Андрей Макаревич написал Владимиру Путину открытое письмо. Обратившись к нему без прилагательного «уважаемый». Такое впечатление, что Макаревич мучился каким-то переполняющим его чувством неловкости от всего того, что происходит в стране, от настроения безысходности последних месяцев, от его личного бездействия и одновременно ощущения бессмысленности какого-либо действия и написал нечто для очистки совести. Такое тихое письмо на грани отчаяния. Такие письма пишут накануне отъезда из страны. Но все же с надеждой, которая, как капитан мостик, покидает человека последней. 

Письмо представлено как письмо о коррупции. Хотя, конечно, оно намного шире и глубже. И про суды там хоть и сказано мельком, но ясно, что речь о системе, которая народилась и окрепла именно в последнее десятилетие. Обращение  к человеку, олицетворяющему эту систему. Но который, как видится Макаревичу, умнее, дальновиднее, а может, и совестливее, чем большинство ее представителей. И он обращается к Путину как к гаранту Системы, но одновременно Конституции, как к последней надежде, как к царю-капитану, который еще может развернуть корабль и избежать столкновения с айсбергом народного гнева. Никто не хочет этого столкновения. Его боятся еще больше, чем пиратов на корабле.

Что могло последовать за этим письмом? Возможно, встреча. Какие-то слова. Возможно, кампания по имитации борьбы с коррупцией. А может, и ничего — тишина. Или что-то раздраженно-обиженное. Неважно. Макаревич сделал, что хотел и что был должен. Это его разговор даже не с Путиным, а с самим собой. И он состоялся. Респект.  

… И Путин неожиданно быстро ответил Макаревичу. Значит, проблема для него не нова.

Все, что касается общих слов о том, что борьба с коррупцией многопланова и тому подобное, что надо и бизнесу не давать взяток и не развращать невинных чиновников, то они и есть общие слова, обязательная риторика, некий словесный ритуал, как отправка по любой проблеме в наш суд. Кстати, о суде Путин ничего не сказал. А ведь если коррупция в нашей стране с незапятных времен — кормление, местничество, знаменитое «воруют», то суд лет пятьдесят-шестьдесят, с момента его реформы в 60-е годы XIX века, все же существовал. И вообще письмо Макаревича, как я уже сказал, не о коррупции, а о «Системе», в которой коррупция — ее часть. Макаревич предупреждает: страна рушится, так долго продолжаться не может, и последствия будут катастрофичными, поэтому надо что-то делать. А делать может в нынешней вертикали власти только лично Путин. Поэтому Макаревич к нему и обратился. Вряд ли он на что-то надеялся, но, наверное, в чем-то лишний раз убедился. Как и мы все.

Но что самое интересное в ответе Путина, так это разговор о ментальности  наших людей. Согласен — есть она, эта ментальность, и истоки ее глубоки. Только вот в чем разница: можно или эксплуатировать эту ментальность, постоянно ее укореняя, или проявить высшую волю и с ней побороться. Именно к этому и призывал Путина Макаревич. А тот предлагает, как обычно, навалиться всем миром. Но мiр-то надо организовать на эту борьбу. А так — к кому обращается Путин? Макаревич апеллирует к Путину, а Путин — к бизнесменам?..

Увы. Очередной призыв наверх не услышан. Можно сказать, что как об стенку горох. Когда-нибудь историки выстроят некую кривую этих сигналов, получаемых от общества властью, которая продолжает проявлять патологическую глухоту и неадекватность. Со всеми вытекающими последствиями.

Фотография РИА Новости