Избирательная кампания

Первое обстоятельство, которые выяснилось в преддверии выборов мэра Москвы, заключается в том, что в России впервые – и не за 10 последних лет, а с момента падения СССР – происходит реальная избирательная кампания. Ну то есть, разумеется, эту реальную избирательную кампанию ведет только Алексей Навальный, а его противник, Сергей Собянин, ведет классическую путинско-административную кампанию.

Как это ни парадоксально, но российские демократы, начиная с 1991 г., еще ни разу не вели полноценной, настоящей, избирательной кампании, в которой кандидата продают населению, как банку «Кока-колы». Все они – от Гайдара до СПС–считали, что они настолько хороши, что просвещенный народ выберет их сам.

Обходить избирателей, встречаться с ними по три раза на день, раздавать листовки, разъяснять каждой бабушке, почему надо голосовать именно за тебя – этого российские демократы никогда не делали. Когда у них был телевизор – они общались с народом через телевизор. Когда телевизор был захвачен Путиным, то все, что они могли сказать – это объяснить, что вот Путин уничтожил свободу слова, поэтому их нет в телевизоре, и поэтому народ не знает правды.

Второе обстоятельство, которое выяснилось в ходе этой кампании, заключается в том, что, видимо, российские левые либералы потому и не вели избирательных кампаний, что им нечего продать российскому избирателю.

Все их ценности очень хороши, но имеют мало отношения к реальной жизни. Мигранты? Ах, каждый, кто говорит о мигрантах – фашист! Лезгинка на Красной площади? У нас не должно быть национального вопроса, каждый, кто отрицает лезгинку–нацист. Что надо делать? А делать надо «как в Европе».

В результате происходит удивительная вещь – в этой кампании левые либералы превратились в спойлеров, обслуживающих путинский режим.

Третье же обстоятельство, самое важное и неожиданное, заключается в том, что в ходе этой кампании Алексей Навальный сформировал новый, принципиально новый политический дискурс.

И этот дискурс обсуждает, без стеснения и без либеральных табу, те проблемы, которые действительно волнуют избирателя. Мигранты? Это проблема. Кавказцы? Это проблема. Лезгинку – да, запретить.

Совершенно неслучайно национальная проблема стала ключевым пунктом этого дискурса.

Потому что Путин не может решить национальную проблему. Он ее создал. Во-первых, массовым завозом мигрантов, следствием чего, а отчасти и целью является люмпенизация российского избирателя. Во-вторых, превращением России вfailedstate, где чеченцы на улицах Москвы демонстрируют эффективность насилия.

Точно также понятно, что левые либералы не могут решить национальную проблему. Они ее даже не хотят обсуждать. Их способ решения национальной проблемы заключается в том, чтобы назвать каждого, кто констатирует ее существование, «фашистом».

И это очень важный момент.

У реформаторов азиатских стран в XVIII или даже начале XX века не было вопросов, как поступать. Надо было делать «как в Европе». «Как в Европе» failedstate– это брить бороды, как делал Петр, вводить латинский алфавит вместо арабского, как делал Ататюрк, заменять суеверия наукой и пр., и пр.

Увы, к началу XXI в. Европа стала другой. И делать «как в Европе» больше не надо. «Как в Европе» – это остановившийся экономический рост. Это системный кризис, вызванный тем, что политики обещают избирателю больше, чем тот зарабатывает. Это капитуляция перед воинствующим исламом, пособия тем, кто тебя ненавидит, и политики, проповедующие терпимость по отношению к тем, кто сам нетерпим.

В России XIX в. было два лагеря – славянофилов и западников. Сейчас они выродились в два других лагеря: поцреотов и либерастов.

Поцреоты – это те, кто ищет, как оправдать клептократический режим Путина, и вдохновенно объясняет, что воровство есть русская национальная идея, а великий Путин является воплощением этой великой идеи, отличающей нас от богомерзких западных наций.

Либерасты – это те, кто, закрыв глаза на политические реальности, твердит, что надо делать «как в Европе», забыв, что в бедной стране «как в Европе» не получится, а получится сразу «как в Венесуэле». И что этим «как в Европе» нельзя увлечь не только тупого российского люмпена, который ненавидит «этих черных», этим нельзя увлечь и российского предпринимателя, который с изумлением наблюдает, как Париж превращается в арабский город, а западные демократии погрязают в долгах перед Китаем, Дубаем, Сингапуром и Южной Кореей.

То, что нам предлагает Алексей Навальный в ходе этой кампании – это дискурс одновременно националистический и демократический. Это дискурс здравого смысла, основанный на понимании того, что воровать нельзя, но нельзя и проповедовать терпимость к чужой нетерпимости. Нельзя спокойно смотреть, как нация вырождается, не в силах конкурировать с рабским трудом.

И да, этот новый политический дискурс отличается куда большим здравым смыслом, чем западный: не потому что мы в России сейчас такие умные, а потому что того Запада, которому подражали Петр Великий и Кемаль Ататюрк, больше нет.

Фото ИТАР-ТАСС/ Павел Смертин и ИТАР-ТАСС/ Михаил Почуев