А ведь все было ожидаемо. И демонстративно-убедительная победа Путина в первом туре, и масштаб фальсификаций, и восторг власти, и нокдаун оппозиции. И как результат — обоюдное ожесточение. Но вот случилось — и как снег на голову. Уже появилась формула: нечестно, но легитимно.

 Когда власть сегодня выражает восхищение собственным успехом, она не лукавит. И В.В. Путин не лукавил и не актерствовал, когда позволил глазам слегка увлажниться на Манежной площади. И когда чуть раньше, в Лужниках перед людским морем он читал бессмертные лермонтовские строки и, чуть дрожа от возбуждения, воскликнул: «Умремте ж под Москвой!» — он был искренен. Или почти искренен.

 Вообще всю кампанию ВВП провел с драйвом и истинной верой в то, что первый тур президентских выборов 2012 года есть Бородино, Сталинград и Ледовое побоище в одном флаконе. А то, что враг незрим, по имени не произносим и вообще не вполне поддается идентификации, делает его еще более зловещим и как-то даже мистически собирательным. Т.е. очень даже возможно, что сражается, мужествует В.В. Путин не с кем-нибудь, а с самым главным Врагом России и всего рода человеческого — с вашингтонским обкомом, не к ночи будь помянут. Да и что мелочиться-то! По богатырю и супостат!

Теперь, когда пыль исторической битвы почти осела, а над загадочным, не иначе как заокеанским Горынычем провозглашена блистательная виктория, основной вопрос таков: вложит, наконец, Илья Муромец в ножны свой кладенец или продолжит им размахивать? Пока продолжает.

Риторика не меняется, она остается подчеркнуто конфронтационной. По-прежнему победа (а правда, над кем? Над Зюгановым? Великий подвиг, а главное, беспрецедентный. Или над избирателями, гражданами своей страны?). По-прежнему мы — они.

А вот действия поменялись. После выборов они поменялись в сторону ужесточения, живо напомнив старые, добрые додекабрьские образцы. И это очевидно носит не случайный, а системный характер. Между тем, именно сейчас самое время радикально сменить стилистику и явить народу царственную милость и благость. Мы — ваши отцы, а вы — наши дети. Причем, все — и кто за меня голосовал, и кто против, и кто вовсе воздержался.

Но то ли Путин так перенервничал в последние месяцы, что никак не может выдохнуть. То ли действительно убедил себя в том, что налицо, говоря словами бывшего президента США Дж. Картера, «моральный эквивалент войны» и воюет «пятая колонна» внутренних врагов России, которая поощряется, субсидируется, организуется из-за рубежа, и только дурак или предатель этого не видит. Из чего, однако же, совсем не следует, что В.В. Путин собирается жестко завинчивать гайки. О лаврах А.Г. Лукашенко и прелестях безвыездного проживания в осажденной крепости он никак не мечтает. Скорее риторика будет все-таки несколько смягчена, брутальные антизападные пассажи оставлены Д.О. Рогозину, и даже некоторые деятели оппозиции, что поумереннее, продолжат появляться в эфире федеральных каналов.

Может быть, даже выпустят МБХ. Вероятность невелика, но она есть. Конечно, это совсем поперек характера, но ход был бы виртуозный — полное отпущение грехов в глазах либеральной общественности, как внешней, так и внутренней. И, действительно, освобождение Ходорковского — это было бы очень хорошо, сильно освежило бы пейзаж, но обольщаться не стоит. Этим все и ограничится.

Митинги оппозиции — да, будут разрешать, но любые попытки шагнуть вправо-влево, вызывающие у власти малейшие ассоциации с Майданом — пресекать будут предельно жестко, уже без всяких довыборных рефлексий. Улыбки закончились. Либерализации никакой не будет. Не будет вообще ничего, потому что незачем. Потому что и так все хорошо. Потому что самый важный вывод, который, судя по всему, сделал для себя В.В. Путин по итогам собственных выборов, прост и приятен: народ одобрил его, В.В. Путина, стратегическую линию и вручил под колокольный звон мандат на ее продолжение. Т.е. на консервацию режима. Что и требовалось доказать.

Теперь про оппозицию.

Если Путин может до поры куролесить с позиции силы и какой-никакой, хоть и не такой, как раньше ни по количеству, ни по качеству, но все еще массовой поддержки, то у оппозиции права на ошибку нет.

Митинг на Пушкинской продемонстрировал очевидные признаки глубокого кризиса. Ушла эстетика. Исчез драйв, исчез победоносный весенний, несмотря на лютые морозы, порыв. Вместо веселой, распахнутой уверенности, так привлекавшей многие тысячи людей, теперь злоба и личные оскорбления.

 Вместо четкого соблюдения договоренностей — провокации. Между тем оппозиция обязана быть предельно пунктуальной, если хочет, чтобы у нее было моральное право обвинять власть в беспределе и безответственности, а не наоборот. Отвечая агрессией на агрессию, будучи несоизмеримо слабее оппонентов, можно только напугать и оттолкнуть своих сторонников.

 Идет странное политическое противостояние, в котором каждая сторона сражается, прежде всего, с собственными комплексами и нервами. В декабре растерявшийся Путин задвинул про бандер-логов и контрацептивы и сразу получил сотню тысяч обиженных на улице.

 Теперь — ответный ход. Еще парочка таких бессмысленных и истеричных мероприятий, как на Пушкинской, и оппозиция все, что приобрела, отдаст обратно. Так и не успев переварить. Словно пощекотав перышком в горле после сытого обеда.

Первый этап закончился. Необходима перезагрузка. Причем с учетом нового фактора — фактора Прохорова.