В Южном Негеве (не в Северном, который давно превращен израильтянами в апельсиновый сад) – стоит город набатеев Шивта.

Южный Негев

История человечества — это много одинаковых кирпичей, которые просто уложены по-разному. Раздача зерна римскому плебсу, например, сильно напоминает современный велфер.

История набатеев удивительна тем, что это тот кусочек истории, который вылезает за рамки классификаций. Это такое грамматическое исключение из правил истории, вроде написания слов «оловянный», «стеклянный», «деревянный».

Набатеи — это бедуины, арабы, которые жили в древности в Негеве в тех местах, где пролегали пути караванов, везущих мирру и ладан из Саудовской Аравии в Газу, где мирру и ладан грузили на корабли и отправляли дальше в Рим и пр.

Напомню, что храмы того времени представляли собой, с гигиенической точки зрения, чикагские скотобойни, и мирра и ладан были необходимы. Если бы в храмах не пахло миррой и ладаном, то в них пахло бы вы-сами-понимаете-чем.

Поэтому с приходом ислама эта отрасль экономики (и вместе с ней культура набатеев) отмерла сама собой. Больше не было того товара, который ценился дороже золота и который имело экономический смысл везти несколько месяцев на верблюдах через пустыню. Набатейские города просто исчезли. Город Шивта, например, был разрушен землетрясением в 10 в. и не возродился. Это Помпеи пустыни. Никаких других культурных слоев сверху нет.

Единственный культурный слой Шивты – не раскопан и не занесен

Первоначально могущество проводников-набатеев опиралось на колодцы. Дело в том, что в пустыне Негев, с ее известняковыми горами и крутыми склонами, идут дожди — более того, там зимой случаются настоящие наводнения. И если собрать такой поток в колодец, то этой воды хватит каравану на весь год.

Напомню, что слово «колодец» в Израиле означает совершенно другое гидротехническое сооружение, чем в России или Великобритании.

В России «колодец» — это дырка в земле, в которой собирается вода. В Израиле «колодец» — это подземная емкость, цистерна, вкопанная в водонепроницаемом известняке и наполняемая во время зимних дождей с помощью хитроумной системы канавок. (Помните, как в Библии братья бросили Иосифа в «пустой колодец»?)

Древний известковый колодец, разумеется, пустой, потому что система канавок разрушена. Фотография дана для примера

Вверху известняк очень плотный, слежавшийся от дождей и солнца, долбить его трудно, и верхнее отверстие колодца очень маленькое, как горлышко у кувшина. А вот внизу он расширяется в огромную емкость. (Выбраться из пустого колодца Иосифу было действительно трудновато.)

И вот с учетом того, что набатеи прикрывали отверстие такого колодца плитой, найти его в пустыне без знающего человека было просто невозможно.

Итак, набатеи долго были классическими кочевниками, им запрещалось иметь, по донесению какого-то иудейского чиновника 3 в. до н.э. три вещи — «жилье, частную собственность и заниматься земледелием», они сопровождали караваны и страшно на этом разбогатели.

И вот в 1-м веке до н.э. с набатеями что-то случилось: они занялись земледелием и стали основывать города. Это совершенно уникальная история, потому что бедуины (как и эскимосы) принадлежат к числу народов, которые, как сказал бы идеалист-эколог, полностью вписаны в окружающую среду и слились с ней и которые, как сказал бы прагматик, живут в настолько пограничных для человека условиях, что условия их существования не меняются тысячелетиями, а любое изменение и технический прогресс — совершенные табу.

Бедуин живет в симбиозе со своим верблюдом. Он расстилает шатер из его шкуры, пьет его молоко и подбирает его лепешки для того, чтобы на высушенном дерьме изготовить себе пищу. Он делал так 3 тыс. лет назад, он делал так 50 лет назад. Любая перемена в этих примитивных технологиях, близких уже к инстинктивным привычкам пчел или лис, грозит крахом популяции.

Набатеи стали удивительным исключением: они занялись сельским хозяйством в пустыне, где до них и после них 1000 лет ничего не росло. Они обводили кольцевой дамбой будущее поле в пустыне и перед дождем (который мог пройти 1-2 раза за год) открывали в этой дамбе проходы, чтобы вода со всех окрестных гор собралась внутри запруды и напитала растущую там оливку. Для орошения одного га пустыни требовались десятки га окрестных гор. Они складывали в пустыне пирамидки из камней, на которых, вероятно, конденсировалась роса и, вероятно, росли виноградные лозы.

