Выборг: памятники и поиск идентичности
Выборг – необычный для России город. В нем находится единственный на ее территории замок (Кенигсбергский замок сильно пострадал во время Второй мировой войны и был окончательно уничтожен в 60-е годы местными партократами, которым потребовалось новое здание для обкома).
Выборг последовательно принадлежал Швеции, Российской империи, Финляндии, СССР, Российской Федерации. Он вошел в состав России по результатам Северной войны, за сотню лет до остальной части Финляндии. В 1809 году Выборг был включен в состав вновь образованного Великого княжества Финляндского и вместе с ним же стал в 1917-м частью независимой Финляндии. В 1940 году в город вошли советские войска, и по результатам советско-финляндского мирного договора он стал частью СССР. В следующем году финны, ставшие союзниками Германии, вернули себе Выборг, чтобы вновь покинуть его в 1944-м, в ходе советского наступления.
Неудивительно, что в городе есть несколько «культурных пластов», которые не всегда находятся друг с другом в комфортных отношениях. Маленький «старый город» напоминает городки Северной Европы, а новые районы заполнены советской типовой застройкой. Отсюда и непростой поиск идентичности, сопряжения этих пластов – впрочем, он начался еще задолго до включения Выборга в состав СССР, еще во время существования Великого княжества Финляндского. Будучи недавно в этом городе, я сделал несколько фотографий выборгских памятников, которые могут стать наглядной иллюстрацией этого поиска.
Еще в 1880-е годы местные жители решили установить в городе памятник основателю Выборгского замка – шведскому маршалу Торгильсу Кнутссону. В этот период в Скандинавии происходил бурный рост интереса к истории, который затронул и Швецию (в которой, в частности, установили памятник ярлу Биргеру, что стало одним из импульсов к увековечиванию памяти и Кнутссона). Но это вызывало обеспокоенность в России, сильно опасавшейся «прошведских» тенденций в не так давно присоединенной Финляндии. К тому же Выборг был военным городом – и комендант крепости генерал Духонин резко выступил против установки памятника военачальнику, воевавшему в конце XIII века с русскими.
В результате вопрос был заморожен на два десятилетия – до 1908 года, когда в период недолговременной и неудачной «оттепели» в русско-финляндских отношениях памятник с разрешения Николая II все же был установлен в выборгском старом городе.
К тому времени гипотетическая угроза со стороны Швеции стала восприниматься в России более спокойно, а главными врагами были признаны «финские националисты» и финские же социал-демократы, а не немногочисленная шведская община. В том же году в городе появился еще один памятник – епископу Микаэлю Агриколе, переводчику Священного Писания, являющемуся основателем финской письменности. Таким образом, «свой» памятник появился и у выборгских финнов.
При этом персона Агриколы вызывала у русских властей менее жесткую реакцию – все же он не воевал против Руси – но, конечно, и восторга они по поводу установки ему памятника не проявляли.
В 1909 году «оттепель» закончилась, и началась очередная кампания по борьбе с «сепаратизмом». Она совпала с празднованием в 1910 году 200-летия взятия Выборга русскими войсками. В связи с этим в городе был установлен памятник Петру Великому – он возвышается на горе со стороны, противоположной старому городу – там в 1710 году располагался командный пункт русского императора.
Получалось, что Петр и Кнутссон «смотрят» на Выборгский замок с разных сторон, как бы конкурируя друг с другом. Тогда же был установлен еще один памятник – русским солдатам, погибшим при штурме Выборга. Тем самым власти демонстрировали, что Выборг является русским городом с традицией, укорененной в веках.
После провозглашения независимости Финляндии памятник Петру был снят и отправлен в музей. На его месте был установлен лев – символ страны, который свидетельствовал о доминирующей финской идентичности. Тогда же сняли и памятник погибшим русским солдатам. Т. е. делалось все, чтобы забыть «русские» страницы в выборгской истории, представить русских исключительно как завоевателей, чуждых традиционной скандинавской культуре. Попытка выстроить систему сосуществования памятников, таким образом, оказалась неудачной – слишком много противоречий было между русскими и финнами, которые воспринимали своих соседей как нецивилизованных колонизаторов.
В 1940 году финны пытались эвакуировать памятник Агриколе, но неудачно – он исчез, и найти его не удалось, несмотря на приложенные усилия. Зато вместо льва советские власти успели водрузить статую Петра, которую финны в 1941 году сбросили на землю с немалым ущербом для памятника – в частности, при падении он был обезглавлен. В течение нескольких лет после войны монумент реставрировали и затем в третий раз вернули на изначальное место. Но еще раньше, в 1948-м, был снят памятник Кнутссону, причем делалось это также в крайне грубой форме – солдаты местного гарнизона стащили фигуру с постамента, причем маршал лишился ступней, щита, ножен меча. Статуя была отправлена в сарай и там забыта, что, впрочем, спасло ее от переплавки. В середине 70-х годов ученые нашли ее и перенесли на территорию музея, но, разумеется, тогда не могло быть речи о восстановлении памятника. Похоже, что взаимное ожесточение было связано с тем, что финны после «зимней» войны психологически воспринимали Петра как аналог «большевика» – раз он стал героем для советской власти. Тогда как Кнутссон в глазах советского начальства был чем-то вроде «белофинна», несмотря на свое шведское происхождение.
В советское время власти предпринимали немалые усилия для превращения Выборга в «нормальный» районный центр СССР. В центре города был установлен типичный монументальный памятник Ленину – символ политического и идеологического единства страны.
