Почти все мои друзья спрашивают, сколько можно говорить о Сталине ? Оскомину набило, надоело, просто тошнит. Да я и сам чувствую, что невмоготу. Неловко даже. Реагирую на любой пук, на любого тролля, запустившего в «эфирное» пространство очередную глупость, мерзость, провокацию. Как говорит мой знакомый — это просто какой-то политический невроз. Поэтому я теперь стараюсь не реагировать на откровенный, с моей точки зрения, бред. Но есть рубежи, которые надо охранять. Есть такие вещи, на которые нельзя не реагировать. Таким рубежом, на котором нужно стойко держаться, на взгляд многих, должен стать недавно «заказанный» президентом единый учебник истории. Чтобы он не стал, условно говоря, Кратким курсом истории ВКП(б).

Сразу хочу сказать — и так не станет. Это невозможно. По многим причинам. Тем не менее, получив «распоряжение» сверху, наибольшую активность стали проявлять те, кто еще в 2006-2007 годах сплотились вокруг учебника Филиппова-Данилова, претендовавшего тогда на звание главного в стране . Этот учебник был раскритикован в пух и прах: за то, что он не про граждан, а про власть, за ряд шокирующих трактовок, касающихся сталинских репрессий, за попытку отретушировать саму фигуру вождя. Многие посчитали тогда, что деяния Сталина оправдываются. Авторы же, обороняясь, заявляли, что они всего лишь пытаются объяснять те или иные поступки власти, исходя из ее логики.

И вот снова та жа ситуация. Только учебника еще нет, а либерально настроенные историки, просто добросовестные ученые уже бьют в набат.  Опасаются, что в нынешней политической ситуации пожелание Владимира Путина будет воспринято как сигнал для написания учебника, восхваляющего нашу великую историю, выхолащивая из нее депрессивную трагичность и, соответственно, реабилитируя сталинскую политику.         

И вот пока во всех СМИ, во многих радио- и телепередачах спорят о том, каким может стать этот учебник и возможно ли вообще наличие ценностного консенсуса, политического компромисса и исторического единомыслия, разные коллективы историков уже приступили к изложению своих концепций. И игнорировать их нельзя хотя бы потому, что, во-первых, они создаются учеными, во-вторых, представляют определенный срез общества и, конечно, отражают те или иные господствующие ныне тенденции.   

Поэтому к статьям в мартовском номере журнала «Преподавание истории в школе», на обложке которого фотография усмехающегося Сталина и напоминание о 60-летии со дня его смерти, я отнесся серьезно и с должным вниманием. Ведь это журнал, непосредственно обращенный к учителям истории.

В этом номере доктор исторических наук профессор Вардан Багдасарян сначала достаточно пространно излагает свою концепцию учебника истории. В самом общем виде она сводится к тому, чтобы применять при изучении истории математически точные методы. Затем вместе с двумя своими коллегами, историками Александром Федулиным и Владимиром Клычниковым, он иллюстирирует, как может выглядеть конкретный урок в рамках данной концепции.

Как водится, выбранная тема — про сталинскую эпоху: «Последние годы сталинского правления» (XI класс). Характерно: как только алгеброй пытаются поверять гармонию, обязательно вспоминают именно про Сталина.                                                                                                                         Итак, в чем же заключается концепция? Я попробую, не «выдергивая из контекста» и не «передергивая», изложить главные ее тезисы, цитируя самого профессора Багдасаряна. В частности, объясняя, по всей видимости, почему учебник истории должен опираться на главные и позитивные события нашей истории и четко прописанные базовые ценности, во главе которых воспитание патриотизма, он утверждает: «На стадии социализации подростка, когда его ценностные позиции только формируются, говорить ему о том, что все исторические факты интерпретируемы, все великие свершения оспариваются, а все герои мифологичны, означает целеноправленнный подрыв воспитательных функций образования».

Далее, уже более конкретно, он предлагает: «Для каждого из исторических  периодов фиксируются великие свершения России и создается соответственная галерея национальных героев. Данная акцентировка позволяет восстановить сакральный уровень восприятия российской истории, вернуть ей значение межпоколенческого транслятора высших и цивилизационных ценностей».

Ну и некоторое «контрпропагандистское» добавление: «В помощь учителю прилагается краткий анализ историографических фальсификаций, направленных на дезавуирование и негативистское окрашивание российского прошлого по каждому блоку информации. Анализ проводится в рамках тематической рубрики ''Осторожно, россиефобия!''».    

Думаю, для того чтобы понять суть концепции, этого достаточно. И оставлю пока все без комментария.

Интереснее, как же она будет работать непосредственно на уроке истории. Как я уже написал, авторы предлагают такой урок по теме «Последние годы правлениея Сталина». Здесь я уже не удержусь от некоторых вопросов.

Итак, в самом начале детям объясняют, почему в СССР сохраняется «мобилизационная модель государственности» — кругом враги: демонстративная, устрашающая атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, «холодная война», «эпоха маккартизма» и так далее, и тому подобное. Единственная ремарка: к процессу ухудшения отношений с Западом СССР тоже приложил руку. Но так — все верно: два мира — два образа жизни. 

Потом предлагается некое «дерево последствий» как иллюстрация тех достижений, которых добилась страна в этот период: восстановление хозяйства, введение семилетки, создание атомной бомбы, создание электронной вычислительной машины... И здесь нет спора. 

