«Что толку смотреть вперед, если весь опыт сзади?» Или о концепции государственной семейной политики РФ на период до 2025 года

Я занимаюсь изучением социальных проблем семьи, брака, детства и семейной политикой с 1979 года. Знакома с разными концепциями семейной политики и федерального и московского уровня, сама участвовала в их разработке, в частности, в постперестроечный период в Комитете Верховного Совета СССР по делам женщин, охраны семьи, материнства и детства в 1989 году.

Данная концепция просто поразила меня своей противоречивостью, непривязанностью к конкретному историческому этапу развития страны и реальной жизни людей в XXI веке. Совсем непонятно, зачем в концепции излагается история постреволюционного законодательства в России? Язык и понятийный аппарат текста напомнили мне документы начала 1980-х годов, когда государство абсолютно безуспешно «укрепляло семью», борясь с разводами, повышало рождаемость и интересовалось «положением женщин» (которые и без ведома государства периодически пребывали в положении). Следствием этой политики был высокий уровень разводов, особенно в молодых семьях, большое число социальных сирот, конфликты между представителями разных поколений в семьях, живущих в стесненных жилищных условиях, и т.д.

Пик рождаемости 1986 года был в малой степени результатом государственной политики,скорее«демографическим эхом» послевоенного поколения, когда рождалось много детей, в том числе незамужними женщинами (потенциальные женихи погибли на войне). Повышение рождаемости начиная с 2007 г. — это очередное «демографическое эхо». Так что устанавливать прямые связи между политикой «стимулирования рождаемости» и реальным повышением рождаемости преждевременно. Скорее надо говорить о том, что повышение рождаемости в стране подталкивает государство оказывать молодым родителям дополнительную помощь в виде пособий и материнского (точнее было бы назватьего родительским) капитала.

Что касается разводов. СССР занимал первое место в мире по числу разводов на тысячу населения. Это почетное место Россия занимает и по сей день. В каком-то смысле ситуация в нашей стране пока лучше, чем в развитых странах, в частности в США и в европейских странах, которые давно находятся в процессе технологической и социальной модернизации. Пока Россия в отличие от постиндустриальных стран, где мало браков (их заменяют сожительства) и потому мало разводов, а также в отличие от мусульманских стран, где много браков и мало разводов, находится в переходной ситуации, когда относительно высокий уровень браков соответствует высокому уровню разводов и повторных браков.

По поводу сожительств,которые новая концепция категорически не одобряет.Как показывают наши исследования молодых семей, сожительства среди молодежи выступают в роли пробного брака в условиях, когда есть много факторов риска нестабильности брака. Свобода передвижения внутри страны и за ее пределы создала возможность для взрослых детей рано покидать родительский дом, в том числе с целью поиска работы в больших городах. Брак становится рискованным предприятием, когда брачный выбор все чаще осуществляется за пределами близкого социального окружения, в том числе с помощью Интернета. Растут и экономические риски. В то же время брачные контракты пока не получили широкого распространения в России. Почти половина браков заключается либо в момент беременности невесты, либо уже после появления у пары ребенка. Вероятно, в этом есть свой исторический смысл в условиях распространения бесплодия.

Принципы, цели и задачи концепции, как я уже писала, часто противоречивы.

1. Провозглашается принцип разделения демографической и семейной политики. Но по всему тексту документа красной нитью проходит идея повышения рождаемости любой ценой.

2. Авторы предлагают «видеть ее (семью) в контексте развития того социума, из которого она вырастает». Тогда непонятно, как можно в «социум»XXIвека встроить традиционные ценности дореволюционного аграрного российского общества? Эти ценности, увы, сегодня могут поддерживать, например, таджики-мигранты, которые адаптировались в российских деревнях, ибо прибыли в Россию из аграрного общества, но не основная часть населения России, которая проживает в городах в условиях информационного общества потребления. Даже в рамках православия периодически пересматриваются некоторые семейные нормы (например, основания для развода).

3. В тексте концепции упоминается тот факт, что стереотип неблагополучия «многодетных, ''неполных''» семей служит основанием для постановки их на учет правоохранительными органами. Действительно, как показали наши многолетние исследования, граждане, чьи профессиональные обязанности связаны с детьми (воспитатели, учителя, сотрудники социальных служб и др.), часто стереотипно воспринимают детей из таких семей в качестве неблагополучных, что, в конечном итоге, и приводит к неблагополучию детей.

