С интересом разглядываю список доверенных лиц Путина.

Вроде и удивляться нечему: привычный набор «випов» культуры и спорта. Все путинские годы этот услужливый косяк сопровождал нашу большую федеральную рыбину — у нас было время и огорчиться за тех, кого мы любили, и рассмеяться над теми, кто отродясь не вызывал никаких чувств, кроме презрения.

И вот — все вроде то же самое, а ощущение новое.

Изменилось время. Контекст, черт его возьми…

Аршавину и братьям Запашным простительно не чувствовать этой материи, но странно, что этого не чувствуют те, кто снабжен тонкой душой и хоть как-то информирован.

Анну Нетребко по этому последнему параметру будем, допустим, считать святой. Ну, не спустилась в наши низины из третьей октавы, не в курсе. Но большая-то часть списка — люди глубоко местные, практикующие…

Речь не о владельце «МК» Гусеве и не об адвокате Кучерене — людям этой закалки уже ничто не может доставить нравственного дискомфорта, — речь о тех, кто представляет себе содержание слова «репутация» и минимально дорожит этим понятием...  

Путин с самого своего появления на политической поверхности был дешевым популистом с блатными прихватами; нравственных эволюций тут нет и не предвидится, но еще недавно можно было как минимум сделать вид, что ты этого не понимаешь. Что веришь этой риторике, что очарован этой простотой хуже воровства…

Сегодня валять этого добросовестного ваньку уже не получится.

Количество перешло в качество; витавшее в воздухе сгустилось и стало очевидным. Ответ на вопрос «Who is m-r Putin?» получен окончательный и произнесен вслух и громко — народом.

Лидер «партии жуликов и воров» — вороватой партии, попавшейся наконец на воровстве. Глава корпорации, узурпировавшей власть, и символ этой корпорации.

Хам, в конце концов, обычный распоясавшийся хам.

Это надо объяснять Юрию Темирканову и Юрию Башмету? Алисе Фрейндлих? Табакову, Меньшову, Тарасовой?

Элита…

Удивили вы меня. Вот на этот раз удивили сильно — своей отчаянной смелостью! Принципиальной готовностью отвечать перед Россией за всю уголовщину, которую наворотил  и, боюсь, еще наворотит человек, лицами которого вы все стали.

Я представлял ваши лица иначе.

Не то чтобы приятно познакомиться, — но буду иметь в виду.