Весеннее обострение: дело «агентов». Лист первый
Размещая данную статью на сайте «ЕЖа», я обращаюсь к читателям, которых часто называют «продвинутыми», имея в виду их интерес к политике. Проблема в том, что в этой группе, как это ни противоречит «продвинутости», немало тех, кто крайне слабо понимает суть происходящего, когда дело касается нынешней массированной атаки власти на некоммерческие организации. Начиная с вопроса: «А почему бы вам не зарегистрироваться в качестве агентов? Мы же знаем, что это все лажа. Мы же не перестанем вас уважать» и заканчивая соображением: «Нельзя быть независимыми и объективными на иностранные деньги». Я пишу для них. Впрочем, возможно – и не только для них. Читатель сам решит, прочитав написанное. Я пишу все, что вы прочитаете, поскольку считаю попытку власти подавить гражданское общество самой важной дурью и самым бездарным преступлением за весь период, начиная с миллениума. Такое безапелляционное утверждение может показаться преувеличением. Но это совсем не так, что я намерен доказать.
В этой проблеме не разобраться, если не рассмотреть ее с разных сторон. А они таковы (в порядке, в котором они будут обсуждаться ниже):
• общая стратегия власти внутри страны;
• изменения массовой психологии власти;
• в чем смысл существования общественных организаций;
• сами поправки об агентах;
• практика применения этих поправок.
И конечно, надо понять, чем вся эта антиагентская затея может закончиться.
Главное в стратегии власти (точнее – правящей группировки) внутри страны – ограничение или уничтожение всякой независимости и автономии. Нестрого следуя хронологии, перечислю успехи группировки на этом стратегическом направлении:
• региональные элиты выброшены из Совета Федерации;
• отменены губернаторские выборы;
• резко сокращена доля субъектов федерации в структуре налоговых доходов;
• резко перераспределена доля доходов от продажи сырьевых ресурсов в пользу федеральной власти;
• сведена на нет независимость местного самоуправления;
• взяты под жесткий контроль все телеканалы массового вещания;
• взят под жесткий контроль любой успешный бизнес;
• резкий рост участия должностных лиц в бизнесе;
• значительно выросла доля государственной собственности, в том числе – за счет криминального захвата частного бизнеса размножившимися госкорпорациями;
• уничтожена политическая конкуренция;
• вытеснена на обочину политической жизни оппозиция и ее лидеры;
• ликвидирована самостоятельность законодательной власти;
• взято под жесткий контроль принятие судебных решений по всем вопросам, касающимся интересов правящей группировки;
• заблокированы любые формы народовластия.
Фактически, произошел антиконституционный переворот. И резонно спросить: зачем это было нужно? Ответ таков. Первое: правящая группировка добивалась полного контроля над рентой и ее распределением. Сначала шла речь о природной ренте, потом стали захватывать все, до чего дотягивались руки. Второе: необходимо было обеспечить бессрочный контроль над рентой, добиться несменяемости правящей группировки. Для решения второй задачи понадобилось подавить, подчинить или уничтожить все, что представляло угрозу несменяемости власти. Поскольку решение этих задач сопровождалось тотальным нарушением законов (я говорю не только о коррупции), возник страх и необходимость сделать все, чтобы избежать ответственности или максимально оттянуть ее.
Следует сказать, что все перечисленные выше успехи правящей группировки были достигнуты ею довольно легко. Чтобы шугануть региональные элиты и сделать их послушными, было достаточно объявить в нулевом году о начале борьбы с самовластьем и коррупцией «региональных баронов». Бароны все поняли и, как бараны, пошли в загоны. Несложно было и с бизнесом: переходный период всегда набивает скелетами шкафы служебных кабинетов генеральных директоров. СМИ сдались, поскольку завязли в теневых рекламных доходах. Депутатов вульгарно скупили на корню, в первую очередь – соблазнив независимостью от избирателей.
А вот с общественными организациями не сложилось. Поначалу их просто не замечали. Потом решили приручить как возможного партнера бюрократии в благородном деле легитимации Путина. Для этого в ноябре 2001 г. собрали Всероссийский гражданский форум. Но в результате оказалось, что общественные организации извлекли из этого больше пользы для своей работы, чем Путин выгоды для себя лично. Роман стал постепенно ослабевать, а разрыв произошел после «революции роз» в Грузии (2003 г.) и «оранжевой революции» на Украине (2004 г.), которые привели правящую российскую группировку в состояние близкое к паническому. В обеих странах активными участниками революций были общественные неполитические организации. И поэтому власть начала поход и против оппозиции, и против общественных организаций.
Параллельно росло число преступлений власти, и правозащитники не только недвусмысленно выражали свое отношение к ним, но и активно защищали жертв преступлений. В 2004 г. после Бесланской трагедии и действий власти, эксплуатировавших эту трагедию, появился Гражданский конгресс, который стал площадкой, на которой происходило взаимодействие общественных организаций и оппозиции. В начале 2006 г. нам показали по зомбоящику шпионский камень, а главными шпионами назначили правозащитников во главе с Людмилой Алексеевой. Однако атака на общественные организации с помощью банального компромата оказалась еще одной из проваленных затей Суркова. После этого начался период «ни войны, ни мира», как сказал бы Лев Троцкий. Сей период завершился после страха, испытанного правящей группировкой в конце 2011 года, что не могло не закончиться местью. Именно этим чувством пропитан весь первый год последнего путинского президентства.
Ненависть, вызванная страхом, усугублялась тем, что общественные организации, бедные, не рвущиеся к власти и далекие от мобилизационной сплоченности, не оказались легкой добычей. Их нечем было шантажировать, их трудно было подкупать, и запугивание не очень срабатывало. Потому к ненависти добавлялся неистовый и мучительный ресентимент. И искреннее непонимание природы этого врага, тем более опасного, поскольку непонятного. Они действительно не понимают, зачем эти нищие лузеры, правозащитники, экологи, отчаянные борцы с коррупцией, пытками, произволом, делают то, что они делают, по всей стране, без видимых признаков результата, символизирующего успех. И потому они приписывают им тайные замыслы, инспирируемые извне. Это даже не всегда вранье. Это просто такой образ мысли, такая картина мира, в которой нет места ни чести, ни гордости, ни сопереживанию, ни гражданственности, ни настоящему патриотизму.
Я не склонен идеализировать общественные организации. Там бывает всякое – от трусости до жадности. Даже предательство. Это ведь люди. Но там – другой мир, с социальной точки зрения. Об этом – дальше.
Продолжение следует
Фотография ЕЖ/Олендская Мария
