Израиль: Со слезами на глазах

В понедельник к вечеру последние из восьми тысяч еврейских поселенцев Газы – этой маленькой полоски земли в двухстах с чем-то километрах к югу от Тель-Авива, площадью 363 квадратных километра и одной из самых высоких в мире (4300 человек на каждый квадратный километр) плотностью населения — покинули, или их заставили покинуть, последнее из двадцати одного поселений Газы, Нецарим.

Туда уже пришли, как и в другие поселки, бульдозеристы Армии обороны Израиля (АОИ), дабы снести стены домов: палестинцы не хотят, да объективно и не могут жить в силу своей численности, в жилищах поселенцев – они предпочитают строить многоэтажные дома.

К концу сентября армия, согласно плану размежевания, оставит свои позиции в Газе и передаст контроль над территорией силам безопасности Палестинской автономии.

В начале октября солдаты Израиля уйдут и с так называемой Филадельфийской дороги – с блокпостов на самой южной точке Газы, в Рафахе, аккурат на границе с Египтом. По западной, египетской стороне границы, на отрезке в четырнадцать километров арабские соседи обещались выставить 750 полицейских – дабы перекрыть контрабанду оружия в Газу.

На этом закончится – или должна закончиться — 38-летняя история живого еврейского щита на Средиземном море.

«Мы мечтали о [построении] Великого Израиля, — сказал в своем обращении к нации премьер-министр Ариэль Шарон накануне 15 августа, дня начала размежевания. – Не получилось».

Между прочим, название последнего из эвакуируемых поселков Газы – Нецарим – в переводе с иврита означает «вечность»…

Впрочем, многое другое тоже не получилось: например, сбросить всех евреев Ближнего Востока в Средиземное море – уничтожить государство Израиль, как было записано в уставе Организации освобождения Палестины (и поддерживалось большинством арабского мира) вплоть до конца 80-х годов.

«Разорванный» народ?

Тема «разорванного» народа, разделенной еврейской нации проходит через репортажи многих газет и телевизионных сюжетов, включая российские. «Евреи против евреев» — именно так начинались репортажи CNN и BBC, равно как и местных израильских каналов, и ивритских, и русских, в самом начале прошлой неделе. Пугал призрак гражданской войны, братоубийственных столкновений, неподчинения солдат приказам вышестоящих офицеров: в АОИ от 30 до 40 процентов личного состава — религиозные евреи, для которых поселения в Газе (и особенно, конечно, на Западном берегу Иордана, где, согласно первому этапу плана размежевания, уже ликвидированы два и сегодня–завтра будут снесены еще два из 125 расположенных там еврейских поселений) не просто местожительство их соплеменников, но утраченная на века Библейская земля.

Однако реальность оказалась в значительной степени другой, весьма существенно отличающейся от прогнозов пессимистов и правых консерваторов. До начала эвакуации поселений от участия в операции из почти 50 тысяч солдат отказалось сорок человек, во время – один (по другим данным, трое).

Всю прошлую неделю я ездила по Израилю – накрутила на спидометре с полтысячи километров. Была и на севере – в Галилее и на Голандских высотах, и на юге, в секулярных Тель-Авиве и Натании, равно как и во вполне ортодоксальном Иерусалиме. Везде считала машины с оранжевыми ленточками – знаками несогласия с планом ликвидации поселений. Насчитала от силы сорок-пятьдесят таких машин. Больше всего, конечно, в Иерусалиме. Причем машины, что меня удивило, были самые разные: от развалюх ультрарелигиозных районов до «ауди» таких традиционно сдержанных интеллигентских кварталов, как Немецкая колония или Рахавиа. Зато за всю дорогу от Иерусалима до кибуца Мево Хама – а это самый край Голандских высот, где сходятся границы Ливана, Сирии и Иордании — машин с оранжевыми ленточками я насчитала общим счетом семь. Правда, не было и других – с синими ленточками (сторонники плана размежевания). Не сомневаюсь, что в Газе или на Западном берегу от оранжевого цвета пестрит в глазах. Что совершенно понятно: поселенцы вложили в эти земли, в песок, который они превратили в зеленые оазисы, теплицы, парники, не только сотни тысяч долларов (как своих, так, по большей части, бюджетных и пожертвований), но и свой труд, свой пот, свои — нередко — жизни.

Мои наблюдения подтверждают и данные социологических опросов: от 50 до 60 процентов израильтян стабильно отдают свои голоса плану Шарона.

Причин на то несколько. Одна очевидная: страна устала от террора. И хотя ликвидация поселений в Газе серьезных гарантий безопасности не дает (следом встанет вопрос – уже встает — о поселениях на Западном берегу Иордана, потом – о статусе Иерусалима, и так далее), и тем не менее это – серьезный шаг на пути разрешения израильско-палестинского конфликта. Как минимум это может серьезно повлиять на мировое общественное мнение, и, следовательно, даст возможность лидерам США, Великобритании, ЕС (а последние весьма жестко настроены по отношению к Израилю) давить на правительства тех арабских стран, которые имеют влияние в регионе и/или финансируют экстремистские организации типа ХАМАС.

