Констатация того факта, что Следственный комитет превратился в главный институт путинского режима, выглядит уже общим местом. Ситуацию многократно проанализировали коллеги, Дмитрий Быков даже описал происходящее в рифме: «Нынче же нет журналистского повода,/Чтобы порадовать Родину ражую./Все наши новости — «взяли такого-то»,/»Обыск у тех-то», «оставлен под стражею...». Но куда деваться, если и на этой неделе обыски сменялись допросами, а допросы — обысками.

Следователи побеседовали с губернатором Кировской области Никитой Белых, а также с Леонидом Гозманом, Борисом Немцовым и Марией Гайдар, которые состояли в руководящих органах несуществующей ныне партии Союз правых сил. На первый взгляд, все происходящее — часть травли Алексея Навального. Именно его фигура связывает якобы мошенничество с приватизацией спиртового завода и перечисление средств со счетов СПС в ходе предвыборной кампании 2007 года. В этом, похоже, убеждают и себя, и окружающих все те, кто волей судеб и следователей из СК неожиданно стали «объектами» следственных действий.

Конечно, в этом рассуждении есть доля истины. Подчиненные г-на Бастрыкина работают, как умеют. Получив команду «закрыть» Навального, они плодят все новые дела в расчете, что авось где-то что-то выплывет. При этом никто не заботится о том, чтобы обвинения содержали хотя бы намек на здравый смысл. Так в «почтовом деле» против Навального, возбужденном практически одновременно с ворохом подобных же «дел», преступлением было названо простое получение прибыли. По иронии судьбы сегодня подобному преследованию подвергается видный еще недавно представитель путинского окружения Анатолий Сердюков. Против него едва ли не ежедневно возбуждают все новые и новые дела. Не собираюсь оправдывать экс-министра обороны. Просто происходящее демонстрирует методику действий СК в тот момент, когда его руководство получает заказ сверху. И здесь уже не столь важно, кто является объектом преследования — крупный вельможа или один из лидеров внесистемной оппозиции.

Другая версия того, почему вдруг Следственный комитет получил всевластие, заставляющее вспоминать то ли опричнину, то ли НКВД, изложена Глебом Павловским. Он считает, что СК должен, по планам Путина, сыграть роль «генератора страха» для всей страны, всероссийского пугала. И тут просматривается даже некоторое разделение труда с думцами. Одни штампуют чудовищные законы, а правоохранители всем своим грозным видом показывают, что готовы беспощадно карать кощунников, иностранных агентов, геев и вообще всех, на кого укажет власть. И это тоже важная часть истории. Однако более-менее очевидно, что все эти действия вряд ли способны изменить протестные настроения в обществе. Чтобы подавить их, следует перейти от точечных репрессий к массовым. Этого пока что не происходит. Да и ресурсов для этого нет.

Мне представляется, что «генератор страха» в виде СК имеет более узкую направленность. Бастрыкинские «кромешники» (именно так называли в летописях опричников) должны насмерть напугать путинских чиновников. «Акт Магнитского» продемонстрировал Путину уязвимость тех, кого он считал своей опорой. Да, они истово любят главного своего начальника, но счета за границей и заграничную собственность — все-таки больше. Это следовало немедленно исправить, и в Госдуму поступили законопроекты, воспрещающие госслужащим обладать счетами и собственностью за границей. Но тут заартачилось такое послушное правительство. Собственность за границей — это вам не сироты несчастные. Тут, как говаривал Глеб Жеглов, любовь с интересом, тут у них лежбище. Ведь эти запреты не позволят талантливым представителям бизнеса идти на госслужбу, заявили правительственные чиновники (имея в виду, прежде всего, себя) в своем заключении на законопроект. В общем, закон застрял в думских коридорах — думцы-то тоже должны лишиться того, что нажито многолетними унижениями. «Измена, крамола!», — вскричал грозный Путин и свистнул «кромешникам». Ну а кто-то, стоящий рядом с ним, аккуратненько направил энергию энтузиастов из СК на так называемых системных либералов. Вот они-то и умышляют-де «недоброе». Что и выразилось в допросах, представляющих собой на самом деле особый вид «черной метки».

При этом представляется, что деление на «силовиков» и «сислибов» устарело. При нынешних раскладах водораздел пройдет между теми, кто получит ярлык на обладание собственностью за рубежом, и теми, кому в этом будет отказано. Ведь нет никаких сомнений в том, что и этот закон будет применяться избирательно. Однако число избранных будет не слишком большим. Остальных же необходимо насмерть напугать — так, чтобы они безропотно перевели деньги под путинскую юрисдикцию. Понятно, что в этой ситуации спецы по банковским операциям, знатоки фондового рынка и прочие собиратели фондов будущих поколений оказались слабаками перед обладателями простого права на арест и обыск. У бастрыкинских «кромешников» оказалось очевидное преимущество в конкурентной борьбе с «боярами»…