Победы после Победы. Часть третья. Марш-бросок в осажденную крепость
Вот и еще одно 22 июня тихо растворилось во тьме прошлого. Не получается у нас, беспамятных, с днем памяти. Да и дата такая, что не разберешь — то ли праздник гулять, то ли покаянные лбы о паперть бить. Даже высокое начальство в недоумении, что бы ему 22 июня прилично делать. Соберутся своим кружком, тихо потопчутся у газового огонька — и по домам, по цветущим резиденциям. Телевидение, конечно, весь день постреливает чем-нибудь архивным, но это мало кого трогает. Казна денег не даёт, пилить нечего. Ни тебе парадов, ни молебнов. Лето, нега, раздолье, все ушли на шашлыки.
Никому-то оно, как видите, не нужно, это грустное и бесхозное 22 июня. А ведь событие для родины выдающееся. И не только безмерной печалью. Ни один иной рассвет за все десятилетия большевистского режима не высветил тупость и невежество высшего руководства страны с такой выпуклой наглядностью, как день начала войны. Три поколения загубили ради огромной, до зубов вооруженной армии, а она бежит не зная удержу. Танков больше, чем у всего прочего мира, самолетами хоть небо устилай, а немец что хочет, то и вытворяет. И объяснение с самого верха спустили какое-то детсадовское. Будто Гитлер потому так успешен, что он «вероломный».
Какой еще урок должна история преподнести народу, чтобы он научился разбираться в своих правителях? Впрочем, он, наш народ, особо и не разучивался. Просто очень уж много этого народа постреляли и уморили. А с началом войны, под немецкий шумок, стрелять по своим принялись еще азартнее. В тюремных подвалах, против связанных и беспомощных, добирали то, что никак не получалось на поле боя.
За годы Второй мировой войны американцы потеряли, по их подсчетам, 305 588 офицеров и солдат. За те же годы у нас расстреляно от 200 до 350 тысяч «трусов и дезертиров». Такой разброс объясняется особенностями расстрельной статистики. Но цифры сравнимые.
Даже тогда, когда в свинцовой отечественной деспотии появлялся просвет свободы, мы не пытались извлечь практический смысл из 22 июня 1941 года. И до сих пор смущение наших умов вызывает та очевидность, во многих странах давно незыблемая, что опасность для народа, для его блага и свобод, в равной мере проистекает как от иноземных захватчиков, так и от собственного правительства, если не держать его в крепкой ежеминутной узде и не пороть нещадно регулярными, безупречно честными выборами.
Но 9 мая, барабанное и напыщенное, прикрыло своей орденоносной грудью бесценный, пусть и горький опыт 22 июня.
Тут справедливо заметить, то так оно повелось исстари: у победы много родителей, поражение — кругом сирота. Свет всегда был полон ловкачами, которые суетились примазаться к славе Суворова или Бонапарта. Мы и это проходили, когда расчетливые льстецы осыпали новыми и новыми звездами дряхлого полубезумного Брежнева. Кремлевский старец пускал благодарную слезу, но фарса в тех церемониях было больше, нежели торжества.
Возможно, история совершит полный круг, и нам еще предстоит стать свидетелями наградных вакханалий в Кремле. Восстановление нелепых «героев труда» даёт тому глухой намёк. Но в том, что касается Путина — очень не похоже. И он сам, и его отборная когорта явно равнодушны к цацкам с Монетного двора. Вполне вероятно, что глаза национального лидера алчно вспыхнули при виде американского «футбольного» кольца стоимостью в 25 тысяч долларов. Это — ценность, её стоит положить в карман.
Но орден Ленина или какой-нибудь Октябрьской революции? Или крестики, которые он сам же подвешивает под невнятную свою скороговорку? Нет, Путин ничем не напоминает человека, у которого захватывает дух от мишурного блеска медалек. Он ценит силу и деньги. Но он не желает стоять в шеренге «коллективного руководства», да еще в стоптанных валенках генералиссимуса-бессребренника. И власть, и богатство он хочет большими шкварчащими кусками, без гарнира и подливки, а натюрель.
Но обратите внимание: все безалаберное наследство смешного и жалкого местоблюстителя Медведева рассыпалось в прах, и лишь две его инициативы уцелели и цветут. Это, во-первых, продление президентского срока с 4 до 6 лет. И, во-вторых, возобновление военных парадов в День Победы.
Надо ли уточнять, что оба новшества внедрены с подачи Путина? Первое закрепило и подвело якобы конституционную черту под ползучим государственным переворотом. Оно сделало Путина по сути бессрочным и безраздельным господином страны. Тут причина и следствие лежат рядом, не требуя игры воображения.
Но второе? Не было этих парадов полтора десятка лет, и никто по ним не тосковал. Да и что толку в том, чтобы таскать через всю Москву огромные зеленые дылды невнятного назначения? Зачем этот «гусиный шаг» толстых полковников, обливающихся нервным потом? И кого пугать танками, которые, неизвестно вообще, в какой войне пригодятся?
Но эти вопросы исчезают сами собою, если вспомнить, что воинские парады у нас — явление не оборонное, но идеологическое. Парады 9 мая призваны показать, что российское (постсоветское) руководство возобновило и вновь заявляет свои претензии на итоги Второй мировой войны.
В самом деле, после 1991 года нам, главным победителям, от войны не осталось ничего. Ну, разве что Калининградская область, да и та дотационная. Западные страны оказались обладателями всех пирогов и пышек. При Сталине Европа дрожала на прицеле у советских пушек. При Брежневе случился важный размен: Запад согласился на «нерушимость послевоенных границ», а мы, скрепя сердце и только под клятвы о «нерушимости», пошли на международное признание «прав человека». Нужны нам были эти «права», как набатный колокол публичному дому.