1. Необходимо понимать, что на «брачных рынках» и западных стран, и России существуют половой и гендерный дисбалансы. Кроме того, в России еще с советских времен есть дисбаланс мужчин и женщин в городах и в сельской местности. Множество женщин не могут найти партнера. Но вместо того, чтобы сказать «спасибо» незамужним матерям за рождение и воспитание детей, их постоянно гнобят, возвеличивая «полную» семью как «образец отношений между женщиной и мужчиной». «Образец», который часто лучше бы и не воспроизводить. Лучше уж незамужнее материнство, чем бедные «полные семьи алкоголиков» или материально благополучных и постоянно конфликтующих и изменяющих друг другу супругов. Наши исследования показывают, что благополучие детей по многим социальным и психологическим показателям не зависит от структуры семьи с некоторым исключением в отношении сводных семей с отчимами (реже мачехами). Однако статистика не фиксирует сводные полные семьи. По нашим данным, этооколо 14% семей с подростками в городах ЦФО.

Без сознательного рождения детей матерями вне брака, которые не смогли найти мужа, рождаемость в стране резко снизилась бы. Парадокс, но в европейских странах с относительно высоким уровнем суммарного коэффициента рождаемости одновременно высок и уровень внебрачных рождений, достигающий 50% (например, Дания, Норвегия, Финляндия).

4. Концепция предполагает необходимость каждой семье иметь 3-х и более детей, что само по себе нелепо. Дети должны быть планируемыми и желанными. Одна из моих замужних сотрудниц родила четырех детей, другая — ни одного. Это дело выбора семейной пары или незамужней женщины. Но даже если представить, что все семьи вдруг решат иметь трех и более детей, возникает вопрос, а где они будут жить, на что кормить и учить этих детей? Сначала нужно создать условия для молодых родителей для рождения детей (а не предлагать им высокопроцентные кредиты на жилье), тогда они сами решат, сколько им иметь детей. В России уже получила широкое распространение «благополучная многодетность». Многие образованные и успешные в материальном отношении пары сами принимают решение о рождении трех и более детей и, кроме того, усыновляют чужих. То есть речь идет о среднем классе, что напоминает период бэби-бума в поствоенной Америке. Таким семьям, собственно, и государственная помощь не нужна — они способны «сами себя стимулировать»,не надеясь на помощь государства. Этот факт, однако, не отрицает необходимости государственной поддержки неблагополучных в материальном отношении многодетных.

5. Не любой аборт является «выражением ненависти» к своему потенциальному ребенку. Иногда аборт — этоменьшее зло в сравнении с рождением ребенка от пары, где партнеры злоупотребляют алкоголем, наркотиками (особенно в момент зачатия) или когда зачатие является результатом сексуального насилия. На выходе еще с советских времен общество получает социальных сирот, причем часто нездоровых, которые в свою очередь продолжают воспроизводство социальных сирот, иногда еще находясь в воспитательных учреждениях.

6. Авторы подхватили модную нынче идею «антиювеналов» (термин «ювенальный», в переводе «подростковый», ну, никакого отношения не имеет к отобранию детей любого возраста и лишению родительских прав). Некоторые факты, приводимые «антиювеналами», возможно, и имеют место. Но наши исследования показывают, что все-таки отбирают детей в самых крайних ситуациях, когда без «вмешательства в жизнь семьи» уже не обойтись — насилие, невыполнение элементарных родительских обязанностей. И уж вовсе не потому, что органы правопорядка или опеки ищут себе дополнительную работу. Для профилактики социального сиротства и сохранения биологических родителей ребенку как раз необходимо своевременное вмешательство со стороны государства и общественных организаций — это психологическая помощь, помощь в трудоустройстве, лечении алкоголизма и решении бытовых, юридических проблем семьи и т.д.

7. Если авторы концепции не располагают информацией, например, о том, что такое «плохое обращение с детьми» и как его квалифицировать, то нужно обращаться к профессионалам и международному опыту. В России много лет работает Национальный фонд защиты детей от жестокого обращения.Неужели тамдо сих порне сформулировали, что такое«жестокое обращение с детьми»?Сотрудники нашего сектора чаще прибегают к более широкому понятию, используемомув западномсемейномправе — «плохое обращение с детьми» (maltreatment).

Ряд принципов и задач концепции выглядят просто нелепо.

Так, например, принцип «самоорганизации и самообеспечения семьи, самостоятельности семьи в принятии решений относительно своего развития». Неясно, а что является альтернативой? Принцип «признания воспитания детей не только частной, но и общественно значимой деятельностью» не раскрывается, и потому не ясно, в чем, собственно говоря, будет выражаться это признание?

