Право на убийство
Очередное массовое убийство в Америке (на этот раз двадцатилетний молодой человек расстрелял из автоматической винтовки сначала свою мать-учительницу, а потом 20 детей в возрасте от 5 до 10 лет в школе городка Ньютаун, штат Коннектикут) ставит перед обществом ряд неприятных вопросов. Что это за эпидемия убийств в Америке, когда молодые люди студенческого возраста и младше убивают в университетах и школах ни в чем не повинных детей или бывших сокурсников? Почему ненависть малолетних убийц обращена в сторону образовательных учреждений? И часто членов своих семей. Почему это случается все чаще и чаще. О каких пороках американской социальной системы это свидетельствует?
Попробуем ответить по порядку. Наиболее простой ответ—в Америке слишком много доступного оружия. В случае с расстрелом детей в штате Коннектикут мать сама учила сына стрелять из автоматической винтовки, в результате оружие было обращено против нее же. В США мгновенно возобновилась дискуссия о запрете хотя бы автоматического оружия. Сенаторы-демократы готовы подать в Конгресс законопроект, запрещающий на федеральном уровне автоматическое оружие (республиканцы традиционно возражают, считая право на оружие одной из важнейших свобод американцев). Такие законопроекты не раз подавались, однако традиционно не набирают нужного числа голосов. Слишком сильно оружейное лобби, да и американская традиция иметь право на свободное владение оружием. Президент Обама поддерживает запрет на автоматику, это упоминалось в его программе еще в 2008 году, но за четыре года своего подходящего к концу срока Обама вопрос о контроле за ношением оружия даже не поднимал, понимая, что оппоненты его заблокируют. Кстати говоря, в ряде демократических штатов, таких как Нью-Йорк, Массачусетс, Нью-Джерси, Калифорния, запрет на использование гражданскими лицами автоматического оружия действует.
Следующая по частоте упоминания проблема — проблема психически неуравновешенных людей. В человеке, хладнокровно убивающем незнакомых ему детей, легко угадываются проблемы с психикой. И эта проблема тоже имеет неудовлетворительное решение в США. Еще в период президентства Никсона были практически закрыты все сумасшедшие дома. Понятно, что остались психиатрические отделения при госпиталях, но для того, чтобы поместить туда больного принудительно, необходимо через суд доказать, что больной представляет опасность для себя и окружающих. Как показывает практика, сделать это практически невозможно. Или очень трудно. Ровно до того момента, когда оружие начинает стрелять.
Значительно меньшую озабоченность вызывает обстановка в самих учебных заведениях, куда очень часто возвращаются убийцы, чтобы мстить за причиненные им обиды. Американцы гордятся своими школами и колледжами, но факт остается фактом — детские и подростковые обиды являются спусковым крючком, который приводит в действие курок. То же самое можно сказать и об отношениях в семье: строгое воспитание может оказаться источником глубинных обид и унижений, впоследствии требующих отмщения у нездорового подростка. Нельзя забывать и о том, что начинающие жить молодые люди часто чувствуют себя неуверенно во взрослом мире и с помощью оружия пытаются восстановить равновесие и справедливость.
Наконец, то, о чем говорят еще меньше, но что, на взгляд независимого наблюдателя, представляется существенным. Американская система законопослушания очень строга. И выпустить пар для эмоционального человека очень непросто. Внешне все прекрасно. Никто не ругается в очередях, да их и нет, если только это не очередь заiphone5. Никто не кричит в общественном транспорте, кроме редких неуправляемых подростков из неблагополучных районов. О драках в баре можно вспомнить только в ковбойских или фантастических фильмах: любая драка в Америке сегодня — это обязательно вызванная полиция, привод в участок и черное пятно на биографии.
За семь лет жизни в Америке я не видел не только ни одной драки, я не слышал ни одной ссоры, правда, жена из окна нашей квартиры один раз видела, как ругаются водители двух столкнувшихся машин. Мгновение — и они разошлись по машинам в ожидании страховых агентов. Как говорится, младенцы не плачут, дети громко не смеются, собаки не лают — все в высшей степени благопристойно, но нервному человеку некуда деть раздражение. Прибавьте к этому практический запрет на курение, на выпивку в публичных местах, вообще запрет на ненормативное поведение. И получится, что эмоционально неуравновешенный, озлобленный, переполненный обидами человек никак не может выразить своего протеста на бытовом уровне.
И, наконец, фундаментальное соображение, касающееся проблем современной цивилизации. В свое время в книге «Новые этюды об оптимизме» В. Иофе отмечал, что право на легитимное убийство было зарезервировано государством за взрослыми мужчинами в форме. То есть когда убивал солдат, полицейский, врач, делающий аборт, — общество порой морщилось, поскольку не могло быть абсолютно уверено, что убийство справедливо. Но, с точки зрения закона, все было в порядке. Все церкви, все конфессии, все религии и культуры в конечном итоге освящали убийства, совершенные своей нацией, и число возражающих пацифистов было ничтожно. ВXXвеке, под воздействием женской борьбы за эмансипацию, начали рушиться вековые кодексы очевидного преимущества мужчины, касающиеся права на легитимное убийство. Женщины, поступившие в армию или единолично принимающие решение на аборт, стали отвоевывать у мужчин право убивать. А дальше полным ходом пошло размывание возрастных ограничений, что в соответствии с логикой эмансипации облегчило переход от подросткового убийства к детскому. Убивать — значить быть равным. Убивать — значит мгновенно повзрослеть. Убивать — разом решить проблему конкуренции, то есть вознести себя на пик цивилизации и культуры. Неслучайно американцы любят поговорку про Сэма Кольта, который всех сделал равными.
Иначе говоря, во все учащающихся убийствах в школах и университетах мы имеем дело с оборотной стороной нашей, в первую очередь западной, цивилизации. Цивилизация требует от человека корректности и послушания, от молодого человека и ребенка — долго учиться и трудиться, чтобы стать вровень со своими родителями и вообще взрослым миром. Но проблемы политкорректности обнажают проблемы меньшинств, которым пока не удается (а если говорить о возрастных ограничениях, и не удастся) стать окончательно вровень со взрослым мужским миром.
Почему, однако, убийства чаще происходят именно в Америке, а не в других местах, где оружие также в той или иной мере разрешено? Потому что Америка дальше продвинулась по пути цивилизации. И одновременно — по уровню эмансипации меньшинств: женщины уже давно стоят практически вровень с мужчинами на социальной лестнице, но давление остается; однополые браки разрешают во все большем числе штатов; национальные меньшинства несколько замедлили свое восхождение, потому что американцев продолжает пугать ислам, зато уже два штата, Вашингтон и Колорадо, добились свободного употребления марихуаны. Тренд отчетлив. Поэтому можно запретить автоматическое оружие, можно вернуть психически неуравновешенных людей под надзор врачебной системы, можно еще строже карать агрессию и эмоциональную распущенность, но массовые убийства себе подобных, совершенные молодыми людьми, вряд ли прекратятся. Для того чтобы они сошли на нет, надо остановить развитие цивилизации, оборотной стороной которой эти убийства и являются.
