Путин, геи и консенсус
«Нам нужно достичь консенсуса с ЛГБТ-сообществом, договориться с ними о совместной работе — не ругаться, а понять друг друга», — сказал Владимир Путин в начале апреля во время своего визита в Голландию.
Не прошло и месяца, как «достижение косенсуса» вылилось в очередную парламентскую инициативу. Партия «Единая Россия» в лице депутата Елены Мизулиной предложила законодательно запретить «оправдание гомосексуализма».
Надо сказать, что до сих пор подобная формулировка использовалась лишь в отношении терроризма, за оправдание которого по статье 205 УК РФ можно отправить за решетку на срок до 5 лет. Теперь «единороссы» по сути предлагают приравнять к террористами геев, пусть пока и в мягкой форме — без тюремных сроков.
Живо представляю, как Министерство юстиции вносит в список экстремистских лозунгов слоган «It's okay to be gay». А Министерству культуры не останется ничего иного, как запретить к показу фильм «Харви Милк», получивший два Оскара. Сыгравшего в нем главную роль Шонна Пенна, вероятно, ничто уже не спасет от попадания в «антисписок Магнитского» (он там в кадре с мужиком целуется!).
За фразу типа «я гей, но такой же человек, как Путин и Медведев», которую однажды в телеэфире произнес Антон Красовский, наверное, будут судить. Пока Красовский за подобные высказывания сможет отделаться штрафом. Хотя тут не просто оправдание гомосексуализма, тут оправдание с особым цинизмом — явно отягчающее обстоятельство. Ну а дальше… Кто готов поручиться, что «бешеный принтер» Госдумы не внесет аналогичную статью и в Уголовный кодекс?
Упражняться в остроумии по поводу последних законодательных инициатив «Единой России» можно сколько угодно. Но остается главный вопрос — зачем они это делают? С конкретной Мизулиной все понятно: агрессивная глупость этой дамы давно уже стала притчей во языцех. Но дело ведь не в парламентских пустышках — гомофобия и средневековое мракобесие без преувеличения становятся государственной идеологией в нашей стране.
Ответ, скорее всего, стоит искать в специфике развития путинской вертикали. Важнейшее отличие нынешней политической модели от советской, например, — полный идеологический вакуум.
Ни один политолог не сможет разобраться, какой идеологии придерживается Путин. Сегодня он озвучивает либеральные экономические лозунги. Завтра он уже консерватор. Потом вдруг на нас льется социалистическая риторика. И, наконец, глава государства объявляет: «Я русский националист». Черт ногу сломит в этой мешанине.
Никакой содержательной идеологии у этой правящей группировки, конечно, нет. Этих людей интересуют деньги и власть, а какими лозунгами оправдать свое бесконечное пребывание в Кремле, особого значения не имеет. Имеет значение другое — для того, чтобы находиться у власти, необходима постоянная мобилизация сторонников и поиск врага. Окопное сознание, теория «осажденной крепости» — это классическая технология манипуляции общественным сознанием, по сути, заменяет собой государственную идеологию.
Врагами назначаются те, кого вроде бы в нашем патриархальном обществе принято не любить. Долгое время в роли «врагов народа» солировали реформаторы из девяностых. Тут, правда, возникала путаница, которая ярко проявилась во время последней прямой линии Путина. «Давайте уже, наконец, посадим Чубайса», — с выражением счастливого идиотизма на лице попросило президента его доверенное лицо из Перми.
Но президент замялся. Попинать Чубайса можно, ему не привыкать, он все стерпит. А сажать нельзя. Потому что Чубайс — свой, они с Путиным еще в питерской мэрии вместе работали. Только попробуй, объясни это доверенному лицу из Перми.
ЛГБТ-сообщество на роль врага вроде бы подходит еще лучше, чем бывшие реформаторы. Их не любят, наверное, даже больше, чем ответственных за «лихие девяностые». Да только вот и здесь в конце концов может случиться путаница. Потому что тех, кто «оправдывает гомосексуализм», в Администрации президента может оказаться столько, что Елена Мизулина окажется неприятно удивлена.