И вот теперь граница откатилась к Смоленску, Прибалтика прижилась в НАТО, а Грузия с Украиной топчутся у них в предбаннике. Такая в конечном итоге вышла нерушимость. Социалистического лагеря нет, Советского Союза нет, зато все обязательства по «правам человека» как висели, так и висят тяжкими веригами на трепетных кремлевских выях. И сколько не верти умной головой, уже никак не избавиться от этих надсадных ограничений. Не скинуть их даже по голосованию Госдумы. Уж до чего бойкой получилась нынешняя Дума, но и она бессильна, поскольку международные обязательства имеют закрепленное преимущество перед своим законодательством. Капкан, тупик, западня — нужное подчеркнуть.
Но и тупики не страшны тому, кто умеет шустро бегать задом наперёд. Выход там, где был вход. Что есть главная стратегическая задача нынешней российской власти? Догнать и перегнать Португалию? Продать Китаю весь наш газ на сто лет вперёд? Выйти на первое место в мире по привлекательности вывоза леса-кругляка? Нет, нет и нет.
Генеральная цель президента России Владимира Путина на сейчас, на потом и на веки веков состоит в том, чтобы Владимир Путин раз, ещё раз и еще много-много раз оставался президентом России. Иной должности для него нет, иного места на земном шаре не предвидится. Эту цель с Путиным от всей души разделяют пару тысяч депутатов, с полтысячи министров с губернаторами, сто долларовых миллиардеров и лично Владимир Чуров. Все прочее население относится к разряду тех, кого в разных обстоятельствах и по разному поводу придется бить по голове, запихивать в автозак и тащить в самый справедливый суд, где с ними уже знают, что делать.
Вся серия законов, принятых после возвращения Путина в Кремль, законов, которые многим специалистам кажутся набором случайных нелепостей, на самом деле сцеплены между собою, как венок сонетов. Их общая черта — не избыточная злобность и даже не яростная агрессия против любого инакомыслия. Отличительной чертой последних зажимов является то, что они нависли угрозой над каждым днем и каждым движением непокорных граждан. Пусть сегодня список разогнанных некоммерческих организаций исчисляется единицами. Но в будущем, близком или отдаленном, по мере приближения выборов или других событий, которые Путин сочтет для себя угрозой, любую НКО, любую нежелательную организацию можно будет закрыть ОМОНом по самому нелепому заявлению доброхота или провокатора — и на полных законных основаниях.
Помните, когда Медведев внёс предложение о продлении президентского срока до 6 лет? В самом начале своей каденции. До выборов оставалось без малого четыре года. Вполне достаточный срок, чтобы люди пошумели да привыкли.
Ныне не четыре — шесть лет впереди. Есть время пошуметь на улицах, посидеть в колониях и угомониться. Ну а когда подкатят выборы, тогда замок на дверях любого заведения, раздражающего власти, уже не будет сенсацией. Зачистка России станет свершившимся фактом.
Но и это лишь внутриполитическая часть большой программы. И внешняя часть, не менее важная. Команде Путина предстоит выполнить её задолго до решающего 1918 года, не полагаясь на авось и ничего не оставляя на потом. Чтобы злопыхатели не мешали Чурову в его деликатных делах, надо заранее информационно отрезать и идеологически обезвредить Запад. К концу нынешнего президентского цикла надлежит отучить эту публику от желания совать свои носы в наши внутренние дела.
Пока ещё Путин говорит с зарубежными журналистами, как с малыми детьми: снисходительно и увещевательно. Во время недавнего визита в Финляндию, отвечая на взволнованный вопрос финских журналистов, он объяснял, что никакого покушения на гражданские права в России нет по той простой причине, что идет «обычное законодательное регулирование общества». Чем «регулирование» мешает властному произволу, Путин не объяснил. Но зато заметил, почти в советской формулировке: «Мы не собираемся вмешиваться в ваши дела. Просим не вмешиваться и в наше регулирование».
То есть как это — не вмешиваться? А Хельсинкские соглашения, подписанные еще Брежневым? А вступление в Совет Европы (1966 г.) и признание верховной юрисдикции Европейского суда? Россия подписала ещё ряд договоров, которыми обязалась выполнять правила, ограждающие права человека от нарушений властью. В октябре прошлого года Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) приняла жесткую резолюцию о положении в России. В ней депутаты осудили едва ли не все те законодательные новшества, которыми так обильно правление «нового Путина»: политическую монополию «Единой России», ущемление прав ЛГБТ-сообщества, убийство в тюрьме Сергея Магнитского, пытки и похищения на Северном Кавказе, изгнание Геннадия Гудкова из парламента без решения суда. Всё это стало причиной установления специального наблюдения (мониторинга) за делами России со стороны Совета Европы.
Если говорить кратко, но по-простому, то плевать в Кремле хотели на совещательное возмущение европейцев. Не важно, что Путин говорит, важно, что он делает. После введения мониторинга наступление на гражданское общество в России только усилилось — как бы назло западным критикам?
А может, без «как бы»? Может, в том и состоит одна из главных задач «взбесившегося принтера», чтобы пробудить зверя в западных либералах? Пусть гневаются, пусть гонят нас из своих рядов. Делу Путина, который навсегда с нами, только на пользу пошло бы исключение России из Совета Европы или бессильный гнев Европейского суда. В осажденной крепости не до церемоний. Большой начальник на то и носит погоны, чтобы самому, без вмешательства извне, определять и регулировать, кто у нас «пидарас».
На фото: Россия. Москва. 22 июня. Во время акции "Вахта памяти" у Могилы Неизвестного солдата в Александровском саду в канун 72-й годовщины начала Великой Отечественной войны. Фото ИТАР-ТАСС/ Павел Головкин
