Вот сами и решите!
Это ответ на статью Антона Ореха «Ну, и кто из нас идиот?». Статья Ореха написана весело. Уже многие отшутились по поводу абсурдного ответа правоохранителей, отказавшихся возбудить уголовное дело против Достоевского. Все это, конечно, очень смешно. Чувство юмора зашкаливает.
Напомню суть события. В мировом суде на Камчатке шло разбирательство дела, по ходу которого Евгений Федорко употребил в адрес своего процессуального оппонента слово «идиот». Судья сделала ему замечание, а судебный пристав написал рапорт, что Федорко выказал неуважение к суду, оскорбив участника судебного разбирательства. Дознаватели службы приставов пытались получить от Федорко объяснение, засыпали его повестками, пытались привести в суд.
Г-ну Федорко все это безумно надоело, и он написал в службу судебных приставов такое заявление: «О существовании слова "идиот" я узнал из курса школьной программы, в частности, романа Ф.М. Достоевского "Идиот". По мнению дознавателя Кошмана, совпадающему с мнением заместителя прокурора Петропавловска-Камчатского Дудина, слово "идиот" является бранным, оскорбительным, следовательно, содержащим неприличную форму. По их мнению, употребление в общественном месте слова "идиот" недопустимо и считается преступлением, которое они мне вменили. Причиной, способствовавшей совершению мной этого преступления, явилось тлетворное влияние на меня романа Ф.М. Достоевского. Поэтому считаю своим долгом, как гражданина РФ, сообщить нашим доблестным защитникам правопорядка о лицах, способствовавших совершению мной этого преступления. Это уже указанный мной выше, ныне покойный Достоевский, царствие ему небесное. На основании изложенного прошу возбудить уголовное дело в отношении Достоевского Ф.М. как подстрекателя к совершению преступления».
Правда, смешно? Подите-ка, привлеките к ответственности давно умершего великого писателя! Ну, шутит человек как умеет. Между тем, это письмо – заявление о совершении преступления, и правоохранители обязаны на него ответить. И шутить им не позволено. Они и пишут со всей серьезностью, что привлечь Достоевского к ответственности не могут, поскольку он умер, да и повода нет – заявитель родился после смерти писателя. По форме нелепо, по сути – верно.
Теперь объясните мне, что тут безумно смешного? А как должны были ответить правоохранители на тот стеб, который получили? Может быть, они тоже должны были как-нибудь пошутить? Вам, Антон, нравится, когда правосудие с Вами шутит? Мне нет. Я бы предпочел, чтобы правоохранители во всех случаях опирались на закон, а не на чувство юмора. Они и поступили по закону. Может, им вообще не стоило отвечать на шутливое письмо? Вам нравится, когда органы власти не отвечают на Ваши заявления?
И еще немного о чувстве юмора. У каждого оно свое. У иных оно на уровне шестиклассника, еще не читавшего Достоевского. Г-ну Федорко кажется смешным, что Достоевский назвал свой роман ругательным словом. Вот-де, пусть великий писатель теперь и отвечает. Книгу эту он, вероятно, не читал, иначе знал бы, что слово «идиот» у Достоевского имеет не столько ругательное значение, сколько медицинское – князь Мышкин страдал эпилепсией и слабоумием.
Попытки г-на Федорко перевести стрелки на другое значение слова «идиот» неубедительны. В суде это, наверняка, прозвучало как ругательство. Кто сомневается, пусть примерит это слово к себе и решит – оскорбление это или похвала?
Вся эта не стоящая выеденного яйца история неожиданно высветила существенный вопрос нашей жизни: чего мы ждем от правосудия? Реакция прессы на эту историю, в частности, Антона Ореха, свидетельствует, что к правосудию многие относятся как к легкомысленному шоу. Мало того, что наша судебная система коррумпирована, ангажирована исполнительной властью, лицемерна в политических делах и легко покупается в уголовных, так мы же еще и сами зачем-то вышучиваем ее в делах, далеких от влияния посторонних сил. Да, российское правосудие давно утратило доверие граждан, дискредитировало себя выполнением политических заказов и продажностью. Но в тех редких случаях, когда оно следует закону, зачем устраивать из него посмешище? К чему это дешевое веселье? Чего вы, в конце концов, хотите – закона или цирка?
Фотография ЕЖ
