Время, в котором стоим

Кто из нас не любил романы Дюма-пэра? Тех же "Трёх мушкетёров"? Их мир был притягателен не только возможностью действия, – кто не хотел стать, скажем, Атосом? – но и простотой. Королевский двор только на первый взгляд многолюден. Персонажей немного, по-настоящему действующих лиц и того меньше. Едва ли не один человек – кардинал; на самом деле он решает всё. А за пределами двора – декорация, населённая несколькими миллионами молчаливых французов. Их потомки будут молчать ещё несколько поколений, поскольку "если язык простолюдина лижет не тот сапог, то язык сей надлежит удалить напрочь, ибо сказано: язык твой – враг мой". За стенами Лувра время будто остановилось. Но в покоях и коридорах плетутся увлекательнейшие интриги, в которых есть место для настоящих мушкетёров, готовых спасти королеву...

К чему бы это я?

Год назад закончилась десятидневная послебесланская пауза – Владимир Путин обратился к стране с "контртеррористическим пакетом": отмена прямых выборов губернаторов, отмена выборов по одномандатным округам, общественная палата и так далее. Тогда уже было ясно, а теперь ещё яснее, что ни к террору, ни и к Беслану всё это никакого отношения не имеет.

Тех, кто такое отношение имел – Алханова, Зязикова, Дзасохова, – не убрали (последний ушёл в отставку много месяцев спустя). Сказать, что это была мера превентивная ("иначе они изберут президентом ваххабиста" в своём Дагестане), мог только человек, ничего в сегодняшнем Кавказе не понимающий. Точно так же в остальной России не работает другой аргумент – "понаизбирали чёрт знает кого", – поскольку за редким исключением Путин тех же самых "чёрт знает кого" и понапереназначал.

Точно так же не остановит Шамиля Басаева отмена выборов в Думу по округам и деление общественных организаций на "допущенные к столу" и прочие. Очевидно, Беслан был использован как повод для оглашения лежавшей на столе бумаги – надо сказать, не очень уместного. Получилось так, что реформу прикрыли детьми, которыми уже прикрывались террористы.

Что же теперь, год спустя?

Страна уже ощутимо движется к 2008 году. Властные и околовластные "говорящие головы" вещают о "стабильности", о "преемнике". Говорят о предотвращённой попытке олигарха Ходорковского прийти к власти. О ещё не пресечённом заговоре других олигархов, "мировой закулисы" и общественности из разряда "нечистых". Страшно сказать: хотят под лозунгом "честных выборов" и оранжевым флагом "перевернуть власть"! Политтехнологи говорят на свой лад, спецслужбы – на свой, и те и другие полны решимости провести "передачу власти" и "обеспечить преемственность"...

Стоп! "Какое, милые, у нас / Тысячелетье на дворе?" И какие такие "преемники"? Что за монархические штучки?

Забавно: вполне освоив сравнение Владимира Путина с самодержавными особами, политологи почему-то остановились. А зря.

Никакой, господа, политической – от слова "полис" – жизни у нас на сегодня не наблюдается. Дума, партии, выборы, суды, хождение строем на митинги – это всё так, для показа по телевизору. А на самом деле в кремлёвском замке, по старинной традиции, есть правитель, есть при нём двор и есть придворная интрига. А больше ничего почти и нету.

Возможны, конечно, и другие метафоры.

Например, чекистская. Что-де за фальшивым фасадом партий, фракций и редакций действуют настоящие сверхчеловечки. Есть плохие ихние, и есть хорошие наши – типа спецназ "зелёные чёртики". И в их борьбе никакие писаные правила не действуют, законы – это для неподвижных манекенов вроде нас с вами, между которыми скачет Джеймс Бонд.

Или вот метафора от политтехнологов, модная. Те даже допускают для кукол возможность двигаться – но только под действием ниточек, за которые дёргают либо они, хорошие, либо коварный враг. Разумеется, талантливые кукловоды могут сделать так, что марионетки будут как живые – правда, похоже? – но это ведь только видимость. И везде, убеждают нас, во всех странах так – одна только видимость...

Но мне всё равно больше нравятся они – мушкетёры, королева, кардинал. Там нет никаких странных допущений о природе основной массы населения. Люди это. Только вот "язык дан простолюдину для лизания сапога господина, каковой господин положен простолюдину от века". Так жизнь исторически сложилась. Абсолютизм, знаете ли. Или, в нашем случае, дальнейшее укрепление особого сорта отечественной демократии в условиях перманентного обострения террористической и иной угрозы. Время такое – оно идёт только там, в стенах Лувра или Кремля, а за их пределами – стоит. Народ – абсолютное большинство населения – при этом из истории выпадает.

Не знаю, как вам, но мне это состояние хорошо знакомо. То есть время циклическое идёт, и ещё как – с осенним праздником «избавления от напастей прошедших» и весенним праздником «приготовления к напастям будущим». Шестидесятилетие, трёхсотлетие, тысячелетие – "Каждый вечер гремит салют / В честь салюта, что был вчера". А время историческое, линейное – стоит, зараза.

Из этого состояния есть очевидный выход – ко двору, в стены замков и дворцов. Если окажешься в числе немногих избранных – сможешь стать мушкетёром! И есть, наверное, цели, стоящие такого шага. Например, спасти Францию… или госпожу Бонасье.

Это тоже выбор. Только плата уж больно велика. От чего-то придётся отказаться, к чему-то – привыкать. К запаху селитры в дворцовых коридорах. Или к улыбке Павловского. Сам не заметишь, как "станешь иным". Ну какие там могут быть мушкетёры? Попробуйте представить себе дуэль в Кремле. Как, получилось?..

Можно, и, наверное, нужно жить и в этом времени – но неплохо бы ещё и понимать неправильность такой жизни. Потому что она, такая жизнь, вопиюще несправедлива. Феодальная интрига, спецоперация, политтехнология – всё это означает выпадение из истории подавляющего большинства населения. История в этом смысле у нас в России пару раз за столетие начиналась – в феврале 17-го и в восьмидесятые. И вот Россия – то есть мы, российский народ, – вторично покидаем историческое время. Точнее, мы уже давно, лет эдак двенадцать, медленно выходили из него.

В романе Искандера чегемцы, встречаясь друг с другом, обсуждали новости и горестно заключали: "О время, в котором стоим!" Фазиль Абдуллович, по обыкновению, дал определение точное и изящное. Бывают и такие времена. Но нужно понимать, чувствовать "время, в котором стоим". Хотя бы для того, чтобы выйти из него и самому начать двигаться.