Сегодня мы отмечаем пять лет с тех знаменательных, без преувеличения — исторических событий. Они обросли, как водится, обильной мифологией; многое забылось; многое незаслуженно прошло мимо общественного внимания. Редакция сочла интересным и поучительным напомнить о тех днях, публикуя фрагменты стенограммы судебного процесса, который стал самым громким в период «российской весны». В дополнение мы публикуем комментарии нашего известного и уважаемого политолога, старейшины цеха, можно сказать. Мы уверены: и то, и другое окажется интересным для наших читателей.

……………………………….

Судья:

Прошу тишины!

Свидетель, напоминаю, что Вы несете ответственность за дачу ложных показаний. Товарищ прокурор, прошу Вас, можете продолжить допрос свидетеля.

Прокурор:

Спасибо, Ваша честь.

Свидетель, перед перерывом Вы сказали, что все уместилось в две недели. Что Вы имели в виду? Поясните, пожалуйста, как Вы обозначаете начало и конец этого периода?

Свидетель:

Видите ли, до некоторой степени это, конечно, условность. Две недели — это сами события, приведшие к краху политического режима. И про конец-то все понятно. Но всего этого не произошло бы, если бы к этому не была подготовлена почва.

Прокурор:

Тогда помогите присяжным понять эти связи. Что готовило, на Ваш взгляд, эти события. Только коротко, пожалуйста. Я попрошу что-то разъяснить подробнее, если сочту, что для присяжных остается какая-то неясность.

Свидетель:

Хорошо. Начнем с того, что недовольство Путиным накапливалось очень давно. Десять лет как минимум. Это в бизнесе. Терпели, пока его политика не мешала критически, пока иногда еще помогал. Но с двенадцатого года он стал и вреден, творя внутри что-то несусветное, и бесполезен, поскольку внешняя политика просто исчезла. Он стал вреден и опасен. Они это сформулировали друг для друга в кругу, который я обозначал, как раз в конце одиннадцатого года.

Прокурор:

Мы это помним. Дальше, пожалуйста.

Свидетель:

Начала формироваться критическая протестная масса. Это как, знаете, вдруг ливень, и все — плотину сносит. Они ждали этого момента, после того как договорились и приняли решение действовать.

Прокурор:

Кто они, поясните.

Свидетель:

Ну, мой шеф и другие, кто с ним. Я рассказывал.

Прокурор:

Это только представители бизнеса?

Свидетель:

Нет, я говорил. Еще военные. Ну и понемногу отовсюду: губернаторы, министры, другие.

Прокурор:

Хорошо, продолжайте.

Свидетель:

Ну, так вот. «Закон о железном занавесе» и стал этим ливнем.

Прокурор:

Это сразу стало ясно?

Свидетель:

Нет. Но шеф сразу что-то почувствовал.

Прокурор:

Как Вы это поняли?

Свидетель:

Утром 11-го прошла информация по лентам, радио, что президент внес законопроект в Думу. Я был у него, как обычно, в восемь. Он говорит: «Ты читал?». Я говорю: «Читал». Он говорит: «Он ох…л!».

Судья:

Свидетель, Вы оштрафованы на пять тысяч рублей. Впредь воздержитесь.

Свидетель:

Извините, Ваша честь. Я хотел быть предельно точным.

Судья:

Похвально. Но потрудитесь быть точным без сквернословия. (Прокурору) Продолжайте.

Прокурор:

Так это он про кого так высказался?

Свидетель:

Про президента бывшего, естественно. Я сказал, что это особенно никого не возмутит, кроме тех, кто уже недоволен. А он говорит: «Неочевидно. Я что-то чую». И тогда он попросил кого-то подыскать, кто мог бы проконсультировать по этому поводу, кто про политику понимает, и настроения, и так далее. Спросил, нет ли у меня кого-то на примете. Я сказал, что есть.

Прокурор:

Вы имели в виду подсудимого?

Свидетель:

Ну да. Мы созвонились, и на следующее утро я его привез к шефу. Он был готов к теме и все толково объяснил. Все по его прогнозу и вышло, но покруче, чем он говорил.

Прокурор:

Что Вы имеете в виду?