А вот далее приводится график, который показывает, что после войны уменьшилось количество репрессированных по статье о контрреволюционной деятельности. После чего разработчики урока пишут: «Предлагаемая графическая иллюстрация позволяет констатировать очевидную тенденцию снижения масштаба политических репрессий в послевоенные годы. В 1952 году по статьям, связанным с контрреволюционной деятельностью, привлечено граждан в 6, 7 раза меньше, чем в 1945 г. И в 52 раза меньше, чем в 1937 году. График позволяет учителю наглядно парировать распространенные в средствах массовой информации мифы о сталинском периоде как истории непрекращающегося государственного террора». 

Сразу хочу отметить проблему с целевой аудиторией урока. Он все-таки рассчитан на детей, а не на взрослых участников историко-публицистической полемики. Разоблачение, вне зависимости от того, верно оно по сути или нет, заведомо выстраивает урок по негативному, а не по позитивному принципу, то есть не приращает знания. Дети не обязаны отвечать за позицию средств массовой информации.

Теперь по существу. Этот график, во-первых, не позволяет сделать вывод о «прекратившемся» государственном терроре, потому что уменьшение террора не есть его прекращение. Во-вторых, сколько же еще можно было сажать, учитывая предвоенные репрессии и 27-28 миллионов погибших на войне? Поэтому 20 тысяч осужденных за тот или иной вид контрреволюционной деятельности в 1952 году — это много. Относительно и абсолютно. Да и в целом почти полмиллиона осужденных в эти самые послевоенные годы тоже не рисуют благостную картину. И главное: если иметь в виду небеспочвенные слухи, что накануне смерти Сталин готовил очередную массовую чистку, а возможно, и очередную депортацию целого народа, то ни о каком прекратившемся терроре не может быть и речи.

Продолжим... Согласно концепции, на уроках надо предлагать набор героев эпохи, а также иллюстрировать ее через призму крылатых фраз того времени. Среди героев, видимо, осознанно выбранных из разных областей, оказались и отец советской атомной бомбы ученый Игорь Курчатов, и легендарный хоккеист Всеволод Бобров...  Вполне ожидаемо. А вот отобранные крылатые выражения озадачили.

Два первых — «Безродный космополитизм» и «Низкопоклонство перед Западом». По их поводу авторы урока пишут: «Оба крылатых выражения отражают идеологический вектор развития СССР в соответствующий период. Издержками реализации на государственном уровне выдвинутых идеологем стала излишняя научная и культурная замкнутость. С другой стороны, решалась действительно актуальная задача восстановления цивилизационно-идентичной культуры и науки (прежде всего гуманитиарных дисциплин), реабилитация ''русскости''» .

У меня серьезные вопросы по каждой фразе этого пояснения. Но я только хочу заметить, что «борьба с космополитизмом» на деле вылилась в безобразную антисемитскую кампанию, в результате которой так или иначе пострадали тысячи людей. О чем авторы даже не вспомнили.

Комментарий к еще одной предлагаемой фразе, характеризующей эпоху,  «От саксофона до финского ножа — один шаг», заканчивается так: «В том, что западная музыка стала в СССР признаком латентной протестности части советской молодежи, А.А. Жданов был, безусловно, прав».

Оставлю без комментария.

И,  наконец, фраза, якобы сказанная Сталиным своему ближайшему окружению: «Вы слепые котята, что же будет без меня — погибнет страна, потому что вы не можете распознавать врагов».

В пояснении ученые профессора пишут: «Эпигоны действительно не обладали глубиной сталинского стратегического и геополитического мышления. Ими был совершен ряд принципиальных ошибок, имевших роковые последствия для советского проекта».

Хотелось бы спросить, что имелось в виду под «ошибками»: разоблачение культа личности Сталина, возвращение и реабилитация репрессированных, начало «оттепели»?.. 

И вообще странно, что о другой, темной, стороне сталинского правления не сказано ни слова: ни о «Ленинградском деле», ни о кампании против Ахматовой и Зощенко, ни об убийстве Михоэлса, разгроме «Антифашистского комитета», «Деле врачей». Это все куда девать? Поставить гриф «18+» или сразу «Совершенно секретно»?

Ответ скорее всего кроется в программной статье, где Вардан Багдасарян пишет: «Существует... значение мифа как особого способа трансляции социального опыта. Типичная черта этой трансляции — акцентировка на героическом при нивелировке дегероизирующих обстоятельств».   

То есть перед нами не история как таковая, а некий исторический миф, который призван не научить, а воспитать. Не ответственного гражданина, а восторженного патриота.

Миф, возможно, позволяет избежать чувства ответственности за преступления и ошибки предыдущих поколений, снять исторический стресс, плюс ко всему дает возможность отделить главное от второстепенного. Но кто будет определять, что главное, а что второстепенное?..  Такая история не учит школьника думать, и он становится механической куклой, не умеющей ни сравнивать, ни делать выбор, ни давать моральную оценку. А это, как говорится, «несовместимо с жизнью». Реальной. Это история не про людей, а про Выставку достижений народного хозяйства. История власти, написанная, исходя из логики так называемого советского проекта. Это история а-ля «Кубанские казаки» — там ведь тоже показаны райские послевоенные годы.

Обложка журнала "Преподавание истории в школе" №3 с сайта pish.ru