Очередная большая протестная акция состоится в Москве 5 мая и будет приурочена к годовщине столкновений на Болотной площади. Такое решение принял в субботу Координационный cовет российской оппозиции. Все силы и ресурсы весной будут брошены на подготовку именно этой демонстрации.

Надо сказать, что споры о том, насколько часто должна митинговать оппозиция, возникают в КС с самого первого заседания. С левого фланга неизменно призывают устроить калейдоскоп протестной активности: через месяц после «Марша против подлецов» организовать «Шествие против палачей», потом «Социальный марш», затем «Антикоррупционное стояние» и немедленно — Правозащитный митинг. Либерально-консервативное крыло, напротив, требует отказаться от «митинговщины» и взять на вооружение теорию малых дел. Лозунги, мол, только раздражают людей, нужен конструктив.

Полярные точки зрения, впрочем, дают понимание, что истина посередине. Оппозиция, конечно, не может отказаться от уличного протеста — просто потому, что более действенного способа давления на власть в ее арсенале пока не появилось. Но и мельчить, устраивая марафон бесконечных митингов и пикетов, не стоит, так как участники протестных акций в большинстве своем к перманентному протесту явно не готовы.

КС пока следует ленинскому принципу «Лучше меньше, да лучше» и сосредоточится на подготовке майской демонстрации. 6 мая — дата, которую нельзя игнорировать. К тому же и вопросов к властям накопилось немало: начиная от раскрученного маховика арестов и вплоть до разворованного в пух и прах олимпийского бюджета.

Еще одна горячая дискуссия развернулась вокруг «списка Магнитского». Сама идея персональных санкций, естественно, не вызывает разногласий: возможность заблокировать иностранные активы российских жуликов и осложнить им передвижение по миру нравится всем оппозиционерам независимо от политического окраса. Однако насколько корректно обращаться к иностранным правительствам с просьбой включить того или иного чиновника в «черный список»?

Оппозиция может апеллировать только к общественному мнению, но не к государственным структурам других государств — считает часть членов КС. Оставьте чистоплюйство, надо составлять «черные списки» и нести их в иностранные посольства, это и есть realpolitik  — отвечают другие. Вроде бы стилистические разногласия стали, тем не менее, предметом серьезного спора.

Впрочем, и по этому вопросу удалось принять вполне компромиссное решение: КС публично номинировал наиболее одиозных представителей вертикали власти в «список Магнитского». В их число попали глава Центризбиркома Владимир Чуров, президент Чечни Рамзан Кадыров, председатель Мосгорсуда Ольга Егорова и руководитель Следственного комитета Александр Бастрыкин. От формата официального обращения к правительству США было решено отказаться, однако свою позицию по данному вопросу КС высказал вполне четко и нет сомнений, что она будет услышана как в России, так и на международном уровне.

Вообще в последнее время многие сторонники оппозиции критикуют КС за отсутствие динамики и слишком долгие обсуждения процедурных и — казалось бы — непринципиальных вопросов.

Конечно, хотелось бы большей динамики и более слаженной работы. Однако представляется, что ожидания некоторых избирателей, связанные с деятельностью КС, не вполне соответствуют реальному содержанию этой структуры.

Кажется, люди зачастую путают КС с неким Реввоенсоветом — исполнительным органом, который должен раздавать директивы, направлять комиссаров в регионы и формулировать задания сторонникам оппозиции.

КС не может стать таким органом как минимум по двум причинам.

Во-первых, гражданские активисты сильно отличаются от солдат революции и принципиально не приемлют командно-административного стиля общения. Это значит, что, даже если КС завтра и правда начнет рассылать революционные директивы, мало кто будет их выполнять. Реальная задача КС, скорее, стимулировать самоорганизацию «рассерженных горожан», чем пытаться заставить всех ходить строем.

Во-вторых, сформированные на выборах представительные палаты с нескольким десятком участников по стилю и содержанию работы больше напоминают парламент, чем исполнительную власть. В идеологически однородном Реввоенсовете принятие решений занимает несколько минут. В пестром КС — до нескольких дней. На согласование позиций и консультации по важным вопросам приходится тратить значительное время.

Однако то, что кажется слабостью КС, на самом деле является его силой. На наших глазах происходит институционализация протеста и формирование принципиально новой политической культуры. Политики разных флангов, уполномоченные десятками тысяч избирателей, ведут публичный диалог и договариваются по темам, которые раньше и обсуждать-то друг с другом были не готовы. Националист Тор и антифашист Гаскаров не ловят друг друга в подворотне, а сидят за общим столом и разговаривают. Дискуссии временами, конечно, приобретают излишне эмоциональный характер. Но на то они и дискуссии, в конце концов.

Есть, конечно, и потери, но связаны они в основном с объективными причинами. Администрация президента всеми силами стремится разделить оппозицию на системную и «непримиримую» — старая тактика, опробованная еще в 2007-2008 годах. Поэтому под давлением руководства своих партий КС покинули Олег Шеин («Справедливая Россия») и Екатерина Аитова (КПРФ).

Впрочем, давление имеет и обратный эффект: оно сплачивает тех, кто готов продолжать борьбу.

Фотографии ЕЖ и ИТАР-ТАСС / Сергей Карпов