Что значит «пропаганда многопоколенных семей»? Практически все семьи являются многопоколенными. Если имеется в виду, что поколения должны проживать в одном домохозяйстве, так это нереально в городах из-за стесненных жилищных условий (очередь в один туалет, разный ритм дня, сна и работы и т.д.). Нуклеаризация семьи происходила еще в период индустриализации в СССР, социологи фиксировали желание как молодых, так и пожилых проживать раздельно, но недалеко друг от друга. Сегодня состоятельные супруги покупают квартиры для родителей недалеко от своего места жительства с целью взаимопомощи, строят загородные коттеджи, где возможно проживание нескольких поколений. Но для большинства российских семей это недоступно.

Задача укрепления семьи и уменьшение числа разводов почему-то, в частности, будет решаться путем установления госпошлины за развод для создания алиментного фонда. Уж это скорее задача по преодолению последствий развода, что действительно актуально. Просто создание в России алиментного фонда считаю бесперспективным — нужно вначале создать систему установления отцовства и поиска неплательщиков (как в США), иначе фонд быстро разорится (как в Польше).

Что значит «усиление ответственности за нарушение законодательства об абортах»? Не ясно, это «усиление в отношении женщин»? Или врачей? Нельзя нарушать репродуктивные права женщин, так же как и мужчин, решение об аборте должно быть совместным решением партнеров, но не государства. История показывает, что любые санкции за аборт уводят их в тень.

Есть в концепции и актуальные предложения.

Крайне актуальным и новым, например, представляетсяположение о разделе имущества после развода не только между супругами в равных долях, но и выделение доли ребенку (а до совершеннолетия тому из родителей, с кем будет проживать ребенок).

Также крайне важно предложение о недопустимости усыновления ребенка, биологические родители которого лишены прав. По крайней мере, некоторые из них страдают без ребенка и пытаются изменить свой образ жизни. Но почему не передать на время ребенка в приемную семью и не заключить временный договор? К сожалению, не во всех регионах есть патронатные семьи, которые как раз и предназначены для таких целей временного пребывания детей до «исправления» нерадивых родителей. По замыслу, патронатные родители должны проживать недалеко от биологических, с тем чтобы ребенок не менял детский сад, школу и т.д. Это даже могут быть соседи, которые за определенную плату примут ребенка под временную опеку. Что предлагают авторы? Пребывание ребенка в приюте или интернате, где он еще больше ресоциализируется?

Важны предлагаемые меры для поддержки многодетных семей. Но введение «бабушкиного (дедушкиного) капитала», думаю,нецелесообразно. Я близко знакома с многодетной семьей, где бабушка живет в соседнем районе Москвы, живет своей жизнью в двухкомнатной квартире,здорова и совсем не занималась своими четырьмя внуками (помогает только прабабушка, соблюдая традиции). Внуки же вместе с родителями проживают в смежной двушке в хрущевской пятиэтажке (их не ставят на очередь из-за лишних пяти метров!). Современные бабушки отличаются от советских, многие из них не считают своим долгом заниматься внуками и продолжают активно работатьлибо жить в свое удовольствие.

Не ясно, почему нужно поддерживать только ассоциации родителей детей-инвалидов, предоставляя им помещения. Для построения гражданского общества нужно поддерживать и другие родительские ассоциации, например, многодетных родителей, «одиноких» отцов, «одиноких» матерей, приемных, православных родителей и множество других.

Не могу согласиться с предложением «увеличения до 14 лет возраста ребенка, по достижении которого его мнение по вопросу о том, с кем из родителей проживать после расторжения брака между ними, является обязательным для суда». Чем обосновано это предложение? Тем фактом, что дети все чаще передаются отцам?

Возлагать на органы опеки функцию работы с родителями, лишенными прав или ограниченных в правах, считаю бесперспективным. Она и так на них «возложена», как и множество других функций, с которыми они не справляются (например, контроль за приемными семьями, за усыновителями, за несовершеннолетними мамами, за неблагополучными и т.д.). В органах опеки работают чиновники, которые в основном имеют дело с бумагами и присутствуют на судебных заседаниях, а для работы с деградированными родителями нужны специалисты. Потому нужно создавать специальные службы при органах опеки, состоящие из психологов и социальных работников, которые бы выполняли функции по работе с семьями. В Москве работают центры помощи семье, но о них не знают граждане, центры находятся далеко от места проживания (например, если мне понадобится помощь, придется добираться полтора часа), и деградирующие родители явно сами туда не отправятся — здесь нужно не столько «вмешательство», но ненавязчивое предложение услуги ради возвращения ребенка в семью.