Вторая причина, скорее, волнует политиков, и связана она с демографией. А именно, создание отдельного государства Палестины оказывается необходимым и самому Израилю: в противном случае, в силу высокой рождаемости среди палестинцев и низкой – среди израильтян, еврейское государство перестанет быть еврейским, растворится среди мусульман.

Наконец, третья причина вполне прагматическая: поселения требуют больших финансовых затрат. Не раз и не два мои собеседники-израильтяне говорили о том, сколько тысяч долларов тратится ежегодно на каждого поселенца в Газе или на Западном берегу – прежде всего, на безопасность. На оккупированных территориях каждого поселенца защищают от двух до четырех солдат АОИ, солдаты сопровождают каждого ребенка в школу и обратно, они же становятся главной мишенью для палестинских снайперов. Сторонники плана размежевания отказываются понимать, почему жизнью свои детей и внуков–солдат (только в июле этого года в Газе было зафиксировано 400 вооруженных инцидентов, 8 израильтян погибли) они должны платить за убеждения религиозных ортодоксов, которые не разделяют. Почему должны выкладывать на это свои деньги, и немалые — подоходный налог в Израиле достигает 49 процентов, плюс налог с продаж (17 процентов), на собственность, на товары роскоши, к которым относится и самый обычный автомобиль (и тут налог при покупке составляет 100 процентов).

Кстати, поселенцы, эвакуированные из Газы, получат компенсацию за оставленную собственность от правительства Израиля на сумму от ста до трехсот тысяч долларов США. Учитывая, что продать свои дома они не могли бы, даже если б захотели – просто нет покупателей, — это более чем достойное возмещение.

Есть, правда, в истории с поселениями одна существенная деталь, которую противники Шарона с полным основанием используют как аргумент: на протяжении тридцати восьми лет все прежние правительства Израиля, и левые, и правые, как минимум не препятствовали, а чаще — поддерживали строительство поселений в Газе и, особенно, на Западном берегу реки Иордан. Ариэль Шарон и сам, в бытность свою министром по жилищному строительству (начало 90-х годов), являлся не просто активным сторонником поселений, но и приложил немало сил к их возведению.

Лидер

Пять лет назад я брала интервью у Ариэля Шарона – тогда еще просто лидера партии «Ликуд» (говорили мы, кстати, по-русски). Это был монолог боевого генерал, не знающего и не терпящего компромиссов. Шарон рассуждал в категориях военных диспозиций: столько-то пространства и такой-то глубины от границы необходимо для таких-то дивизий, столько-то – для таких-то частей. Казалось, что терминология мира просто не входит в его политический словарь. Победа Шарона на выборах премьер-министра в феврале 2001 года отправила в тяжелый нок-даун сторонников мирного разрешения ближневосточного конфликта как внутри страны, так и за рубежом. Казалось, что теперь второй интифаде (которую спровоцировал, в том числе, и Шарон, демонстративно появившись возле мечети Аль-Акса на Храмовой горе осенью 2000 года) конца не будет. Потом последовали резкие, а иногда откровенно жестокие действия в отношении палестинцев – хотя всегда только как ответ на очередные взрывы, потом – чудовищный террористический акт в Натании в марте 2002 года, унесший жизни 135 израильтян, потом – строительство многометровой и многокилометровой бетонный стены, отделяющей Западный берег Иордана от остального Израиля. И хотя число фанатиков – смертников, несущих на себе пояса шахидов, значительно сократилось, тем не менее, главную задачу – перенести войну на территорию противников Израиля — Шарону выполнить так и не удалось.

У любого политического лидера есть как минимум две возможности попытаться выйти из тупика (в который эти лидеры чаще всего себя и, что гораздо хуже, свои народы сами и загоняют). Один – тупо продолжать выбранную линию действий вплоть до истечения срока своих полномочий, с тем чтобы иное решение (часто непопулярное) брал на себя уже другой, тот, кто придет на смену. Другой путь – признать свои ошибки, даже ценой разногласий с собственными политическими сторонниками (многие в партии «Ликуд», которую представляет Шарон, были против плана размежевания, а Биби Натаньяху, один из лидеров партии, бывший премьер-министр и министр финансов в правительстве Шарона, даже подал в отставку в знак протеста против плана размежевания). И не просто признать (в конце концов, Борис Ельцин тоже извинялся за войну в Чечне, и – что?), но пойти на шаги, которые перечеркивают многое из собственного политического опыта и собственных, казалось бы, таких устоявшихся представлений. Способность на такие поступки – именно то, что отличает государственного деятеля от политиков, которые по случаю залетели на государственный олимп.

