Страсти по отцу Павлу Адельгейму. Часть I: вопросы к следствию

Отцу Павлу Адельгейму, необычному человеку с судьбой непростой и удивительно добротной, подлинно красивой, выпало окончить жизнь так, как это случилось. Об убийстве замечательного священника в одночасье узнала вся страна: кто ошеломленно и с горечью, кто с равнодушием, а кто, боюсь, и со злорадством. На фоне информационного шторма, обрушившего на читателя массу разнородных, часто противоречивых фактов, сведений о личности убийцы, об обстоятельствах, предшествовавших злодеянию, в осадке остается лишь хаос, страсть «горячих новостей», журналистской лихорадки, амбиций профессиональных комментаторов и игроков в сфере общественно-политической жизни. За всем этим возникает опасение: как бы не потерялась суть происходящего, которая при подобных, в буквальном смысле ужасных, событиях заключается в требовании самого тщательного расследования, прояснения не только всех обстоятельств убийства, но и атмосферы, которая к нему привела. В этом отношении обществу нашему есть о чем беспокоиться. В его новейшей истории два самых громких убийства священников — о. Александра Меня и о. Даниила Сысоева — остались фактически не расследованы, и это при том что дело первого из них находилось под кураторством двух президентов (Горбачева и Ельцина).
В СМИ делается упор на то, что гость о. Павла, совершивший злодейство, скорее всего, психически больной. Уже сообщается, что следствие намерено прояснить этот вопрос. Как бы там ни было, следует надеяться на то, что профессиональные сыщики сообщат и о том, почему покушение на убийство псковского батюшки в 2003 году осталось без правового реагирования. Тогда кто-то, как было установлено экспертизой, повредил рулевое управление старенькой «Волги» священника. Не исключено, что здесь кроется одна из ниточек к выяснению трагедии, происшедшей через 10 лет.
Убийца, 27-летний кинооператор Сергей Пчелинцев, из-за своего странного поведения подходит под описание сумасшедшего. Однако разве не диким было поведение, к примеру, 29-летнего юриста Дмитрия Виноградова, расстрелявшего шестерых человек в офисе компании «Ригла»? Но психиатры признали его вменяемым, и сейчас над ним начался судебный процесс. То же можно сказать и о «белгородском стрелке» Сергее Помазуне, чьи поступки не укладываются ни в какие рамки. Психолого-психиатрическая экспертиза и в его случае сочла, что рецидивист вполне способен отвечать за свои действия.
СМИ сообщают, что студенческие друзья Пчелинцева и коллеги по профессии не замечали в его поведении ничего странного. Его мать рассказала о периодах «временного психического помешательства» сына, которые настигают его из-за сильных головных болей от полученной в детстве травмы. Несмотря на это, и его родители, и его девушка с легкостью отправили Пчелинцева к о. Павлу одного. А ведь было понятно, что для 75-летнего инвалида о. Павла и для его матушки, живущей с кардиостимулятором, это будет огромной нагрузкой.
Как рассказала Вера Адельгейм, преступник возник на горизонте их семьи по телефонной просьбе Анны, старшей дочери писательницы Полины Дашковой. Анне для поступления во ВГИК нужно было снять фильм об интересном человеке, ее героем стал протоиерей Павел. Судя по сообщению НТВ, писательница и ее близкие не раз бывали в псковском доме священника. Но при этом девушка, сняв короткометражный фильм, больше у него не появлялась. Хотела вроде приехать на это Рождество, но только летом попросила священника принять ее друга Сергея, сказав, что «у него возникли какие-то проблемы». Из обрывочных сообщений СМИ можно понять, что между молодыми людьми возникли близкие отношения, они собирались венчаться. Для подготовки к этому событию Пчелинцеву понадобилось предварительно «избавиться от влияния темных сил». Вот для чего он и прибыл в Псков 3 августа.
Если он приехал для получения духовного облегчения, то странным представляется, что, как рассказывает матушка, Сергей фактически не хотел слушать слов о. Павла. Весь визит молодого оператора состоял из дерганых поступков: то уйдет из дому, то попросит остановить машину подышать воздухом, то выйдет на улицу и лежит на траве, то неведомо куда исчезнет на несколько часов. На следующий день за ним приехал его отец с билетами до Москвы. Они уехали, казалось, навсегда. Но на станции Бологое Пчелинцев сбежал. Об этом в Псков по телефону сообщила его девушка, не забыв сказать, что при себе у ее друга нет ни денег, ни телефона. Интересно, сообщила ли она, что Сергей говорил своей матери, что хочет забрать ее душу (как она рассказала журналисту уже после трагедии)? Так будущий преступник кругами ходил вокруг своей жертвы.