Свидетель:

Подсудимый тогда сказал, что возмутятся рабочие богатых отраслей: нефтянка, газ, металлургия и другие. И что это будет, в случае протеста, новая волна на улицах, большая и крепкая. Что мало не покажется.

Прокурор:

Как подсудимый обосновывал свой прогноз?

Свидетель:

Так у него же были данные социологические. Работяги зарабатывали там прилично. И ездить любили. Не только в Турцию. Других развлечений не было.

Прокурор:

А в каком смысле оказалось круче?

Свидетель:

Ну, тут стало ясно сразу: поджог в Нижневартовске. Когда через три дня после внесения законопроект приняли в первом чтении, на следующий день работяги кинули в офис «Единой России», в окна, две трехлитровые банки с сырой нефтью и факел. Сгорело мигом. Ну, это всем известно. Их можно понять. Ведь в законе было написано, что для выезжающих туристов надо будет теперь получать разрешения в местных отделениях «Единой России». Собственно, это я и считаю стартовой точкой.

Прокурор:

Почему?

Свидетель:

Утром принимают в первом чтении. Вечером поджигают. У нас — ночью. Следующим утром пришла информация, кино на ютюбе. Я у шефа. Он набирает К. и говорит в мобильный: «Началось. Надо действовать». Там короткий ответ. Он отключается и говорит мне: «Все. Поехали».

Прокурор:

В чем это выразилось? Что происходило?

Свидетель:

Через три часа к нам приехали трое из КС. И подсудимый присутствовал по его просьбе, по просьбе шефа.

Прокурор:

Поясните присяжным, что такое КС.

Свидетель:

Ну, это Координационный совет. Он рулил оппозицией.

Прокурор:

А Ваш шеф ими рулил, что ли?

Свидетель:

Да нет. Он помогал понемногу, как и другие, по мелочи. На митинги, там, на литературу. Ну и иногда что-то деликатно подсказывал, без давления и хамства, ничего противозаконного. Я бы сказал, приручал на момент Х.

Прокурор:

И этот момент настал?

Свидетель:

Да. Так мы решили, и все, кто с шефом договаривался. А эти еще ничего не знали.

Прокурор:

О чем шел разговор на встрече?

Свидетель:

Ну, сначала мнениями обменивались. В целом оценки были близки. К тому моменту пришла информация о еще нескольких взрывах возмущения, опять среди рабочих. И вот шеф говорит: «Выходить надо». Они сказали, что уже пишут заявку на шествие и митинг. А он говорит: «Миллион надо делать». Они переглядываются и спрашивают: «А как?». Он говорит: «Работяг надо к вам подтягивать». Они опять: «А как?». Не то чтобы они не знали. Скорее риторически. И тут началось обсуждение. Шеф говорит, что, мол, такие-то и такие-то люди, его люди, будут отвечать за доставку работяг из регионов, и других, кто захочет. Попросил ихних, из оппозиции, подключиться, кто может говорить с рабочими. Договорились. И так по всем организационным моментам. Даже о лозунгах говорили. Очень это шефу все нравилось.

Но самое главное, они в конце спрашивают: «А зачем Вам все это?». А он: «Пора со всем этим г… извините, безобразием кончать». Они: «Вам революция нужна, что ли?». Он тогда вчерне им объяснил, что есть люди, которые хотят все сделать по-мирному. И что миллион нужен для давления. Ну, это все сейчас и так знают.

Прокурор:

А подсудимый?

Свидетель:

Он сидел — слушал. А потом поехал по договоренности с ними как комиссар от шефа. Советник такой дополнительный. С этого и началось.

Прокурор:

К этому мы вернемся чуть позже. Что было еще в этот день?

Свидетель:

Вечером приехали заговорщики, не все, человек десять, я про них говорил. Меня попросили выйти, посмотреть там телевизор, ленты, сети. А сами совещались. Потом некоторые уехали — воплощать задуманное. К двенадцати приехали три генерала, два полицейских и один войсковой, омоновский, как я потом узнал. Мне шеф потом рассказал, как они там два часа провели. Им показали четыре документальных фильма: три про каждого из них, со всеми подробностями, а один про работу спецназа ГРУ. Генералы ушли, как сказал шеф, вдохновленные новыми перспективами и преисполненные отвращением к старым.