…На второй день начала эвакуации поселений из Газы Ариэль Шарон выступил по израильскому телевидению. Было видно, слова этому уже весьма пожилому человеку даются тяжело. Он говорил: «Невозможно без слез смотреть на то, что происходит сейчас в Газе (на моих глазах самые ярые сторонники ухода Израиля с оккупированных территорий плакали, когда смотрели нон-стоп трансляцию из Газы, которую вели израильские каналы в прямом эфире — Е.А.). И, тем не менее, мы должны это сделать». Израильский премьер-министр говорил так, что не оставалось сомнений: ликвидация поселений – и его личная трагедия. «У нас была мечта…»

Армия

То, что Армия обороны Израиля – одна из самых организованных и эффективных армий мира, не новость. Однако продуманность действий в Газе впечатляет. Задействованные в операции солдаты, офицеры и полицейские (около 50 тысяч мужчин и женщин) образуют шесть концентрических колец: первое – полицейские, второе – офицеры АОИ и отобранные солдаты, именно им выпала доля и уговаривать поселенцев покинуть дома и синагоги, и тащить на руках в автобусы тех, кто на уговоры не поддается. Другие четыре кольца – кольца безопасности, обязанные остановить и террористов (третье кольцо), и противников размежевания, приехавших в Газу из других районов Израиля.

Во внутренние два кольца отбирали прежде всего военнослужащих – карьерных офицеров и солдат: считается, что психологически они более устойчивы, да к тому же отказ от выполнения приказа влечет за собой увольнение из армии, если не более серьезные меры. Призывников, напротив, поставили во внешние кольца. Заранее провели учения: часть солдаты выполняли роль поселенцев, другая – эвакуаторов. Задача, которую поставил командующий Южной группировкой генерал-майор Ден Харел в день начала выселения, можно выразить двумя словами: «Быть людьми». Это значит – никакой грубой силы, это значит – не отвечать на оскорбления (а кричали страшное для еврейского солдата – их называли нацистами), это значит – ни в коем случае не тащить поселенцев по земле, только нести на руках: на каждого упирающегося выделялось четыре-пять солдат. Детей выносили на руках солдаты и офицеры — женщины. Многие плакали: никуда не денешься — историческая память народа, память о погромах и депортациях, когда евреев столетия за столетием выкидывали из своих домов. А тут не чужие – свои… Эксцессы, конечно, были: кто-то плеснул в солдата кислотой, кто-то – набрасывался с кулаками. Но больше было обидных слов, и еще больше – слез. Плакали вместе, молились тоже вместе, вынося свитки Торы или прощаясь с синагогами, разгребали баррикады из горящих покрышек, и снова – уговаривали. Одному Богу известно, скольким солдатам и офицера, да и поселенцам тоже, понадобится после всего пережитого помощь психологов. Но самое важное – настоящих столкновений между армией и поселенцами, чего боялись больше всего, так и не произошло. Во всяком случае – пока. Конечно, в том, что обошлось без худшего, большую роль сыграла армейская выучка, но не меньшую – глубоко укоренившееся в сознании большинства израильтян отношение к человеку в военной форме как к защитнику. Чему можно только позавидовать.

Завтра

В дни, когда многие в Израиле плакали, телевидение показало кадры с палестинских территорий. Ликующую толпу. Стреляющих в воздух подростков. Военный парад – не парад, марш людей в форме, в черных масках и со «Стингерами» наперевес. Нобелевский лауреат Эли Вейзел, человек, переживший Холокост, автор пронзительных книг об этой самой жуткой странице еврейской истории, написал в своей воскресной колонке в New York Times – написал под впечатлением именно этих кадров, ликующей и бряцающей оружием толпы: «В книге Царя Соломона (один из канонических еврейских текстов – Е.А.) сказано: "Не радуйся при виде падающего врага". Я не знаю, требует ли того же Коран. Но представьте себе, что палестинцы, глядя на лица плачущих и страдающих поселенцев, чуть-чуть поумерили бы свою радость и воздержались бы от парадов и стрельбы в воздух, празднуя великую победу на поле битвы... Представьте себе президента Махмуда Аббаса с коллегами, который обратился бы к своим сторонникам с призывом проявить хоть немного уважения и понимания к тем евреям, которых настигла несчастливая судьба. Они бы только вызвали всеобщее восхищение… Мне скажут: разве когда плакали палестинцы, выселенные из своих домов, – разве израильтян это задевало? Может быть, и так. Но как много израильтян открыто радовались трагедии других?"
Конечно, вопрос не в том, захочет ли – может ли? — палестинская улица сопережевать евреям. Ну конечно же не может: слишком много ненависти и взаимных обид накопилось за последние шестьдесят лет. Но вопрос, сможет ли глава Палестинской автономии, премьер-министр Махмуд Аббас подняться, стать выше мелочного ликования толпы, является ли он действительным лидером своего народа или же, напротив, окажется лишь марионеткой в руках экстремистов, вот серьезнейший вопрос, от ответа на который во многом будет зависеть решение проблемы ближневосточного урегулирования.


А с этим непосредственно связан и другой вопрос: что будет в Газе после ухода оттуда армии Израиля? Не превратиться ли этот район в то, что некоторые аналитики в Израиле, противники размежевания, уже назвали «Хамасленд» — землей, над которой истинными хозяевами станут лидеры экстремистских мусульманских организаций?

Но Израиль свой шаг сделал. И это шаг – сильного.