В минувшее воскресенье в Ульяновске полиция разогнала санкционированный пикет «За честные выборы». При задержании организатору пикета Константину Трошину повредили руку – он получил растяжение связок. В тот же вечер (подчеркну, в воскресенье, выходной день) мировой судья Елена Хаустова назначила шестерым участникам акции наказание в виде административного ареста от шести до семи суток за неподчинение законным требованиям сотрудников полиции (ст. 19.3 КоАП РФ). Могла ограничиться штрафом от 500 до 1000 рублей, но – не ограничилась: «Был затронут общественный порядок». Два дня спустя она же присудила Трошину девять суток ареста по той же статье и еще 1000 рублей штрафа за нарушение правил проведения пикета (ст. 20.2 КоАП).

Ульяновский правозащитник Игорь Корнилов Дальше передает в своем блоге реакцию молодежи на это событие: «”Вау! Там наших задержали и арестовали! Пипец властям, спокойно они жить не будут – обещаем!” – это из того, что довелось мне услышать. У молодежи появилась мода на протест, а аресты их не пугают, скорее наоборот – романтика…». Вот так российская власть множит ряды оппозиции, причем оппозиции радикальной: все арестованные – молодые люди от 20 до 30 лет, по убеждениям – левые и националисты.

Что произошло в тот день? На пикет явились двое несовершеннолетних в масках, скрывающих лица. Подростки были «приблудные», пикетчики утверждают, что не знают их. Полиция задержала этих двоих и собиралась доставить их в здание ГУВД для выяснения личностей. Группа пикетчиков зачем-то пошла разбираться, на каком основании тех задержали. Несколько человек встали в цепь, локоть к локтю, и перегородили дорогу полицейской «Газели», где сидели эти двое в масках. Подошел некто в штатском, не представился, попросил разойтись и «не нарушать», после чего полиция сразу начала крутить руки «неподчинившимся». Далее – протоколы, суд, арест.

Встав цепью, молодежь спровоцировала полицию. Однако есть ощущение, что полиция с удовольствием поддалась на провокацию. Ей, видимо, легче сразу применить силу и отчитаться о принятых мерах, чем вести нудные переговоры с оппозиционерами, за которые «палочки» в статистике не поставят. Впрочем, полиция сама начала с нарушения. Человек в штатском, который призвал дать дорогу служебной машине (его опознали как замначальника отдела охраны общественного порядка УВД Горшкова) не представился, как того требует закон «О полиции», так что любой был вправе ему сказать: «Мужик, ты чего раскомандовался? Ты кто такой? Никто? Тогда иди своей дорогой...». Российская полиция еще не научилась соблюдать закон о себе самой. Если сотрудник полиции не идентифицировал себя как таковой, то как можно наказывать за неповиновение сотруднику полиции?

Ульяновский случай вписывается в послевыборную тенденцию – череду репрессивных и пропагандистских актов против оппозиции. Похоже, сегодня оппозиционер страшнее для власти, чем вор-рецидивист. Победивший Путин, помнится, в шутку пообещал «закрутить гайки» несогласным и призвал оппозицию «не расслабляться». Правоохранители на местах, видимо, восприняли шутку всерьез. Полицейские, участвовавшие в задержании пикетчиков, с досадой говорят: «Вместо того, чтобы бороться с преступностью, приходится гоняться за этими». Хотелось им сказать: ну и бросьте заниматься ерундой, занимайтесь преступностью. Понятно, что рядовые полицейские делают то, что им приказано. Приказ идет от руководства УВД. Или – бери выше?

Не помню, чтобы ранее в Ульяновске кого-то из «несогласных» приговаривали к административному аресту. Однотипные постановления суда об аресте во многом повторяли тексты милицейских протоколов. Мне удалось присутствовать на трех процессах. Удивило, что молодые люди вели себя уверенно, даже весело, защищались нагловато: «Шел мимо, гляжу – пикет, стало интересно, дай, думаю, постою, полиции не сопротивлялся». А на видео он стоит в цепи, которая перегородила выезд спецмашине. Другой, глядя на себя на том же видео: «Это не я, а человек, похожий на меня». Для них это – игра в революцию, в их головах, как положено молодым, цветет неразбериха. Они опоздали родиться, у них не было комсомольской юности, теперь они по-своему наверстывают упущенное. А полиция и суд на эти пламенные сердца – керосинчику.