Создание единого федерального органа для координации семейной политики считаю важным. Только вот зачем его было ликвидировать в 2008 году (на базе бывшего Министерства социального развития РФ) и разбрасывать семейные вопросы по всем министерствам, включая Министерства спорта и туризма? В результате таких перестановок утрачивается преемственность в семейной политике федерального уровня и, главное, теряются кадры специалистов.

Конечные результаты реализации семейной политики, изложенной в концепции, это что-то из области построения коммунизма. Все цифры «об улучшении положения семей», что называется, «взяты с потолка». Вряд ли сократится число разводов, разве что за счет нерегистрируемых сожительств (так же как на Западе), равно как и материнских/отцовских семей.

Число родителей, лишенных прав, будет зависеть в значительной мере от ситуации в стране в целом — уровня алкоголизации населения, возможностей трудоустройства в депрессивных регионах и т.д. В концепции четко не определена работа по профилактике родительского неблагополучия. Ни слова о предыдущей инициативе Госдумы о введении «социального патроната» за нерадивыми родителями. В предложенном виде проект был неудачным, но его можно было бы переработать. Что значит до 2025 года «сократить число отобраний детей у родителей»? А если над детьми будет совершаться физическое, сексуальное насилие или они будут безнадзорны?

Для прогноза рождаемости и числа семей с несовершеннолетними нужны научные разработки демографов (которые, похоже, как и социологи семьи, не привлекалиськ работе над концепцией,возможно, по причине экономии средств). Простой пример: повышение рождаемости в 2007-м и последующих годах может дать очередной эффект «демографического эха» начиная примерно с 2032 года, если учитывать, что средний возраст женщин рождения ребенка около 25 лет.

Главное, неясно среди каких этнических групп будут увеличиваться рождаемость и «в два раза сокращаться аборты». В странах, где третий демографический переход начался раньше, чем в России (США, ЕС), публикуются статистические данные о рождаемости среди отдельных этнических групп. В России, возможно, в силу неправильного понимания толерантности или по другим причинам такой статистики нет. Тот факт, что рождаемость среди прибывающих в Россию чадолюбивых жителей СНГ выше, чем среди коренного населения, заметен и без статистики. Так же как в США наивысший показатель рождаемости наблюдается среди выходцев из Южной Америки (в сравнении с «белыми», «черными» и коренным населением США — американскими индейцами, эскимосами, алеутами) — но там и статистика это подтверждает. А в европейских странах рождаемость среди мигрантов выше, чем среди коренного населения, хотя и ниже, нежели в странах, откуда они прибыли (статистика ведется по принципу коренной — некоренной житель).

Надо ли повторять, чтоконцепция семейной политики, как и другие долгосрочные проекты, должна учитывать глобальные процессы и, в частности, миграционный фактор миграции и эмиграции?

И,наконец,о главном, что нужно молодым семьям зарождающегося среднего класса. Судя по нашим исследованиям, молодежь ожидает снижения ставок по ипотечным кредитам (что, насколько я понимаю, возможно при снижении уровня инфляции). Государство помогает с жильем только остронуждающимся, проживающим обычно в многопоколенных семьях, часто в однокомнатной квартире (откуда потом возникнет желание проживать вместе, за что ратует автор концепции?). Причем это просто выплата определенной суммы порядка одного миллиона, а где брать остальные необходимые средства? Очередь на социальное жилье занимает около 20 лет.

В рыночных условиях важна корпоративная политика, но предложение промышленников и предпринимателей оставлять на эти цели часть социального налога на предприятиях так и не получило поддержки. В наше время практически ушли в прошлое ведомственные детсады, где общались между собой дети сотрудников и где можно было контролировать качество образования и ухода за детьми. Только очень крупные корпорации в России могут себе позволить поддержку семей с детьми — дополнительный отпуск после рождения ребенка отцу, собственные базы отдыха для детей с родителями, детсады, комнаты для дневного пребывания детей на рабочем месте родителей и т.д.

Концепция семейной политики государства должна основываться на объективных тенденциях развития института семьи. Сегодня мы живем в глобальном пространстве, новое поколение молодежи воспитывается на общемировых (западных) ценностях, которые уже заполнили моральный вакуум советского периода («двойной морали»). В 1990-е годы произошлисексуальная, контрацептивная и феминистская революциив России (на Западе это случилось еще в 1960-е годы), и с этим нужно считаться как с объективной закономерностью, которую вряд ли удастся переломить очередной консервативной концепцией.

Автор — зав. сектором социологии семьи, Институт социологии РАН

Репродукция Николая Боброва /Фотохроника ТАСС