурков неспособен обеспечить ПЖиВ высокий результат и что на митинг поддержки Путина собрали 5 тыс. человек (а обещали 25 тыс., и, видимо, четыре пятых выделенных денег украли), — так Сурков вылетел вон.

Этот перелом очень важен вот почему. Формально с рейтингом Путина не произошло ничего непоправимого. 35%, которые он имеет сейчас, вполне достаточны для победы во втором туре без фальсификаций. Даже реальные 27 и 29% ПжиВ обеспечивали ей самую крупную фракцию в парламенте, при полном отсутствии реальной оппозиции.

Но в том-то и дело, что авторитарные режимы не мыслят в категориях 35% или 27%. Нельзя быть наполовину беременным и нельзя быть Отцом нации на 27%. Путин сам загнал себя в эту ловушку и теперь расхлебывает.

Во-вторых, в принципе нет ничего странного в обратной связи власти и народа. Такая обратная связь существует во всех дееспособных обществах, не только демократических. Китайская компартия, например, очень внимательно прислушивается к требованиям народа. Но фирменный стиль правления Путина был другой: уступил — значит, слабак. Если жители Химок против уничтожения Химкинского леса, значит, лес надо уничтожить из принципа. Если Медведев что-то там пробормотал, что надо прислушаться к требованиям жителей Химок, значит, он слабак, и сам факт бормотания Медведева — повод для серьезного ему выговора.

Но если ты руководствуешься принципом «уступил — значит, слабак», то, уступая, ты и проявляешь слабость. Путин — уступил. Впервые, вопреки своим принципам. И выгнал на волне протестов Суркова, который был символом одиозной идеологии и манипуляций. Это правда, что в лучших традициях Путина Суркова не понизили, а повысили, что его наконец допустили к кормушке, чего Сурков долго и безуспешно добивался. Но факт остается фактом: когда Кашина стукнули по башке, никто Суркова не уволил, потому что из-за избиения Кашина люди не вышли на улицы. А стоило выйти на улицы — и уволили.

Если у вас каждый день заседает парламент — проблем нет. Но если вы Людовик XVI и вы впервые на своем веку созываете Генеральные штаты — то это обыкновенно кончается для Людовиков очень плохо. Нам сейчас обещают созвать Генеральные штаты.

Третья перемена вот какая. Есть два замечательных словечка в современной российской культуре: лузер и лох. Лузерам и лохам противостоят правильные пацаны. Правильные пацаны сидят в ресторанах и делают бабки. Лузеры и лохи живут в Усть-Зажопинске и ездят на «жигулях».

Так вот: еще недавно лузеры и лохи были те, кто ходили на митинги, а правильные пацаны были те, кто вступали в «Единую Россию». (Слышь, я тут пятерку отдал, зато проблему закрыл, ну, ты сам понимаешь.) Теперь победители — это те, кто пришел на Болотную, а лузеры и лохи — те, кто по глупости подставился и замазался сотрудничеством с властью. Волочкова — молодец, что соскочила, а Канделаки — лузер и лох. Судья Боровкова — лузер и лох. Это очень важный момент — запах, который исходит от человека. Те люди, которые еще недавно были страшны, вдруг оказались смешны.

И, наконец, четвертое. У всех этих перемен есть персонификация и движущая сила. Ее зовут Алексей Навальный. Мне сейчас скажут, что у оппозиции нет лидера, что Интернет — это сеть, а не иерархическая пирамида, что осточертело всем… Да-да. Осточертело всем, а «партия жуликов и воров» — сказал Навальный. И стратегию, которая добила ПЖиВ на выборах, придумал Навальный.

Именно поэтому сейчас всеми силами стараются уничтожить, смешать с землей Навального (Да он будущий фюрер! Да он националист! Да вообще кто он такой?), и, думаю, что именно за идиотские усилия по компрометации Навального, обернувшиеся только ростом его популярности, был уволен Сурков.

Я же являюсь сторонником Навального по одной простой причине. Представим себе, что в России завтра происходят свободные парламентские выборы. И правая партия, за которую голосуют все вышедшие на площадь (а не забудем, что на площадь выходят не люмпены и не пенсионеры, а немногочисленное, в общем-то, третье сословие) получает аж 20% (согласитесь, это сильно завышенная цифра). Сморщенное червивое «Яблоко» — еще 15%. Остальные голоса получают Жириновский и Зюганов.

И что меняется в России? Ответ — ничего, как не поменялось ничего в Украине с приходом Ющенко. Менты все так же беспредельничают: у парламента нет ни сил, ни желания окоротить их. Ведомства все так же жрут бизнес, а бизнес все так же обирает рабочих — парламентарии берут деньги за лоббистские законы то он ведомств, то от бизнеса, и этот процесс и считается законотворчеством. Даже тимченки-ротенберги-ковальчуки сидят не в тюрьме, а в Ницце, потому что расследования коррупции при бывшем премьере Путине каким-то мистическим образом забуксовали.

А теперь представим себе, что в России завтра происходят президентские выборы. И на них побеждает президент Навальный. Фокус в том, что в России на парламентских выборах большинство никогда не получит правая партия. Но на президентских выборах большинство может получить правый президент.

И вот этому президенту вполне по силу произвести те же реформы, которые Ли Куан Ю провел в Сингапуре или Саакашвили в Грузии. Тотальный разгон ментов, тотальная реформа государства, тюрьма для членов кооператива «Озеро» и пр. и пр.

Я не говорю, что президент Навальный обязательно это сделает. В истории на одного Саакашвили приходится два десятка Маркосов. Но я утверждаю, что авгиевы конюшни российского государства нуждаются в чистке, и что ни одна парламентская республика не способна их очистить.