Разговор шел на повышенных тонах. Впрочем, многолетнее знакомство, подкрепляемое периодическими встречами и беседами, позволяло это обстоятельство игнорировать. Мой собеседник – человек, что называется, «с той стороны». Со всеми надлежащими эпитетами – встроенный, информированный, уполномоченный и т.д. Речь шла о моей последней заметке в «ЕЖе», где в ряду первоочередных мер новой (переходной) власти я упомянул «жесткую, многоярусную люстрацию».

«Вот этот твой тезис просто работает на всех ястребов в Кремле, — цедил сквозь зубы мой сановный собеседник. — Он для них самый желанный подарок. Вы же «раскол элит» называли важной задачей в деле борьбы с режимом. Так? Вы же утверждали, что переход части истеблишмента на сторону «добра» увеличивает шансы на мирный, не силовой, то есть – бескровный сценарий. Так? А требование люстрации, да еще многоярусной, не раскалывает путинскую элиту! Оно ее цементирует! Потому что какой же нормальный человек станет сам себе копать яму?! Или ты ждешь, что раскаявшиеся чиновники рванут на груди сшитые в Италии рубахи и своими «Лексусами» укрепят ваши баррикады?! Так забудь об этом! Даже вынесение требования люстрации в дискуссионное общественное поле сразу делает перспективу диалога с частью элиты – несбыточной фантазией. Потому что когда люди станут задумываться над собственными перспективами, они начнут просчитывать риски… А вы им какую перспективу рисуете? То есть вы же не оставляете выбора! Это все равно, что объявить экспроприацию!»

«Так над перспективами неплохо бы задумываться постоянно, а не в тот момент, когда под задницу уже положили раскаленные угли, — возразил я. — Что же касается экспроприации, то с ворованным, конечно, придется расставаться…Как ни жаль…» Я говорил еще около часа… Я не смог ни в чем убедить своего собеседника. И, тем не менее, мне кажется, что разговор получился важным…

Я, пожалуй, готов согласиться с тем, что отказ от требования люстрации упростил бы диалог с той частью российского чиновного братства, которое в какой-то момент завибрирует и решит сменить ориентацию. Но я все равно продолжаю настаивать на необходимости этих ограничительных мер. Впрочем, дело, разумеется, не в люстрации. Вернее – не только в ней.

 Во время одного из разговоров в кулуарах первого съезда «Солидарности» Владимир Буковский произнес следующее: «Революция-то революцией… Но надо сразу, уже сейчас думать, как ее не просрать…»

Усталость от лжи и желание правды… Вот те главные мотивы, по которым в декабре прошлого года люди вышли на улицы Москвы. Борьба «За честные выборы» как раз про это. Возвращение себе чувства собственного достоинства, осознание себя ответственным гражданином страны, в которой родился, невозможно без ясного понимания тех процессов, тех причин, что привели Россию к тому состоянию, в котором она нынче пребывает. То есть фактически к краю. Общим местом стали разговоры об отказе от суда над коммунизмом, который предопределил нынешнюю ситуацию – нам так и не объяснили ценность демократии, не научили дорожить свободой. Ну, вот мы с ней так легко и расстались!

Я утверждаю, что без полноценной, подробной и скрупулезной ревизии путинского царствования никакое движение вперед невозможно. Общество должно получить исчерпывающий ответ на самый главный вопрос – каковы этапы разрушения общественно-политической системы России? Например, мы понимаем, что удар по свободе слова был нанесен еще в предыдущее царствование, когда уничтожался «Медиа-Мост». Уничтожался для того, чтобы спокойно, без давления независимого телевидения провести операцию «Преемник». А потом вдруг выяснилось, что это так удобно, так спокойно – иметь только ручные СМИ… Разве неважно сегодня понять, кто стоял, так сказать, у истоков тренда, выяснить все подробности, освежить в памяти подзабытые имена. Скажем, Волошина, Лисина, Суркова… Кто-нибудь разве помнит еще, что означает словосочетание «шестой протокол»? А надо вспомнить!

А как разрушалась наша партийная система? А что такое «Единая Россия»? А как все эти годы осуществляется ее финансирование? А как обеспечивается ее конкурентное преимущество на электоральном поле? Какова роль ЦИКа и конкретных людей в решении этих проблем? А как Кремль выстраивал свои взаимоотношения с другими парламентскими партиями, с оппозицией? А кто вообще впервые сформулировал принципы нового государства путинского типа? Но это все достаточно общие вопросы. А есть и более конкретные. Кто отдал приказ о штурме школы в Беслане? О расстреле террористов в «Норд-Осте», о начале российско-грузинской войны?

И про деньги стоит поговорить…То есть неплохо бы понять, в какой момент это сплелось в «деле ЮКОСа» – политическая подоплека и прямой корыстный мотив? И не менее важные вопросы: кто украл акции Газпрома при допэмиссии, действительно ли Путин является бенефициаром «Сургутнефтегаза», чью нефть на самом деле гонит в Европу Геннадий Тимченко, сколько реально денег после продажи основных активов оставили Абрамовичу и Фридману и кому достались остальные миллиарды?

То есть, повторю, люстрация – последнее дело! Нам сначала нужно выяснить, что случилось со страной!

А для этого уже в самом начале переходного периода должны начать работать ревизионные комиссии с широкими полномочиями, которые будут вызывать свидетелей, приводить их к присяге, получать любые документы, передавать дела в суды. Причем, расследования эти должны вестись абсолютно открыто, гласно. Возможно, в прямом телевизионном эфире. Я вас уверяю – вся страна будет смотреть!

И только после месяцев серьезных расследований, когда перед нами предстанет более или менее ясная картина произошедшего, можно будет вести речь о люстрационных процедурах, которые общество сочтет возможным применить к части граждан нашей страны. (Впрочем, не исключено, что определенные ограничительные меры надо будет принять сразу. В обеспечение, так сказать, будущих исков.)

Я твердо уверен, что перемены возможны только с осознанием случившегося, с обретением понимания, где, в каком месте мы допустили эти страшные ошибки. Я говорю о надежных переменах. О тех, с которыми согласится общество. И которые станут необратимыми. Именно в силу приобретенного тяжелого опыта. А иначе не стоит и браться за эту работу.                 

Фотография ЕЖ/ Проект Антона Литвина "Hands-free"