Одним из самых страшных человеческих пороков является трусость
Что не говори, а Россия мистическая страна.
Заголовок этой заметки особенно актуален на следующий день после Страстной пятницы. Всего лишь второй раз, за последние восемь лет, события повторяются с пугающей неизбежностью.
«Предполагалось, что процедура зачитывания приговора займет три дня. Начавшись в Страстную среду, судилище должно было завершится в Страстную пятницу.
По Ершалаиму поползли злые слухи: ''Гражданин П. судит гражданина Х.'' Прокуратор ли собственнолично допер, или бойкий и толковый помощник его гражданин С. смикитил, но, дабы не дать народу нежелательных ассоциаций, отменили без лишних объяснений заседания суда. Воспаленный народ в неведении долго толпился у запертых дверей суда и разошелся, так и не получив ответа. Суд был перенесен, состоялся без лишних свидетелей, был подконтролен и послушен Кремлю и не делал ни малейших попыток творить правосудие». Это я пишу в своей книжке «Букварь моей жизни» о первом суде над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым.
Вот и сейчас все повторяется уже в новом политическом процессе над узниками Болотной. Никто опять, и особенно Кремль, не собирается творить правосудие.
Коммунисты Борис Кашин и Анатолий Локоть подготовили проект постановления об амнистии участников событий 6 мая 2012 года, которое поддержали лидер Гражданской платформы Михаил Прохоров и ряд депутатов Государственной думы.
Немедленно главный думский законник Павел Крашенинников откликнулся, что нет никаких юридических перспектив его принятия. Я не профессиональный юрист, не был министром юстиции, не возглавляю Союз законодателей России, однако убежден, что Павел Владимирович как минимум лукавит.
Впрочем, обо всем по порядку.
Слово «амнистия» мне не нравится. Оно подразумевает совершение преступления — свидетельствую: не было никакого преступления.
6 мая 2012 года я, примерно за час, пришел на ул. Якиманка со стороны кинотеатра «Ударник». Неприятно удивило небольшое количество идущих на марш и митинг людей.
Встретился Борис Немцов, грустно пошутили, что наш народ больше привык к 20-градусному морозу, чем к майскому теплу. Поэтому 4 февраля и народу было больше. Прошли до Калужской площади, поняли, что ошиблись. Впереди колыхалось море людей и флагов.
Власти с самого начали повели себя провокационно, закрыв на выход несколько станций метро. Нехитрый расчет был на то, что многие граждане, собравшись на митинг оппозиции, проедут нужные станции и возвращаться будет лень.
Второе: попасть на Якиманку, свободно минуя рамки металлоискателей, можно было с многочисленных переулков, думаю, именно там формировались и проходили инструктаж группы провокаторов.
Третье: число людей, пришедших в тот день на марш, было заметно больше, чем в остальных случаях. Граждане были в праздничном настроении, шли с шарами, многие с детьми.
Подойдя к началу Якиманки, я услышал гул, многие были поражены количеством ОМОНа и техники, перегородившей Большой Каменный мост. Мне показалось, что он просто намазан толстым слоем черной икры, такое впечатление создавали блестевшие на солнце шлемы омоновцев.
Давка была организована по команде, все это убедительно представлено в докладе, который прошел 26 апреля в гостинице «Космос».
Начавшееся избиение и преследование разбегающихся в панике людей многократно подтверждено материалами и свидетельствами многочисленных очевидцев. Я уж не говорю про таких известных людей, как профессор и философ Игорь Чубайс, народная артистка Наталья Фатеева и многих других.
Так что преступление было — со стороны власти, которая отдавала распоряжения и руководила этим беззаконием. Рано или поздно мы узнаем имена организаторов, и они будут просить об амнистии, потому что выполняли чьи то устные приказы.
А теперь, собственно, вернусь к неправде, которую сказал маститый юрист, многократный председатель думского Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников.
Был прецедент, был. Будучи депутатом Первой Государственной думы, отлично помню.
23 февраля 1994 года нижняя палата Федерального собрания, вопреки воле президента России, проголосовала за амнистию участников и организаторов событий в городе Москва 3-4 октября 1993 года. А Генеральный прокурор Алексей Казанник это постановление Государственной думы принял и выполнил.
Тот мятеж.
«На мост, развернув башни в сторону Белого дома, лязгая гусеницами, выдвигались несколько танков! Доносились звуки очередей. Дробно, с расстановкой, били крупнокалиберные пулеметы. И это не где-нибудь на полигоне, а в центре Москвы!.. Поводив 125-миллиметровым стволом, танк лениво плюнул огнем, и через секунду на стене белоснежного дома-парохода вспух уродливый нарыв. Залпы следовали один за другим, на верхних этажах парламента вспыхнул пожар» («Букварь моей жизни»).
Согласитесь, это вам не сколотая зубная эмаль у омоновца и не перевернутые биотуалеты.
Но выход из тупиковой ситуации был найден, потому что тогда у России был парламент, и он нашел компромисс для гражданского мира. К сожалению, дрессированные депутаты нынешней Думы оставляют мало надежд на такой исход.
Помнится, по Булгакову, прокуратор Иудеи Понтий Пилат спрашивал Левия Матвея после казни Иешуа: «Что он говорил?».
Он говорил: «Самым страшным человеческим пороком является трусость»
Вот и я напоминаю нашим парламентариям, в Пасху. Многие из них, по новой моде, придут на главное богослужение в храм Христа Спасителя. Так, может, хотя бы здесь они вспомнят о страшном человеческом пороке, о котором, собственно, и говорил Иисус Христос.
Ну а нам, людям, «в которых квартирует совесть» и, добавлю, человеческое достоинство, надо прийти 6 мая на Болотную, и тогда есть шанс, что и они не струсят.