Сейчас, спустя 2 тыс. лет, израильтяне строят в Негеве такие же запруды. Это называется «изучение древних приемов пустынного земледелия».

Но самое удивительное — это города набатеев. И эти города и есть цель моего рассказа, потому что именно в силу экстремальности условий на примере этих городов очень хорошо видно, что такое есть человеческий город. Что человеческий город возникает тогда, когда люди живут не просто вместе, а когда они живут сообща. Что это целое, которое больше суммы своих частей.

Шивта расположена совершенно так же, как город Крымск. Это город, находящийся в пустыне, без единого источника воды, без родников, построенный в чаше холмов и гор. Посередине этого города на площади находятся два пруда.

Пруд на площади

И хитроумная система канавок, по которым потоки (подобные тому, который уничтожил Крымск) стекались в эти пруды и в колодцы, которые были выкопаны в каждом доме.

Пруды на площади и канавки, ведущие к ним

Вот эти пруды и ведущие к ним гидротехнические сооружения — это напоминание о том, что жители этого города могли содержать их в порядке только сообща. У каждого отдельного горожанина в этом городе не было возможности выжить.

У Шивты не было крепостной стены. Пустыня была самой надежной стеной для жителей Шивты. А непрерывная наружная стена города одновременно служила задней стеной для домов.

Внешняя стена города, являющаяся частью жилых домов

И снова тот же принцип: каждый отдельный горожанин строил дом, одна стена которого становилась частью общей городской стены.

В Шивте есть много удивительных вещей, в частности — две винодельни. Для того самого винограда, который выращивали в пустыне, где сейчас растут только колючки. Винодельни были, видимо, частные, но виноград явно не закупали: его перерабатывали. В винодельне за городской чертой есть давильная комната — где ягоды давали сок, и этот сок стекал по хитроумной системе канавок сначала в одну яму для брожения, а потом, когда она наполнялась, в другую.

А рядом с этой давильной комнатой — восемь помещений для корзин, назначение которых интуитивно понятно. Абдулла принес, допустим, пять корзин и вывалил их в давильную комнату, и ему позволяется зачерпнуть из ямы, скажем, десять кувшинов вина, а Василий принес 7 корзин — и ему причитается 14 кувшинов. Выход вина на корзину, понятное дело, был известен.

Винодельня

И здесь опять тот же принцип: сочетание частного и общественного. Виноград будет бесполезен без винодельни для всех. Винодельня для всех будет бесполезна без хозяев винограда.

Как я уже сказала, Шивта расположена в пустыне и была разрушена тысячу лет назад землетрясением. Сверху нет культурных слоев, осадков очень мало, песка тоже. Несмотря на то, что город специально не раскапывали, можно спокойно ходить по его мостовым, которые даже не занесены песком.

Конечно, город весь растащен. Все, что не унесли сами жители после землетрясения – одежду, кувшины, лари, доски, сундуки, то утащили за 1000 лет бедуины. Они общипали этот город, как стервятник ощипывает падаль. От города остался один скелет, этот скелет совершенно цел и не погребен.

В Талмуде есть определение города, согласно которому у города должно быть десять признаков. В числе этих признаков, помимо суда, синагоги и кассы взаимопомощи, упомянут общественный туалет, а вот правитель там не упомянут.

Город — это такое место, жители которого участвуют в его судьбе, потому что если они не будут участвовать, он погибнет.

Это я, собственно, к тому, что наши российские города городами не являются, и это одна из причин чудовищной апатии населения и катастрофических результатов выборов городских властей.

Город Химки, где на выборы явилось 28% избирателей, в отличие от Шивты, не является городом. Выборы в Химках были пародией на выборы потому, что Химки — это не город.

Вы мне можете, конечно, сказать, что не во всех городах мира нет воды. Но Шивта — это просто экстремальный пример, есть другие способы участия жителей города в его судьбе.

Самый простой — уплата налогов. Весь смысл современной community на Западе, как и 500 лет назад, заключается в том, что она живет от местных налогов. Жители города Химки не ощущают себя налогоплательщиками. А город Химки, в свою очередь, получает деньги не от жителей, а от вышестоящего бюджета.

Представьте себе, что каждый житель Химок платил бы 13% из своей зарплаты не вообще, а конкретно в бюджет Химок, и никаких других источников для этого бюджета не было бы. Вот тогда это были бы выборы.

P.S. Автор благодарит удивительную Зою Брук за чудесную, как всегда, поездку по Израилю.

Фотографии автора