На следующий день, прямо с утра, была проведена аналогичная работа с чиновниками из мэрии. Короче, довольно быстро с митингом все было отрегулировано. Ну, шеф-то миллиардером стал не случайно. Это ясно. Сразу скажу, в продолжение темы, что самое интересное произошло утром в день митинга. Часиков так в семь-восемь утра начали завозить руководителей каналов, теле-, я имею в виду. Тут я уже присутствовал. Но на них на всех хватило получаса. И каждый уехал вдохновленный в сопровождении офицера в штатском, чтобы чего не учудили. А что произошло, известно.

Прокурор:

Конечно, но мы к этому вернемся. Давайте последовательно. Продолжайте.

Свидетель:

На следующий день, нет, в тот же день, что привозили орлов из мэрии, каэсники понесли заявку. Ее приняли. Кстати, на триста тысяч — рекорд. Дальше по плану: в мэрии тянут с ответом, каэсники публично возмущаются, но никого не дергают. Имитируются переговоры. И так тянули до четверга, а потом говорят: «Ваш маршрут утвержден». А маршрут-то, между прочим, от Белорусского вокзала до Манежной — под стенами древнего Кремля. И тут началось. Из Кремля звонят, а мэрские прячутся, телефоны не берут. Потом берут и говорят: «Вы что, не видите, что творится!?». Короче, там было уже начало серьезной паники, настоящей. Путин на пятницу отменил два важных мероприятия, сидел у себя. Кстати, в эти дни уже было несколько серьезных возмущений по стране. Какие там заявки!? Два поджога, три перекрытия газопроводов, четыре дороги перекрыли. Все работяги и руководящая рука шефа. И по нарастающей.

Прокурор:

Это мы уже знаем. Давайте вернемся к подсудимому.

Свидетель:

Да. Он тогда уехал с каэсниками. Его там все знали, поэтому не стеснялись. Все нормально. Он потом рассказал, что там был серьезный разговор: что будет? Все кричали, гвалт был жуткий, восторги, прогнозы, так далее. А он сидит, молчит. Потом про него вспомнили и спрашивают: «А Вы что думаете?». Тут он им говорит: «Вот вы олигархи, допустим, и вы хотите изменить всю эту мерзость на что-то пристойное. Какой политический режим вы сочли бы для себя самым удобным?». Это, как он сказал, немного мозги освежило. Короче, сошлись на том, что нельзя дать себя использовать, что при всех вариантах надо требовать круглого стола, программу реформ и так далее. Это, наверное, все знают.

Прокурор:

Верно. А что же, подсудимый на два фронта работал, что ли?

Свидетель:

Нет-нет. Он ведь денег от шефа не взял, а деньги немалые. Он, так сказать, стал в позу благотворителя интеллектуального, в позу защитника независимости. Так что он в своем праве был.

Прокурор:

Так что, подсудимый был доволен этим результатом?

Свидетель:

Конечно. Более того, спокойно рассказал мне, специально, дескать лучше, если шеф будет знать. Это, мол, убережет его от всяких глупостей. Я это все рассказал ему, почти сразу. А он бросил: «Да, умный мужик. Надо с ним будет еще поговорить».

Прокурор:

Что еще важного происходило в дни до субботы?

Свидетель:

Самое главное, окончательно договорились, кто поедет к Путину в субботу. Ну тут все известно, кто ездил. Те же двое, что ездили в седьмом, чтобы убедить президента двинуть Медведева на смену.

Прокурор:

Хорошо. Перейдем к дню субботы.

Свидетель:

Да, конечно. Ну, сюжет был! Я до сих пор вспоминаю… Это гений шефа сработал, я вам скажу. Ведь кто еще…

Прокурор:

Свидетель, давайте по существу.

Свидетель:

Да, извините. Но Вы же понимаете… Хорошо, извините. Так вот, рассказываю. Ведь много я только потом узнал. Да. Все началось в час дня. Нет. До этого. Мы с шефом сидим у него…

Судья:

Я вынужден Вас прервать, свидетель. Время нашего заседания заканчивается. Вы продолжите давать показания с этого момента завтра на утреннем заседании.

Продолжение следует

Фото ИТАР-ТАСС/ Александр Колбасов