Зимин
Дмитрий Борисович Зимин сам о себе говорит с иронией, почти с легкой издевкой. Почему создал крупнейший бизнес, причем с нуля, ничего не приватизируя? «Просто потому что жрать хотелось». Как хватает смелости, будучи частью российской бизнес-элиты, говорить, что думаешь и действовать по совести? «А я, как страус: голова в песке, а в чем-то сабля». Хотя на самом деле всем понятно: создал, потому что гениально одарен и смел; в зрелом возрасте, когда советский профессор начинал уже грезить о пенсии, рискнул поставить все на кон и выиграл, отвергнув весь предшествующий опыт. И действует сейчас с оглядкой только на себя и на свои представления о правильном и справедливом – по той же самой причине. Потому что гениально одарен и внутренне свободен.
Но свобода свободой, а чувство чувством. Наверняка, когда он уходил из бизнеса, не желая врастать в государство и ложиться под его чоболы, ему было тяжело; уверен, что, сойдя с олигархического пьедестала, он испытывал и ломку, и синдром опустошения. И вполне мог стать мизантропом, потому что прожигатель жизни из Дмитрия Борисовича Зимина никакой. Но, преодолев соблазн самодержавия, покинув сияющий чертог управления, он в конце концов вернулся к привычному и родному опыту обыденной демократии; я иной раз встречаю его в метро – так быстрее. Нет, в Нью-Йорке самое простое дело встретить в подземке ключевого деятеля с Уолл-Стрит; но мы-то с вами не в Нью-Йорке, правда? Это и есть удача по-зимински: вовремя пришел, вовремя ушел, никому не должен, никого не кинул, нечего бояться – можно заняться тем, что любишь. А что любит Зимин? Науку. Во всех ее проявлениях.
Так возник фонд «Династия». И так был заложен принцип, который когда-нибудь в России приживется, хотя сейчас кажется исключением из системных правил. Опыт выхода в благотворительность. Не потому, что велели. Не для того, чтоб обществу предъявить свою социальную ответственность. Не ради репутации на Западе. А просто потому, что – нравится. В кайф. Чистая радость. Как иронизирует Зимин (уже не над собой, а над коллегами по РСПП), «все там будете». Хотя пока немногие последовали его примеру.
И что мы видим? Что не в самом подходящем возрасте, обремененный подсоветской жизнью человек решается пойти навстречу деньгам. Потом, в не самые благоприятные времена, эти деньги зарабатывает. Наступает новая эпоха, когда миллионы превращаются в миллиарды одним прикосновением волшебной палочки власти; он плюет на все и покидает бизнес. И находит счастье в помощи любимому им научному знанию. Более того, шаг за шагом удаляется от центра принятия решений, создает Совет фонда, превращается в одного из голосующих, не более того. И встречает 80-летие молодым, энергичным, вовлеченным во все дискуссии, веселым, любимым совершенно бескорыстно сотнями и тысячами людей, которые составляют славу науки.
Мораль: не надо опасаться быть самим собой. Не соответствуя духу времени. А если получится, то и дух времени заставить соответствовать – себе.
Но одной человеческой доброкачественности тут было бы мало. Тут нужно иметь еще одно свойство, отличающее и больших ученых, и крупных бизнесменов, и художников, и вообще – всех масштабных людей. Чутье. Как говорил Пушкин, русский ум не пророк, а угадчик; вот и Зимин, наделенный русским умом в высшей мере, всегда угадывает направление пути. Своего личного. Экономического. Научного. Политического. Раньше, чем этот путь кто-то начнет проектировать.
Я помню первый разговор, за пирожками и белым вином, о проекте премии «Просветитель». Зимин звал меня помочь задуманному им делу – и увлеченно убеждал, что традиция научного просветительства не умерла, она возродится, что страна, сползающая в мракобесие, способна очнуться и есть, кому вести ее в рациональность… Я вежливо кивал. Хотя и знал, что ничего подобного не происходит. На полках в книжных магазинах, раздел «Научпоп», сплошь советские переиздания и западные переводы; традиция как раз благополучно померла, и выбрать для премиального цикла нам будет не из чего. И если согласился участвовать, то по одной простой причине. Попробуй Зимину отказать. Он же такой отличный! Как можно сказать ему «нет»?
Прошло шесть с лишним лет. В первый год существования премии мы с огромным трудом, методом широкого бредня, собрали по книжному рынку несколько хороших книг научно-популярного жанра, написанных не когда-то и где-то, а здесь и сейчас. Во второй стало полегче. В третий пришлось жесточайшим образом просеивать заявки. Сейчас мне стыдно смотреть в глаза издателям, спрашивающим, когда же их авторы попадут хотя бы в длинный список. Зимин угадал направление рынка; и в то же время, угадав, слегка его подтолкнул: иди, мол, сюда, здесь наградят и поддержат. И как когда-то рынок мобильной связи был задуман им среди стационарных телефонов, где очередь за номерами растягивалась на долгие годы, так и рынок отечественной научно-популярной литературы был им предсказан, предощущен и магнетическим образом спровоцирован.
А за полгода до первого митинга на Чистых прудах, когда на Стратегию-31 ходило несколько сот человек и ничто не предвещало разворота ситуации, он вдруг начал убеждать знакомых, что нужно делать премию Политпросвет за политическую журналистику. Какая политическая журналистика? Все разумные наперечет, все смелые заранее известны… Нет. Уперся. И повторял упрямо: надо… время…
Сейчас он, ругмя ругая политическую и экономическую ситуацию, в то же время твердо стоит на своем. Так долго продолжаться не может. Хотя смотришь и видишь – да вроде бы может. Но зато не может быть другого. Не может быть, чтобы чутье Зимина обмануло. Не было такого ни разу. А значит и здесь, вопреки сиюминутным наблюдениям, процесс, что называется, пошел.
Фото ИТАР-ТАСС/ Антон Тушин
