Отечественная публичная (во всех смыслах) дипломатия одержала очередную блестящую победу. Благодаря предельно бескомпромиссной линии, проводимой российской парламентской делегацией (бескомпромиссность эта была подчеркнута демаршем спикера Госдумы, героически отказавшегося от поездки в Страсбург), резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы была решительным образом смягчена. Выдвинутое безответственными маргиналами (имеются в виду представители Польши) предложение о том, чтобы вывести мониторинг ситуации в России на уровень комитета министров Совета Европы, не прошло. Трижды ура отважным депутатам, во главе с Алексеем Пушковым, давшим решительный отлуп враждебным проискам. Приблизительно так представляет баталии в ПАСЕ правительственная пропаганда.

В действительности же официальная Москва получила вполне звонкую оплеуху. Принятая резолюция в предельно жестких тонах требует прекратить фронтальное наступление на права граждан. А именно пересмотреть репрессивные законы о клевете, об НКО как «иностранных агентах», о митингах и распространении информации в интернете, наказать виновных в смерти Сергея Магнитского, освободить участниц группы Pussy Riot. А кроме того, отказаться от признания Абхазии и Южной Осетии и вывести войска из Приднестровья. Если иметь в виду, что резолюции ПАСЕ обязательны для исполнения, российским дипломатам еще придется повертеться, обосновывая отказ от выполнения ее требований. Однако пока что оплеуху велено объявить победой. Время у нас такое — сугубо победное.

Писать обо всем этом не имело бы смысла, если бы эта история не обнажила в очередной раз серьезные противоречия в политике западных государств в отношении России.

С внешнеполитическим курсом Москвы все более-менее понятно. Он выкристаллизовался именно сейчас. Главное, что всерьез волнует Кремль, — это угроза «цветной революции», которую там трактуют не иначе как результат заговора западных спецслужб. Ответ один: не допустим вмешательства в наши внутренние дела. Здесь очень показательно интервью главы внешнеполитического ведомства «Коммерсанту». Он не скрывает, что события «арабской весны» российские начальники примеряют на себя. Отсюда такое страстное желание все «приморозить», изолировать страну от процессов, происходящих в мире. Прекращение деятельности USAID, требование некоммерческим организациям регистрироваться в качестве «иностранных агентов», зубодробительные заявления высших чиновников в стиле «сам дурак» и постоянные угрозы некими адекватными действиями в отношении «русофобов» — вот характерные проявления этой политики.

Что же, это тоже политика. И тезис о недопущении вмешательства во внутренние дела вполне органично звучал и у товарища Молотова, и у товарища Громыко. Те, кто его реанимирует ныне, не понимают (или делают вид), что мир довольно сильно изменился. Возьмем хоть тот же Совет Европы, который и создан был, прежде всего, для того, чтобы обеспечивать права человека в странах-членах. То есть Совет Европы — это как раз то самое место, где и осуществляется это самое пресловутое «вмешательство во внутренние дела». Каким еще способом можно бороться за соблюдение прав человека в отдельных странах, кроме как прямо указывая этим странам на нарушения? Вступая в Совет Европы (ох уж эти ошибки «лихих 90-х»), Россия фактически давала другим право на такое вмешательство. И если быть последовательной до конца, она сейчас должна покинуть эту международную организацию. А если страны Запада хотят быть до конца последовательными, они должны не резолюции принимать, а ставить вопрос об исключении России из Совета Европы. Ведь совершенно понятно: никакие, пусть даже самые жесткие резолюции кремлевских начальников, находящихся в состоянии перманентной истерики, не образумят.

И это, по-моему, главная проблема. Все годы путинского правления Запад руководствовался политикой «вовлечения России». Авансом ее признали демократическим государством, что открыло двери не только в Совет Европы, но и в ту же «восьмерку». Все понимали: по многим базовым критериям Россия не дотягивает до демократии. Но рассчитывали на то, что совместная деятельность, участие в общих проектах убедят хозяев Кремля в необходимости демократии. Теперь эта политика очевидно провалилась.

Путин настаивает на своем праве творить все, что захочет. И при этом ухмыляется: «И что вы мне сделаете?» Следует признать, тут он прав. Набор инструментов давления весьма скромен, если он вообще существует.

Отказ от экономического сотрудничества? Да зачем он нам, пока цены на нефть и газ высоки. Ведь с глупостями вроде медведевской модернизации уже покончено. Свертывание взаимодействия в сфере международной безопасности? Плевать, еще неизвестно, кто кому здесь нужнее. Пусть попробуют вывести войска из Афганистана без транзита через Россию. Скверный имидж? Нехай клевещут! Отказ от личных отношений с лидерами? Да это не они нас, а мы их игнорировать будем.

И что прикажете делать западным государствам? Пока что ничего другого, кроме резолюций, им не остается. То, что происходит в стране — наша проблема, никто кроме нас, граждан этой страны, ее не решит. Впрочем, одну полезную вещь Запад сделать может: перестать из дипломатической вежливости делать вид, что путинский режим — демократия.