Анна — дочь известного автора детективов с непременными убийствами, которая в последние годы начала писать романы на историческую тему. В одном из интервью Полина Дашкова заявила: «В человеческой отзывчивости наше счастье и наше спасение». Были ли отзывчивы и внимательны к о. Павлу Анна Шишова и ее мать? А родители Пчелинцева?
В 1970-е годы мне довелось побывать в Пскове. Это был тяжелый, убогий и задавленный бедностью город. По рассказам знакомых, таковым он остается и до сего дня. И вот в этом месте служит удивительный и самоотверженный священник. Но в «новой» России его непосредственное церковное начальство умудряется создать этому достойнейшему пастырю атмосферу советского безбожного давления. Может быть, этого не знала Светлана Ковалева, мать Пчелинцева, но это должны были знать Дашкова и ее дочь. (Книги писательницы с дарственными надписями о. Павлу стояли у того на книжной полке.)
Среда, в которой вращался Сергей — успешных киношников, богемных литераторов, издающих миллионными тиражами книги для массового читателя, — очень непроста. В ней всегда, и в советское время, было модным играть в религию, в либерализм, консерватизм, в то, что может совпасть с конъюнктурой и способствовать популярности (пусть даже в кругах не совсем «формальных», как это случилось у Ильи Глазунова в годы правления Брежнева). В этом мирке материально успешных и глянцевых людей всегда царствовала атмосфера, чуткая к мнению высших властных сфер. Соответственно и к воздействию различного рода агентов влияния: паркетных идеологов, проповедников разнообразных модных культурных веяний, пряных религий (недавно Пчелинцев вроде бы посетил Тибет) и сильных личностей. Вера Михайловна Адельгейм не случайно упомянула в разговоре с газетчиком о своем впечатлении от Сергея как человеке «будто зомбированном».
Прошли времена, когда людей искусства и культуры накачивали нужным «мнением» на партийных или профсоюзных собраниях. Сейчас это делается в различного рода «клубах» и в их кулуарах. За кулисами какого-нибудь «консервативного» Валдайского или «либерального» «Реформ-клуба “Взаимодействие”». И в прочих влиятельных и теплых собраниях, несть им числа. Есть свои знаковые «тусовки» и в киношном мире. Где вращался Пчелинцев?
7 августа, накануне отпевания о. Павла, по «Эхо Москвы» выступил Александр Проханов, главный редактор газеты «Завтра», председатель «Изборского клуба», певец грядущей третьей мировой войны. Он сообщил, что вернулся из Пскова накануне убийства. Он считает отца Павла человеком, «по-видимому, очень духовным». Одновременно он признался в благоговении перед гонителем убиенного пастыря митрополитом Евсевием. Он, в частности, преклоняется перед этим архиереем за его покровительство женскому Спасо-Елеазаровскому монастырю. В Средние века в нем подвизался автор идеи «Москва – Третий Рим», старец Филофей. Руководство этой обители положило начало международным конференциям на ту же тему, об имперском предназначении России. Вокруг деятельности игуменьи монастыря Елизаветы (ныне покойной) не так давно бушевали скандалы, проникшие в печать. Проханов сравнивает критиков митрополита и «наветчиков» на псковскую епархию с «сатанистом» Пчелинцевым. Но так как критиком владыки Евсевия был и о. Павел, то выходит, что убиенного он сравнивает с его же убийцей? По Проханову, бывшему бойцу советского идеологического фронта, критиками Церкви обычно являются атеисты, лично же он нынче дружит с «православными сталинистами» и видит в них надежду отечественного православия. Себя он характеризует «достаточно богемным человеком». Если в этой богеме царят подобные энтропийные взгляды на Церковь, то можно представить, как они могут повлиять на молодого человека, потянувшегося в церковную ограду.
Не факт, что круги, в которых вращался Пчелинцев, характеризуются подобной гремучей смесью. Но среда его культурного и идейного обитания могла быть в такой же степени духовно дезориентирована.
Важнейший вопрос, который должно прояснить следствие: воздействовал ли кто-то из круга общения будущего преступника на его отношение к личности отца Павла? И если да, то в каком направлении?