Власть в панике
Только паническим состоянием можно объяснить очередной безрассудный законопроект, идею которого предложил вице-спикер Совета Федерации Александр Торшин. Он хочет ввести в Уголовный кодекс статью об ответственности за распространение панических слухов. «В зависимости от степени вины и последствия распространения паникерских слухов необходимо предусмотреть уголовную ответственность с лишением свободы на срок до десяти лет», — заявил 18 июля первый вице-спикер РИА «Новости».
По сообщению агентства, г-н Торшин добавил, что «история человечества знает о том, что при военном положении паникеров расстреливают на месте». «Это — обыкновенный принцип, действующий в любой стране, а чрезвычайная ситуация очень близка к военной», — сказал Торшин.
«Расстрелять на месте» — это мечта тех, кто не способен принимать разумные законы, не может решать государственные проблемы, не умеет создавать, строить и творить, но хочет быть у власти, а любой вопрос решать нажатием указательного пальца на спусковой крючок.
На день обогнал г-на Торшина в своем охранительном рвении его коллега по Совету Федерации бывший начальник тюремного ведомства России Юрий Калинин. 17 июля, находясь в Крымске, он призвал ввести уголовную ответственность за паникерство.
На первый взгляд идея совершенно бесперспективная. Но это с нормальной, человеческой точки зрения. А с точки зрения властей, это может показаться очень интересной находкой. В самом деле, понятие «паника» крайне неопределенное и может быть применимо к кому угодно. Примерно как хулиганство или нарушение общественного порядка. Ситуацию, к которой применимо определение «паника», тоже можно оставить преднамеренно неясной. Если, например, кто-то заявит, что в стране ужасающе высокий уровень коррупции, то это можно квалифицировать как панику. Можно назвать паникой прогноз Гидрометеоцентра о предстоящем небывало засушливом лете. Возможности «резинового» закона, как всегда, необычайно велики.
Конечно, эта инициатива может остаться без поддержки Кремля. Кто знает, какие из нынешних законопроектов пишутся с прямого благословления Кремля, какие — с его молчаливого одобрения, а какие стали для него неожиданностью. Без сомнения, челядь изощряется в усердии, надеясь, что хозяин их заметит и оценит. Опыт законотворческой работы последнего месяца ясно показывает, какие инициативы нравятся Кремлю. Промеж государевых холопов наверняка идет молчаливая грызня за звание самого полезного и угодливого. Они будут придумывать теперь самые невероятные законы, не стесняясь их возможной абсурдности, ибо хозяин никогда не осудит их за желание приструнить общество и обезопасить власть.
Удивляться этим законодателям тоже не следует. Юрий Калинин по смыслу своей жизни тюремщик, лагерный кум. Он начинал свою карьеру инспектором оперативной части колонии, и кумом остался, вероятно, на всю жизнь. Соответственно этому и законодательные инициативы. Александр Торшин работал в Прокуратуре РСФСР и аппарате ЦК КПСС. Какие еще законопроекты можно от него ожидать? И уж чтобы сказать все до конца: каких политических изменений можно ожидать от полполковника КГБ В.В. Путина, незаконно занимающего ныне должность президента России?
Направление законотворческой работы Федерального собрания вполне понятно. Немного удивляет темп этой работы, та паническая поспешность, с которой принимаются этим летом одни антиобщественные законы и придумываются другие. По-видимому, это оттого так, что сама власть не чувствует себя надежно защищенной от общественного недовольства. Она в панике. Она стремится как можно скорее издать как можно больше законов, связывающих обществу руки. Она уповает на то, что все эти законы будут соблюдаться.
Власть просто перестала отдавать себе отчет в том, что делает. Она занимается законотворчеством в состоянии аффекта. Только вряд ли это послужит для нее когда-нибудь смягчающим обстоятельством.