А также более «камерная» статуя Горького, признанного главным советским классиком литературы, отцом «соцреализма» (может быть, в противовес «исчезнувшему» Агриколе).
Памятники Ленину и Горькому можно было найти в любом регионе страны. Но с местными героями была проблема – здесь власти ограничились упомянутым выше восстановлением монумента Петру, заимствовав дореволюционную традицию (не только выборгскую, но и питерскую, и общероссийскую). Правда, был установлен своего рода «корпоративный» памятник – революционному матросу Николаю Маркину – находящийся на территории воинской части. Маркин был соратником Троцкого, но его гибель в 1918 позволила включить бравого моряка в советский пантеон. Видимо, еще в советское время памятник стоял между государственным и военно-морским флагами, а в наши дни эта традиция сохранилась. Только флаги стали другими – таким образом, матрос-большевик оказался по соседству с чуждыми ему символами – триколором и Андреевским флагом. Впрочем, эта история мало отличается от современного российского гимна, в котором вместе прославления партии появилось упоминание о Боге при неизменной александровской мелодии.
В постсоветский период началось восстановление старых традиций. В 1993 году напротив Выборгского замка установили реставрированный памятник Кнутссону, который, наряду с Петром, стал одним из городских символов. В 2009 году рядом с лютеранским собором появился памятник Агриколе – копия утраченного. Кстати, на территории находящегося на окраине Выборга парка Монрепо (бывшего имения баронов Николаи) в 2007 году восстановили памятник Вяйнямейнену – герою-сказителю «Калевалы» – установленный владельцами имения еще в XIX веке. К конкуренции выборгских памятников этот «частный» проект, находившийся тогда за пределами города, отношения не имел, но все равно после войны разделил судьбу финского и шведского монументального наследия.
Вспомнили и о финском льве, недолго «замещавшем» Петра. Восстанавливать его не стали – место занято, а на новый пьедестал символ Финляндии водружать не стали, но сильно поврежденную скульптуру установили у здания дирекции музея в Монрепо.
В то же время в последние годы ведется активная работа по «продвижению» русской идентичности – тем более что подоспело 300-летие взятие Выборга. Еще в 90-е годы был восстановлен памятник погибшим русским солдатам. А к памятной дате рядом с крепостью появился памятник генерал-адмиралу Федору Апраксину – одному из ближайших соратников Петра, командовавшему штурмом Выборга. Правда, в отличие от Петра и Кнутссона, он повернулся спиной к покоренному им городу.
Кроме того, в центре города демонтировали один из непопулярных советских памятников – Михаилу Калинину, и на его месте в 2011-м воздвигли комплекс «Город воинской славы», посвященный присвоению Выборга этого звания. Памятник посвящен различным этапам военной истории города, связанным с победами русского (советского) оружия.
Среди его элементов – изображения военачальников, участвовавших в боевых действиях в Выборге, например, адмирала Юрия Ралля, начавшего службу в императорском флоте и продолжившего в советском.
Есть и сюжет, посвященный установлению нынешней российско-финской границы – с неизменным, хорошо знакомым многим с детства изображением бдительной овчарки.
Еще один интересный аспект исторической памяти – надгробные памятники. В этом году, к 200-летию Бородинской битвы на местном кладбище восстановлен памятник генералу Александру Теслеву, одному из героев наполеоновских войн, кстати, отличившемуся и в войне со шведами, в результате которой Россия присоединила Финляндию. Теслев родился в Выборге, принадлежал к немецкому роду, в молодости занимался геодезическими исследованиями в Сибири и на китайской границе, на склоне лет занимал пост помощника Финляндского генерал-губернатора. На восстановление памятника генералу активно собирались пожертвования, а, согласно проведенному опросу, этот проект поддержали 85% горожан.
Другому генералу русской службы пока что повезло меньше. В Выборге похоронен Виктор Амадей принц Ангальт-Бернбург-Шаумбург-Хойм, полтора десятилетия служивший в русской армии, участвовавший в двух русско-турецких войнах (за участие в штурме Очакова получил орден св. Георгия II степени) и смертельно раненый в 1788 году в бою со шведами. Перед смертью он передал свою шпагу адъютанту, Михаилу Барклаю-де-Толли, который был его учеником в военном деле. Еще в екатерининские времена на могиле принца был установлен памятник работы Кваренги, снесенный в советские годы. Сейчас от него сохранилось основание – возможно, что вот это, находящееся в Петровском поселке, недалеко от монумента Петру. По крайней мере, ничего другого, похожего на остатки памятника принцу, я не нашел.
Таким образом, сейчас в городе существует определенный исторический баланс – памятники разных эпох, посвященные представителям различных народов, мирно соседствуют друг с другом. В одном из магазинчиков мне рассказали, что самые популярные среди туристов «магнитики» – с Петром, далее идет Кнутссон, а замыкает перечень Апраксин, к которому, похоже, еще не успели привыкнуть. «Магнитиков» с Лениным я не видел – советская традиция, несмотря на опыты в стиле ретро, не подлежит восстановлению. Зато диалог исторических культур – русской, финской и шведской – в рамках одного города может быть весьма плодотворным. Полностью изъять из него политику, наверное, невозможно – но минимизировать сиюминутные политические факторы вполне реально.
Автор — первый вице-президент Центра политических технологий
Фотографии автора
