Итоги недели. Большие проблемы маленького острова
Банки на Кипре так и не открылись. И не откроются как минимум до 26 марта. Причем не факт, что они вообще откроются. Это не фигура речи и не плод разыгравшегося воображения автора. Это предупреждение министра финансов Германии Вольфганга Шойбле, который довольно резко прокомментировал отказ депутатов кипрского парламента проголосовать за конфискацию части денег со счетов, открытых в кипрских банках. Схожим образом отреагировал и Европейский ЦБ, представитель которого заявил, что если кипрские банки не найдут решения, 25 марта предоставление им ликвидности со стороны ЕЦБ будет прекращено. Именно списания части средств со счетов клиентов кипрских банков требует от островного государства тройка кредиторов – ЕС, МВФ и ЕЦБ – в обмен на 10 миллиардов евро финансовой помощи. Требование, мягко говоря, небанальное. Стоит ли удивляться, что ни один кипрский парламентарий не голосовал за законопроект о введении единовременного банковского налога, расценив требования европейских лидеров как попытку сделать из жителей острова подопытных крыс в бесчеловечных экспериментах (это тоже не фигура речи, а вольное цитирование одного из кипрских парламентариев). Самое удивительное заключается в том, что ни лидеры ЕС, ни руководители Европейского ЦБ даже не рассматривали такую возможность, откровенно заявляя накануне голосования, что никакого «плана Б» для Кипра не существует. Все, похоже, были уверены, что, подобно грекам, киприоты пошумят-пошумят, да и проголосуют как надо, испугавшись неминуемой финансовой катастрофы.
Жесткость европейцев, особенно это касается Германии, объясняется не в последнюю очередь тем, что кипрский оффшор традиционно был излюбленной вотчиной российских компаний и банков. И спасать «русскую прачечную» на деньги немецких (французских, голландских, финских, и т.д.) налогоплательщиков – совершать политическое самоубийство. Отсюда и беспрецедентные требования.
Проблема лишь в том, что движимые стремлением наказать оффшор и его постоянных клиентов европейские чиновники и политики, похоже, не слишком думали о последствиях. И отказ кипрских парламентариев от утверждения откровенно конфискационной меры в отношении кипрских банков – их подарок всему Евросоюзу. Поскольку прецедент, стань он реальностью, вполне мог бы вызвать бегство вкладчиков из банков других «проблемных» стран еврозоны. Едва ли нашелся бы кто-то из лиц, принимающих решения в Евросоюзе, кто заявил бы, что пострадать должны только клиенты кипрских банков и подобная практика нигде и ни при каких обстоятельствах больше применяться не будет. Например, когда помощь потребуется испанским банкам, португальским, ирландским или итальянским. А если бы подобного рода заявление и прозвучало бы, день, в который оно было бы сделано, стал бы последним днем Кипра в Евросоюзе.
Так или иначе, последней надеждой киприотов стала Россия – главный получатель кипрских инвестиций. Министр финансов Кипра Михалис Саррис подал было прошение об отставке, но вскоре передумал и спешно вылетел в Москву на переговоры. В обмен на деньги (точнее, на согласие решить денежную проблему за счет российских счетов в кипрских банках и дать отсрочку по уже выданному в 2011 году кредиту) министр предложил преференции в кипрской энергетике, крупный (а то и контрольный) пакет акций в национальной газовой компании, имеющей лицензии на разработку газа на шельфе Средиземного моря, а также акции кипрских банков.
Однако первый раунд переговоров – сначала с министром финансов России Антоном Силуановым, а после с вице-премьером Игорем Шуваловым – ничем не закончился. Что неудивительно. После того как канцлер Германии Ангела Меркель предостерегла киприотов от поисков помощи «на стороне», имея в виду именно Россию, стало понятно, что либо придется покупать целиком остров со всеми его потрохами, либо смириться с потерями.
Судьба Кипра будет решаться в Москве в ходе запланированных на конец недели переговоров между российским правительством и руководством Еврокомиссии. При этом, если учитывать все, что с начала недели наговорили и россияне, и европейцы, надежд на благоприятный исход немного. Не исключено, что ЕС устроит показательное банкротство одного маленького непокорного острова, чтобы наглядно продемонстрировать, что бывает с теми, кто не следует рекомендациям «тройки кредиторов». Заодно и от российской «прачечной» внутри Евросоюза можно будет избавиться.
Вопрос в том, чем это грозит России и миру. Прямые потери россиян будут не так велики. По первоначальной оценке кипрского ЦБ, на счетах в банках острова в настоящий момент хранится чуть менее 5 миллиардов евро официальных российских компаний и еще примерно столько же формально местных компаний, зарегистрированных россиянами. Позже эта цифра увеличилась до 18 млрд. евро. Но проблема в том, что Кипр традиционно является частью финансовой инфраструктуры, которой активно пользуется российский бизнес. Достаточно напомнить, что островное государство формально является главным инвестором в российскую экономику, поставляя в страну более 100 миллиардов евро ежегодно. Если эта инфраструктура рухнет, деятельность многих компаний и банков (в том числе и государственных) в России будет на какое-то дезорганизована. По крайней мере, до тех пор, пока не будет найдено другое, более надежное и устойчивое место (скорее всего, за пределами Евросоюза). Впрочем, поиски новой юрисдикции многие уже начали, и Кипр в качестве российского оффшора можно в любом случае смело похоронить.
Для Европы последствия будут тоже достаточно тяжелыми, особенно если киприотам выкрутят-таки руки и заставят списать часть денег с клиентов банков. Это подорвет доверие ко всей европейской банковской системе. Если же Кипру придется покинуть зону евро и объявить дефолт, над единой валютой сгустятся серьезные тучи, поскольку опять же будет создан прецедент, и примеру Кипра могут последовать другие «евроаутсайдеры».
Таким образом, кипрский кризис – редкий случай проблемы, практически не имеющей положительного решения. Вопрос лишь в том, насколько разрушительными будут его последствия.
Фото - KATIA CHRISTODOULOU / EPA