Отправив семерых оппозиционеров под арест на срок от шести до девяти суток, судья Хаустова придала им ореол мучеников за правое дело. Отсидев свои сутки ареста, они выйдут чегеварами, готовыми к новым подвигам. Власть же получит новую порцию противников – из тех, кому раньше было наплевать и кто теперь сочувствует «жертвам режима». «Если цель сотрудников полиции была в том, что бы резко поднять количество и численность радикально настроенной молодежи, то подобная цель достигнута, – считает Игорь Корнилов. – Если такой цели не было, то вообще непонятно, чего добивались-то?» Суд встроился в репрессивную вертикаль, арестованные получили подтверждение, что государство нарушает созданные им же самим законы (с процессуальной точки зрения действия полиции вызывали целую кучу нареканий, сам видел, как один протокол дописывали уже в суде) и поэтому говорить с ним нет смысла.

Как по-разному восприняли молодые люди постановление об аресте: один недоумевал и был подавлен, другой воспринял решение без эмоций, явно не ожидая ничего другого, третий, казалось, был даже воодушевлен таким поворотом – какую биографию делают! Любопытно было наблюдать, как, получив свои семь суток ареста, индивидуальный предприниматель Юрий Панков мирно беседовал в коридоре суда со своим «гонителем», молодым оперуполномоченным Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ). Они говорили, как Аль Пачино с Де Ниро в фильме «Схватка»: устало, даже с некоторым оттенком уважения, все друг про друга понимая. Один протестует, другой – противодействует. Хотя иногда кажется, что и тот, и другой актерствуют. Черно-белое кино.

– И зачем тебе вся эта байда? – говорит опер. – В Ходорковские стремишься?

– Нет, просто меня достал этот режим, – отвечает Панков. – Сотрудник полиции получает в пять раз больше, чем моя жена-учительница. Это справедливо?

– Я тебя в чем-то даже уважаю, у тебя успешный бизнес. Но вот эти твои «друзья» – это же сорняки! Трошин – тот даже не работает.

– Да, я вкалываю с шести утра до вечера, мы производим детскую обувь, но ведь без отката ни к одному оптовику не подъедешь. Страшно за будущее детей в этой стране.

– Ну, скинешь ты Путина, думаешь, будет что-то другое? Придут другие к кормушке…

Они принципиальные. Член «Национального союза Ульяновской области» Панков с 14 лет был в РНЕ, теперь ему близка национал-социалистическая модель государства, в смысле, социалистическое государство с национальным уклоном. Илья Сотников, тоже из НСУО, работает на стройке, но неофициально, «чтобы не платить налоги этому режиму». На что живет безработный Константин Трошин, активист незарегистрированной партии «Другая Россия», непонятно. Он говорит, что испытывает на себе давление властей с середины 2000-х годов. Утверждает, что потерял работу школьного учителя истории из-за своих политических убеждений (был членом запрещенной НБП). Такая странная в Ульяновске ситуация: здешние либералы выглядят как-то непрезентабельно и на свои скучные пикеты собирают полтора десятка человек, главные демократы – это коммунисты, за честные выборы выступают левые радикалы и националисты, объединенные идеей социальной справедливости. Наличие последних дает работу ЦПЭ, где их знают как облупленных, потому что пасут не первый год.

Из релиза пресс-службы УВД: «Всем тем, кто при проведении пикетов, митингов и других общественно-массовых мероприятиях не готов вести себя в рамках закона, лучше воздержаться от участия в них. В противном случае реакция органов внутренних дел будет незамедлительной». В чем сила, брат? Думаешь, в законе?..

Ульяновск